Культурологические теории в России: евразийство

Таким образом, евразийцы настаивали на том, что исторический путь развития России самобытен и уникален. Что касается развития культур, цивилизаций, то евразийцы разделяли позицию Данилевского, согласно которой одно культурно-историческое племя не в состоянии решить задачу для всего человечества, поскольку главной задачей человечества является проявление в разные эпохи и разными племенами «всех тех сторон, всех тех особенностей и направлений, которые потенциально лежат в идее человечества». То есть, полно осуществить идею возможно только если проявления будут носить многообразный характер.
Достаточно подробно евразийцами рассматривалась проблема взаимодействия Руси с Великой Степью. Некоторые евразийцы, к примеру, Н. Трубецкой и Н. Савицкий придерживались того мнения, что борьба Руси со ...

Введение 3
Глава 1. Общая характеристика евразийства 4
Глава 2. Взгляд евразийцев на проблему культурного взаимодействия Руси со степными народами в историческом процессе 11
Заключение 21
Список литературы 22

Данная работа посвящена евразийству. Изучение этой темы является особенно интересным и актуальным, поскольку евразийство представляло собой значимое течение, представители которого стремились показать самобытность исторического пути России, представить оригинальный взгляд на культурное взаимодействие Руси с другими народами в историческом процессе.
Главная цель работы – рассмотреть особенности концепции евразийства.
В связи с поставленной целью необходимо выполнить следующие задачи:
1. Дать общую характеристику евразийства.
2. Охарактеризовать взгляды евразийцев на историко-культурную проблему взаимодействия Руси со степными народами

Романо-германский и славянский типы привлекают особое внимание Данилевского. В особенности, очень подробно им рассмотрен славянский. Мыслитель приходит к выводу о том, что славянский тип пока ещё только формируется и развивается. Что касается славянского культурно-исторического типа, то его основой является религиозность: «Религиозная сторона культурной деятельности составляет принадлежность славянского культурного типа» [4]. Данилевский также рассматривает дискуссионную проблему, касающуюся политической состоятельности славян, в частности, им высказана очень справедливая мысль: «Огромное большинство славянских племен образовали огромное, сплошное государство, просуществовавшее уже тысячу лет и все возраставшее и возраставшее в силе и могуществе, несмотря на все бури, которые ему пришлосьвыносить во время его долгой исторической жизни» [4]. Этот факт является доказательством политической состоятельности славян. Данилевский высказывает одну из важнейших мыслей относительно развития культурно-исторических типов (стран и народов): глубоко ошибочно полагать, что все страны и народы должны обязательно пройти основные традиционные этапы развития, к числу которых относятся: рабовладение, феодализм, капитализм. Из этого также следует, что говорить об единой истории человечества не представляется возможным, а можно рассматривать концепцию истории возникновения, развития  HYPERLINK "http://hghltd.yandex.net/yandbtm?fmode=inject&url=http%3A%2F%2Fmonarhiya.narod.ru%2FDNY%2Fdny-list.htm&text=%D0%B4%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%BB%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%20%D0%B8%20%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B0%20%D1%8D%D1%81%D1%81%D0%B5&l10n=ru&mime=html&sign=2f96a0959180725e60ab63655380cdaf&keyno=0" \l "YANDEX_16"  и  упадка отдельных культурно-исторических типов. То есть, история отдельных культурно-исторических типов в совокупности и есть история всего человечества. Большое внимание Данилевский уделяет исторической роли России. В частности, он подчеркивает, что России придется сохранять и развивать славянский культурно-исторический тип, который ждёт большое будущее («славянский культурно-исторический тип в первый раз представит синтезис всех сторон культурной деятельности в обширном значении этого слова... славянский тип будет первым полным четырехосновным культурно-историческим типом») [4]. Данилевский отмечает, что «русский народ одарен замечательным политическим смыслом» [4]. Что касается Западной Европы, то она является в целом чужеродной для славян, даже более того, враждебной по отношению к славянам и их культуре. Таким образом, в своем труде Н.