Образ Сергея Григорьевича Волконского в восприятии современников и потомков (по материалам мемуарной литературы)

ВВЕДЕНИЕ 2
ГЛАВА 1. СЕМЬЯ. СТАНОВЛЕНИЕ ЛИЧНОСТИ. 3
ГЛАВА 2. ВОЕННЫЕ ГОДЫ. УТВЕРЖДЕНИЕ ЛИБЕРАЛЬНЫХ ВЗГЛЯДОВ. 14
ГЛАВА 3. ПОСЛЕВОЕННОЕ ВРЕМЯ. ЛИЧНАЯ ТРАГЕДИЯ. 29
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 38
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 41
ПРИЛОЖЕНИЯ 43

Либеральные надежды и чаяния нашего героя и его друзей основывались на умонастроении самого императора Александра Павловича: "Либеральные идеи, которые он провозглашает и которые он стремится утвердить в своих государствах, должны заставить уважать и любить его как государя и как человека", - заключает князь Сергей в своем письме к Павлу Киселеву. Именно к нему устремляли взоры надежды представители прогрессивной русской аристократии.Действительно, всеми своими выступлениями, в том числе и в Польском сейме в 1818 году, и в частных беседах, император Александр подавал четкие сигналы "золотой молодежи" о грядущих кардинальных переменах, вплоть до реформы государственного строя и  отмены крепостного права.В особенности глубокое впечатление на молодых реформаторов произвела речь Александра Павловича на заседании польского сейма в марте 1818 года. Вот его слова на закрытии сейма: "Образование, существовавшее в вашем краю, дозволяло мне ввести немедленно то, которое я вам даровал, руководствуясь правилами законносвободных учреждений, бывших непрестанно предметом моих помышлений: Вы мне подарили средство явить моему отечеству то, что я уже с давних лет ему приуготовляю и чем оно воспользуется, когда начала столь важного дела достигнут надлежащей зрелости. Вы призваны дать великий пример Европе, устремляющей на вас свои взоры".Золотая молодежь, для которой император Александр Павлович стал символом свободы, откликнулась восторженными словами Сергея Волконского "...слова о намерении его распространить и в России вводимый им конституционный порядок управления сильное произвели впечатление в моём сердце...".В своей запальчивости Сергей Волконский и  его прогрессивно мыслящие друзья пропустили ключевые слова своего венценосного кумира из речи, приведенной выше: "...когда начала столь важного дела достигнут надлежащей зрелости". А вот представления о том, когда же наступит эта пресловутая "зрелость", сильно варьировали. Молодые генералы, разгоряченные победоносной войной, под впечатлением  наполеоновских проектов требовали немедленных перемен в судьбе закрепощенного отечества!Но в среде гражданских реформаторов раздавались более трезвые голоса. Граф Михаил Михайлович Сперанский неожиданно выразил осторожную позицию: "Опасность не в существе дела: но опасность состоит именно в сем страхе, который везде разливается : помещики, класс людей без сомнения просвещеннейший, ничего более в сей речи не видят как свободу крестьян". Правда, Сперанский уже был в это время в почетной опале.Александр I намечал серьезные реформы и полностью осознавал их необходимость, очевидно: польская конституция, отмена крепостного права в Прибалтике. Однако для проведения крупномасштабных реформ ему была необходима поддержка большей части дворянства, а ее, к сожалению, не было. Старший брат Сергея Григорьевича князь Николай Григорьевич Репнин также, безусловно, относился к тем деятелям, которым можно и нужно было доверить судьбу государства. Сторонник либеральных преобразований и противник крепостного права, он мог стать, вместе с другими либеральными генералами - Семеном Михайловичем Воронцовым, Михаилом Ивановичем Орловым, Сергеем Григорьевичем Волконским,  опорой императора-реформатора. Однако тому не суждено было случиться. Опереться лишь на  очень узкий круг высших сановников и прогрессивную молодежь император не решился, опасаясь дворцового переворота, свидетелем, и