Я. Данилевский провозглашает славянский культурно-исторический тип как имеющий огромную историческую перспективу, способный объединить славян в противовес Западной Европе.В целом, общепринятым является мнение о том, что существует тождественность между общечеловеческой цивилизацией и европейской цивилизацией. Данное мнение основывается на философии истории Гегеля. Базовым понятием для Гегеля являлось понятие «мирового духа», опираясь на него, философ выстроил собственную концепцию связанности, единства и всемирности исторического развития всего человечества. Согласно концепции Гегеля, воплощение мирового духа находит свое отражение не во всех народах, а исключительно во всемирно-исторических. Как полагал Гегель, в эпоху нового времени германский мир представлял собой носителя мирового духа. Н.Я. Данилевский в своей книге «Россия и Европа» разрабатывает совершенно другую концепцию. Согласно мнению Данилевского, не может существовать общечеловеческой цивилизации, тогда как можно говорить о существовании различных культурно-исторических типов цивилизаций. Данная точка зрения также нашла свое отражение в трудах немецкого философа Освальда Шпенглера, особенно, в знаменитом труде «Закат Европы». Кроме того, европоцентристская, однолинейная схема общественного прогресса подвергалась критике со стороны таких ученых, как А. Тойнби, Ф. Нортроп, А. Шубарт, П.А. Сорокин, Л.Н. Гумилев.Данилевский стремился доказать, что славянские народы относятся к особому культурно-историческому типу. Значительная часть славян (более двух третей) составляет политически независимое целое - Российское государство. «Славянство» есть термин одного порядка с «эллинизмом», «латинством», «европеизмом». Славянские народы представляют культурно-исторический тип, по отношению к которому Россия, Чехия, Сербия, Болгария должны иметь тот же смысл, какой имеют Франция, Англия, Германия, Испания по отношению к Европе, какой имели Афины, Спарта, Фивы по отношению к Греции» [4].Глава 2. Взгляд евразийцев на проблему культурного взаимодействия Руси со степными народами в историческом процессеЕвразийцы (Л. Гумилёв, П. Савицкий и другие) выступили против концепции пагубного воздействия татаро-монгольского ига на русскую культуру и историю, которая сложилась в отечественной историографии. В частности, евразийцы указывали, что «по удельному весу монгольское влияние на Руси было более значимым, чем византийское. Они настаивали на том, что нельзя считать это влияние сплошь деструктивным: благодаря ему у нас появились фискальная система и ямская служба, перепись населения и южнорусское хлебопашество, валенки, пельмени, колокола и кофе» [5]. Кроме того, особенности русского костюма и успехи русского военного искусства во многом сформировались под влиянием монголов. Однако наиболее существенным представляется тот факт, что именно благодаря монголам были созданы предпосылки для формирования централизованного государства, поскольку прекратились княжеские усобицы в целях более эффективного противостояния врагу. Н.С. Трубецкой также указывает, что «Русь усвоила технику монгольской государственности» [8, c. 260].В частности, Н. Трубецкой оспаривал то, что именно в Киевской Руси были заложены основы русского государства, поскольку «Киевская Русь не только не была по территории своей тождественна хотя бы с так называемой Европейской Россией, но даже не являлась на территории этой Европейской России самой значительной единицей в политическом или хозяйственном отношении. Государства Хозарское (в низовьях Волги и на Дону) и Болгарское (в среднем течении Волги и по Каме), существовавшие одновременно с Киевскою Русью, были хозяйственно и политически едва ли не значительнее ее» [8, c. 260]. Соответственно, Киевская Русь не могла по своему потенциалу и близко приблизиться к тому великому государству, которым являлась Россия в 17-19 вв. Важнейшим препятствием в расширению своей территории было не только то, что Киевская Руси была «привязана» к речным сетям и зависела от них, а скорее тот факт, что на пути к Чёрному и Каспийскому морям располагались обширные территории степей, в которых обитали кочевники, одолеть которых представлялось на практике совершенно невозможным по причине их блестящей военной организации и крайне воинственного духа. Н.С. Трубецкой проводит прямую параллель между территорией современного СССР и империей великого завоевателя Чингисхана. Присоединение к СССР Хивы и Бухары, сохранявших призрачную самостоятельность при последних русских императорах и провозглашение советской республики в Монголии являются продолжением и укреплением исторической связи России с монархией Чингисхана. В исторической преемственности Россия не есть вся монархия Чингисхана, а лишь основное ядро этой монархии. Ядро это определяется особыми географическими признаками, отмежевывающими его от остальных частей бывшей монгольской монархии [8, c. 261]. Также Трубецкой подчёркивает, что объединение Евразии в государственном отношении во многом являлось исторической необходимостью и было предопределено, поскольку Евразия изначально представляет собой единое целое в географическом и антропологическом аспектах. Географические условия Евразии разнообразны, а ландшафт очень богат: встречаются степи, горы леса, малоблагоприятные для хозяйственной деятельности тундры. И только степи и реки могли быть путями сообщений. Соответственно, как отмечает Н.С. Трубецкой, «системы больших рек на территории Евразии идут большей частью в меридиональном направлении, тогда как система степей проходит через всю Евразию с востока на запад. При этом речных систем много, а система степи в принципе одна. Отсюда следует, что путь сообщения между востоком и западом - один, а путей сообщения между севером и югом - несколько, причем все эти (речные) дороги между югом и севером пересекают и (степную) дорогу между востоком и западом. С точки зрения исторической задачи государственного объединения Евразии отсюда вытекает следующий важный факт: всякий народ, овладевший той или иной речной системой, оказывался господином только одной определенной части Евразии; народ же, овладевший системой степи, оказывался господином всей Евразии, так как, господствуя над протекающими через степь отрезками всех речных систем, он тем самым подчинял себе и каждую из этих речных систем в ее целом. Итак, объединить всю Евразию могло только государство, овладевшее всей системой степи» [8, c. 261]. Отсюда и проистекают исторические предпосылки борьбы Руси и степи, а иными словами борьба между реками и степью. Именно Чингисхану удалось объединить Евразию через покорение степи, в то время как Киевская Русь из-за постоянной угрозы набегов кочевников не могла развиваться достаточно интенсивно и расширять свою территорию. Важно отметить, что Трубецкой придерживался концепции определения исторической сущности русского государства как государства, распространяющегося почти на всю территорию Евразии, являющимся основным ядром монархии Чингисхана. Отметим, что евразийцы подчёркивали, что симбиоз Руси и Великой Степи протекал отнюдь не безболезненно. В частности, историк-русист и евразиец Г.В. Вернадский отмечал следующее: «Монгольское нашествие было, конечно, ужасным несчастьем для подвергшихся ему стран... Массовое разграбление и уничтожение собственности и жизни на Руси ... было ошеломляющим ударом, который оглушил русский народ... Потери были колоссальны» [2, c. 10]. Среди основных потерь особое внимание Вернадский уделяет общему упадку культуры (ремёсел, упадок архитектурного строительства, уничтожение многих памятников культуры), ликвидации вечевых свобод, распространению жестокости, пыток, телесных наказаний, что вело в свою очередь к общему ужесточению жизни на Руси. Идеолог движения евразистов Н. Трубецкой также подчёркивает, что борьба Руси со степью имела ожесточённый характер и принесла Руси и русскому народу много бед: «Разгром удельно-вечевой Руси монгольским нашествием и включение этой Руси в монгольское государство не могли не произвести в душах и умах русских людей самого глубокого потрясения и переворота. С душевной подавленностью, с острым чувством унижения национального самолюбия соединялось сильное новое впечатление величия чужой государственной идеи. Глубокое душевное потрясение охватило всех русских, перед сознанием открылись бездны, и выведенные из равновесия люди заметались, ища точки опоры. Началось интенсивное брожение и кипение, сложные душевные процессы, значение которых обычно недооценивается» [8, c. 260]. Даже евразиец П.