по некоторым данным, молчаливым соучастником которого он стал еще в юности. К этому добавилась и неблагоприятная международная обстановка, приведшая к революциям в Италии и Испании. Не было бы никакого восстания "декабристов", если бы не внезапная смерть императора Александра. Он и его молодые офицеры-заговорщики были повязаны кровью, пролитой на полях отечественной войны. Князь Сергей Волконский категорически отказал директории Южного общества не только организовать нападение на императора  Александра во время смотра 19-й пехотной дивизии в октябре 1823 года, но и попытаться арестовать его, как того от него требовали. А ведь гарцевал рядом с императором на коне на расстоянии протянутой руки перед лицом верных князю проходивших парадом войск. Не поднялась рука. И, можно сказать, ответный благородный жест императора - там же на смотре предупредившего князя Сергея об опасности избранного им пути.Чувство справедливости и порядочности продолжало ввергать генерал-майора Сергея Волконского в постоянные конфликты с как бы мы сейчас назвали - истеблишментом.  После второго отречения Наполеона во Франции, как это всегда бывает, началась "охота на ведьм". В Записках Сергея Григорьевича появляются возмущенные строки по поводу смертного приговора маршалу Мишелю Нею, герцогу Эльхингенскому."...Приговорили к смертной казни того, которого Франция и армия величала названием "храбрейший из храбрых"... Невольно выскажу, что непонятно мне, как нашлись французские солдаты, которые могли согласиться стрелять в того, который столь часто водил их к победам? <:> При этом еще скажу, что хотя и взвалили на Нея, что он будто обещал привезти Наполеона в клетке, но это ложный вымысел; он принял командование войском, посланным против Наполеона, при заверении, что Наполеон не имеет общей поддержки в народе, в армии, чему противное оказалось. Ему оставалось или оставить врученное ему поручение, или примкнуть к общему желанию. Он выбрал долг гражданина...".В смертельной опасности оказался и полковник Лабедуайер, которого я упомянула выше. Молодые русские офицеры посещали заседания военного трибунала в Париже и открыто выражали свое сочувствие бывшему врагу на полях брани, аплодируя его гражданской позиции. Сергей Волконский присутствовал при вынесении приговора и слышал, как полковник, с хладнокровием заявил: "Нет, я не изменник! Я мог ошибаться в своих воззрениях на счет счастья моей родины, но измены я не совершил!" Наверное, не раз потом вспоминал эти слова полковника Лабедуайера заключенный в Алексеевском равелине князь Сергей Волконский, примеряя их к себе.А тогда князь Сергей со всей свойственной ему горячностью и восторженностью бросился спасать невинно осужденного. Князь Сергей попросил о содействии свою сестру Софью Григорьевну, супругу начальника штаба русских войск светлейшего князя Петра Михайловича Волконского, а также невестку Зинаиду Александровну Волконскую, супругу брата Никиты, которую связывали с императором Александром доверительные и дружеские отношения. Однако все его хлопоты не только получили осечку, но и вызвали раздражение и гнев императора. Александр Павлович потребовал передать князю Сергею "не мешаться в дела страны, ему чуждой, а ежели ему некуда девать силы, обернуться лучше к нашей России!"Судя по всему, князь Сергей Григорьевич Волконский этому совету императора решил последовать.Почему же Сергей Григорьевич, такой горячий противник крепостного права, пожертвовавший ради этой идеи своим благополучием, счастьем семьи, и едва не лишившийся жизни, не подал личного примера и не освободил своих крепостных крестьян? Для независимых крестьянских хозяйств в России тогда не было никаких экономических рычагов. Нужна была государственная хорошо продуманная реформа.Конечно же, князь Сергей Волконский не мог провести реформу всей экономической основы государства в одиночку, это совершенно наивный взгляд на вещи. Однако, где возможно было, он пытался вводить какие-то новшества.Интересные воспоминания о князе Сергее Волконском оставил подчиненный его брата князя Репнина, губернатора Малороссии, г-н Самарский-Быховец. Князь Репнин послал его к младшему брату в Каменку (имение будущего "декабриста" единоутробного брата генерала Раевского Василия Львовича Давыдова, где Волконский часто гостил) с печальным известием о кончине отца, генерал-аншефа и члена Государственного совета князя Григория Семеновича Волконского. Г-н Самарский-Быховец трогательно описывает горе Сергея Григорьевича, оплакивавшего горячо любимого отца, но в дополнение приводит ряд других интересных деталей. Во-первых, Сергей Григорьевич строго-настрого запретил называть себя "ваше сиятельство", что ему полагалось по титулу. Во-вторых, он уступил младшему чину свою комнату, а сам пошел ночевать в беседку над рекой, чем вверг бедного Самарского-Быховца в смущение.Но самое главное произошло, когда во время пешей прогулки их встретила большая толпа мужиков и баб - около 80 человек, куда-то направлявшаяся. Князь Сергей поинтересовался "чьи вы люди и куда идете?" Оказалось, что это были казенные крестьяне из разных сел, согнанные на панщину к вице-губернатору.Выяснив, что за работу им никто не собирается платить, а согнаны они силой урядников, Сергей Волконский так разозлился и разволновался, что произнес перед толпой мужиков и баб пламенную речь.Из этого эпизода очевидно, как близко к сердцу принимал князь Сергей унизительное положение крестьян, их бессилие перед беззаконием, чинимым провинциальными чиновниками. Уже на поселении в Сибири - в селе Урике, где Сергей Григорьевич успешно занялся хлебопашеством, он сблизился с крестьянами и демонстративно предпочитал их общество провинциальному мещанству и мелкодворянству Иркутска. Помимо сельскохозяйственных работ, князь Сергей помогал своим новоиспеченным друзьям в юридических и финансовых вопросах, выписав для этого целую юридическую библиотеку. В его доме в Урике вечно толпились мужики с грязными сапогами, к явному неудовольствию супруги Марии Николаевны.В своей бригаде, а затем и в дивизии, князь Сергей Волконский запретил использование телесных наказаний в отношении солдат и старался искоренить грубость и излишнюю строгость к низшим чинам. Единственный из "декабристов" действующий военачальник, представитель славного рода древних черниговских  князей, потомственный Рюрикович, Сергей Григорьевич Волконский был человеком безукоризненной честности, благородства и беспримерной храбрости. Его гражданская позиция, сформировавшаяся под влиянием "великих истин, озаривших нашу эпоху", бескорыстие и человеколюбие и привели его в стан "восставших реформаторов".ЗАКЛЮЧЕНИЕВ заключение отметим несколько примечательных штриховличности князя С.Г. Волконского. Сначала, - о некоторой "причудливости" князя Сергея, которую он унаследовал от своего отца - легендарного оренбургского губернатора Григория Семеновича Волконского и которая его сопровождала, в меньшей или большей степени, всю жизнь, но особенно выразилась на склоне лет.«Старик Волконский - ему уже тогда было около 60 лет - слыл в Иркутске большим оригиналом. Попав в Сибирь, он как-то резко порвал связь с своим блестящим и знатным прошедшим, преобразился в хлопотливого и практического хозяина и именно опростился, как это принято называть нынче. С товарищами своими он хотя и был дружен, но в их кругу бывал редко, а больше водил дружбу с крестьянами; летом пропадал по целым дням на работах в поле, а зимой любимым его времяпровождением в городе было посещение базара, где он встречал много приятелей среди подгородних крестьян и любил с ними потолковать по душе о их нуждах и ходе хозяйства. Знавшие его