Н. Савицкий, полагавший, что Русь является наследницей империи Великих Ханов, что без «татарщины не было бы России», отмечал, что «татары ... пали на Русь как наказание Божие» [7, c. 333]. Последний евразиец Л.Н. Гумилёв наоборот придерживался того мнения, что собственно никакого татаро-монгольского ига и не существовало, а поход Батыя можно сравнивать по масштабам произведённых разрушений с междоусобной войной, обычной в то время. Также Гумилёв полагал, что Русь и Орду можно скорее считать военно-политическим союзом: «с точки зрения современной науки называть Русь «провинцией» [Монгольской] империи вряд ли корректно... Взаимосвязь ... событий дает право на понимание ситуации Русь—Орда как военно-политического союза... О каком иге можно говорить?» [3, c. 519].Если говорить об итогах борьбы Руси со степью, и в частности, о влиянии татаро-монгольского ига на Русь, то евразийцы склоняются к концепции благотворного воздействия татарщины на русскую историю. Н.С. Трубецкой отмечает, что татаро-монгольское иго послужило основой для формирования религиозного духа на Руси, что выразилось в общем подъёме религиозной жизни, массовом строительстве монастырей. Важные благотворные перемены коснулись и сферы религиозного искусства: «Иноземное иго воспринято было религиозным сознанием как кара Божия за грехи, реальность этой кары утверждала сознание реальности греха и реальность карающего Божественного Провидения и ставила перед каждым проблему личного покаяния и очищения через молитву... К этому времени относится кипучая творческая работа во всех областях религиозного искусства, повышенное оживление наблюдается и в иконописи, и в церковно-музыкальной области, и в области художественной религиозной литературы (древнейшие из современных народных духовных стихов возникли именно в эту эпоху). Этот мощный религиозный подъем был естественным спутником той переоценки ценностей, того разочарования в жизни, которое было вызвано стихийным ударом татарского нашествия» [8, c. 260]. Кроме того, само русское национальное чувство положительно отреагировало на татаро-монгольское иго, так как возрос интерес к далёкому историческому прошлому Руси, культурным истокам, более того, прошлое идеализировалось народом. В целом, эта идеализация служила опорой для национального самолюбия русского народа. Возрождение интереса к собственной культуре выразилось в том, что стали перерабатываться русские былины. Таким образом, «национальный и религиозный героизм» развивались и укреплялись одновременно в процессе борьбы с татаро-монгольским игом и его последствиями.Однако Н.С. Трубецкой отмечает и существенные отрицательные стороны влияния татаро-монгольского ига на Русь. В частности он подчёркивает, что татаро-монгольское иго конечно же являлось большим унижением для русского народа, в результате во многих слоях общества чувство национального самолюбия, долга и достоинства было полностью утрачено. Н.С. Трубецкой отмечает следующие случаи заискивания русских перед татарами: «Такие случаи нравственного падения, по всей вероятности, были очень нередки, встречались гораздо чаще, чем об этом позволяют судить исторические свидетельства современников. Подлое низкопоклонство и заискивание перед татарами, стремление извлечь из татарского режима побольше личных выгод, хотя бы ценой предательства, унижения и компромиссов с совестью, - все это, несомненно, существовало, и притом в очень значительной мере. Несомненно, существовали случаи и полного ренегатства, вплоть до перемены веры из карьерных соображений» [8, c. 261]. Таким образом, это была эпоха контрастов, противоречий в духовной и общественной жизни, порождённых именно борьбой Руси с Великой Степью, эпоха, когда духовное подвижничество, героизм и подвиг соседствовали с позорным малодушием и полным отказом от национальных традиций.Вместе с тем Трубецкой отмечает, что монгольская государственность оказала большое влияние на Русь. В частности, Русь являлась частью общей монгольской финансовой системы, более того, она была принята и утвердилась, о чём говорить большое количество заимствований из татарского языка: казна, алтын, казначей.