горожане немало шокировались, когда, проходя в воскресенье от обедни по базару, видели, как князь, примостившись на облучке мужицкой телеги с наваленными хлебными мешками, ведет живой разговор с обступившими его мужиками, завтракая тут же вместе с ними краюхой серой пшеничной булки. Когда семья переселилась в город и заняла большой двухэтажный дом, в котором впоследствии помещались всегда губернаторы, то старый князь, тяготея больше к деревне, проживал постоянно в Урике и только время от времени наезжал к семейству, но и тут - до того барская роскошь дома не гармонировала с его вкусами и наклонностями - он не останавливался в самом доме, а отвел для себя комнатку где-то на дворе - и это его собственное помещение смахивало скорее на кладовую, потому что в нем в большом беспорядке валялись разная рухлядь и всякие принадлежности сельского хозяйства; особенной чистотой оно тоже похвалиться не могло, потому что в гостях у князя опять-таки чаще всего бывали мужички, и полы постоянно носили следы грязных сапогов. В салоне жены Волконский нередко появлялся запачканный дегтем или с клочками сена на платье и в своей окладистой бороде, надушенный ароматами скотного двора или тому подобными несалонными запахами. Вообще в обществе он представлял оригинальное явление, хотя был очень образован, говорил по-французски, как француз, сильно грассируя, был очень добр и с нами, детьми, всегда мил и ласков; в городе носился слух, что он был очень скуп».Не суждено было быть счастливому концу совместной жизни в Сибири Сергея и Марии Волконских. По мере того, как их быт в Иркутске принимал нормальные и цивилизованные формы, отношения между ними становились все более натянутыми.А в августе 1855 года в Сибирь доходит известие о смерти Николая I. Как не странно, по свидетельству современников Сергей Волконский "плакал как ребенок". Мария Волконская покидает мужа и уезжает из Иркутска. Совместная жизнь супругов к этому времени стала невозможной. По иронии судьбы через несколько дней после ее отъезда новый император Александр II провозглашает амнистию оставшимся в живых декабристам. Сергей Волконский задерживается в Сибири еще год и в сентябре 1856 года возвращается в Россию, но остается под надзором полиции. По словам И. Аксакова Волконский "возвратился в Москву маститым старцем, умудренным и примиренным, полным горячего, радостного сочувствия к реформам царствования Александра II, преимущественно к крестьянскому делу, полным незыблемой веры в Россию и любви к ней, и высокой внутренней простоты".Сергей Григорьевич Волконский - каторжник и князь писал свои Записи до самого последнего дня. Свою собственную жизнь он оценил так: "Избранный мною путь довел меня в Верховный уголовный суд, и в каторжную работу, и к ссылочной жизни тридцатилетней, но все это не изменило вновь принятых мною убеждений, и на совести моей не лежит никакого гнета упрека". Сергей Волконский скончался 28 ноября 1865 г., на 2 года пережив свою жену.Если из всех Волконских - участников наполеоновских войн генерал-фельдмаршал Петр Михайлович был самым заслуженным, генерал-лейтенант Сергей Михайлович самым недооцененным, генерал-лейтенант Николай Репнин-Волконский самым несправедливо обиженным судьбой и властью, то генерал-майор Сергей Григорьевич вошел в историю своей личностью, как самый незаурядный и яркий.СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫИсточники:Волконский С.Г. Записки. Изд. 2-е. СПб.: 1902.Волконский С.Г. Письма к П. Д. Киселеву. 1814-1815. / Каторга и ссылка, кн. 2. М.: 1933.Волконская М.Н. Записки. Чита: 1960. Восстание декабристов: Материалы. Т. 10. М.: 1953.ГАРФ. - Ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 55.Письмо М.Н. Волконской - Е.С. Уваровой. / Печатается по франц. подлиннику (ОПИ ГИМ, ф. 339 (Раевские и Бороздины), папка 3, Щукинская связка 514). Труды Государственного Исторического музея, вып. II. М.: 1926. - С. 51-56; 235-238.Литература:Белоголовый Н.А. Из воспоминаний сибиряка о декабристах. В кн.: Русские мемуары. Избранные страницы. М.: 1990. Глинка В.М., Помарнацкий А.В. Волконский, Сергей Григорьевич. // Военная галерея Зимнего дворца. - 3-е изд. Л.: Искусство, 1981. - С. 90-92.Декабристы. Биографический справочник. Под ред. академика М.В. Нечкиной. М.: Наука, 1988.Кулешов А.С., Наумов О.Н. Аксаковы. Поколенная роспись. М.: «Территория», 2009.Нечкина М.В. Декабристы.М: Наука, 1982. Русские мемуары. Избранные страницы. 1826-1856 гг. / Сост. И.И. Подольская. М.: Правда, 1990. Следственное дело С.Г. Волконского. / Восстание декабристов, Т.X, С.97-179, 311-313. - http://kemenkiri.narod.ru/delo_s.g-volkonskogo-vdx.pdf (режим доступа: 05.03.2016)Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812-1815 гг. // Российский архив: Сб. М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. - Т. VII. - С. 343-344.Черейский Л.А. Современники Пушкина. Документальные очерки. М.: 1999. - C. 127-128; 115-117.Bertho M. Serge Wolkonsky prince de Reims. Chaumont: Le Pythagore, 2013.Figes O. Natasja’s dans; een culturele geschiedenis van Rusland. Utrecht: 2002.ПРИЛОЖЕНИЯПослужной список князя С.Г. Волконского:1 июня 1796 года - определён в службу сержантом в Херсонский гренадерский полк.10 июля 1796 года - переведён штаб-фурьером в штаб генерал-фельдмаршала графа Суворова-Рымникского.1 августа 1796 года - адъютантом в Алексопольский пехотный полк.10 сентября 1796 года - полковым квартирмейстером в Староингерманладский мушкетёрский полк;31 января 1797 года - переименован ротмистром.15 ноября 1797 года - переведён в Ростовский драгунский полк.15 декабря 1797 года - переведён, по-прежнему ротмистром, в Екатеринославский кирасирский полк.28 декабря 1805 года - переведён в Кавалергардский полк с переименованием и ротмистров в поручики.11 декабря 1808 года - произведён в штаб-ротмистры.6 сентября 1810 года - назначен флигель-адъютантом Его Императорского Величества.18 октября 1811 года - произведён в ротмистры.6 сентября 1812 года - за отличие, оказанное в кампанию 1812 года, произведён в полковники.15 сентября 1813 года - за отличие, оказанное в кампанию 1813 года, произведён в генерал-майоры и оставлен в свите Его Императорского Величества.1816 год - назначен командиром 1-й бригады 2-й уланской дивизии.20 апреля 1818 года - переведён бригадным же командиром во 2-ю бригаду 2-й гусарской дивизии.5 августа 1818 года - назначен состоять при дивизионном начальнике 2-й гусарской дивизии.14 января 1821 года - назначен командиром 1-й бригады 19-й пехотной дивизии.18 июля 1826 года - высочайшим приказом исключён из списков, как приговорённый к смертной казни, вместо которой высочайше повелено, лишив чинов и дворянства, сослать на каторжную работу на 20 лет, а потом на поселение.Принимал участие в следующих сражениях:1806 год - против французов в Старой Пруссии, исправляя должность адъютанта при генерал-фельдмаршале графе Каменском; того же года, в декабре, находясь в этом звании при графе Остерман-Толстом, был в сражениях: 12 декабря, под Насельском, 13 - под Стрекочиным, 14 - в генеральном сражении под Пултуском, где получил орден Св. Владимира 4 ст., с бантом;1807 год - в таковой же должности находился в действительных сражениях: 21 и 22 января, при Янкове; 25 - в арьергардном деле при Гофе и Ландсберге; 26 и 27 - в генеральном сражении при г. Пресиш-Эйлау, где ранен пулей в бок и награждён золотым знаком отличия, за это сражение установленным; в том же году, исправляя должность адъютанта при главнокомандующем заграничной армией бароне Беннигсене, был в сражениях: 24 мая, при с. Вольфсдорфе, 25 - при сс. Деппене и Анкендорфе, 29 - в генеральном сражении при г. Гейльсберге и 2 июня, в генеральном сражении при г. Фридланде; награждён золотой шпагой с надпись «за храбрость»;1810 год - находясь при главнокомандующем Задунайской армией графе Каменском 2, перешёл за Дунай и был в сражениях против турок: находясь при графе Ланжероне, с 24 по 30 мая, был при обложении, бомбардировании и и покорении кр. Силистрии; при главнокомандующем Задунайской армией, 112 и 12 июня, под г. Шумлою и во многих других делах при этой крепости, равно и в отдельном отряде генерал-лейтенанта Воинова в экспедиции к Балканским горам, в сражении при Эски-Стамбуле; при главнокомандующем - с 9 июля, при блокаде и осаде кр. Рущука; 26 августа, в генеральном сражении близ с. Батина и вновь при осаде кр. Рущука до 8 сентября 1810 года;1811 год - в звании флигель-адъютанта Его Императорского Величества, находился при главнокомандующем Задунайской армией генерал от инфантерии Голенищеве-Кутузове; был в действительных сражениях: 26 и 27 августа, 7, 10, 17, 23 и 25 сентября, при с. Малой Слабодзее; 1 октября, в корпусе генерал-лейтенанта Маркова, при переправе за Дунай и 2 октября, в сражении при занятии визирского лагеря;1812 год - во время Отечественной войны, находился при государе императоре, в звании Его Величества флигель-адъютанта, от открытия военных действий до возвращения Его Величества в столицу; был в действительных сражениях, во 2-й Западной армии, при Могильном и Дашковке; в отряде генерал-лейтенанта Винцингероде: 28 июля, под Поречьем; 1 августа, при Усвяте; 7 - при Витебске; 31 - при г. Звенигороде и 2 сентября, на р. Москве, при с. Орлове; 2 октября, при г. Дмитрове и за отличие в этом сражении удостоен награждения чином полковника; 14 августа, находясь в летучем отряде генерал-адъютанта Голенищева-Кутузова, был в действительных сражения: при переправе через р. Вопл, в сражении при г. Духовщине и под Смоленском, откуда был отправлен в партизанским отрядом, действовал между Оршей и Толочиным, и открыл коммуникации между главной армией и корпусом Витгенштейна; также был в делах при переправе неприятеля через р. Березину и в преследовании его от Лепеля до Вильны;1813 год - исправлял должность дежурного по корпусу графа Витгенштейна, находился с ним в заграничном походе и был в действительных сражения: 2 февраля, под Калишем, где пожалован орденом Св. Георгия 4 кл.; 16 и 18 апреля, в авангардных делах при г. Вейсенфелье; 20 - в генеральном сражении при Люцене; находился при отступлении от г. Люцена до переправы российских войск через р. Эльбу, за что награждён орденом Св. Анны 2 кл., украшенным алмазами, и прусским орденом «За заслуги»; того же года, во время перемирия, при вступлении российских войск, под начальством барона Винцингероде, в составе армии Северной Германии, состоявшей под предводительством шведского крон-принца Карла-Иоанна, исправлял должность дежурного по корпусу российских императорских войск и был в действительных сражения: 11 августа, в генеральном сражении в 5 верстах от Берлина, при д. Гросс-Берене; 24 - при выбитии неприятеля из укреплённого лагеря под г. Виттенбергом; 25 - в генеральном сражении при г. Денневице; 26 и 27 - при преследовании неприятеля до к. Торгау, за что награждён чином генерал-майора и шведским орденом Военного Меча, в петлицу; 5, 6 и 7 октября, в генеральном сражении при Лейпциге, где награждён орденом Св. Анны 1 кл. и командорским крестом австрийского ордена Леопольда; затем участвовал в преследовании неприятеля от Лейпцига до г. Касселя и оттуда до г. Бремена, а затем находился в походе на Рейн;1814 год - 12 января, находился в сражении при переправе через р. Рейн у Дюссельдорфа; 2 февраля, при штурме и покорении Суассона; 22 - в сражении при Краоне; 25 и 26 - в сражении при Лаоне, где награждён орденом Прусского Красного Орла;1815 год - находился в заграничном походе.