Отношение к благотворительности в мировых религиях

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

КАФЕДРА СОЦИОЛОГИИ, СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ И ПОЛИТОЛОГИИ

Реферат

по дисциплине «История социальной работы в России»

на тему: «Отношение к благотворительности в мировых религиях».

Выполнила: студентка гр. СР-215,

ФГО, Сливкина А.А.

Проверила: ассистент кафедры

Карпунина А.В.

Омск-2006

Содержание.

Введение: проблема собственности и богатства………………………………...3

1. Заповедь благотворительности в разных религиях мира………………..……6

2. Отношение к благотворительности в монотеистических религиях…….....…9

2.1. Отношение к благотворительности у мусульман………………………..….9

2.2. Отношение к благотворительности в христианстве………………….……10

3. Отношение к собственности и богатству в монотеистических религиях…13

Заключение………………………………………………………………………17

Литература………………………………………………………………………..19

Введение.

Допустима ли частная собственность с моральной точки зрения? Как воздействует она на личность и всегда ли богатство портит человека? Нужно ли экономике “человеческое измерение” и возможно ли принести в нее нравственное начало? Кажется, все эти проблемы — наши, сегодняшние, злободневные. Но не вернулись ли мы на новом витке истории к вечным вопросам? Ведь их задавали и много веков назад. От того, какими были ответы, во многом зависело направление развития того или иного общества. Как христианство понимало проблему личности и собственности? В чем христианское видение проблемы совпадало с другими религиями, а в чем расходилось? Может ли опыт, накопленный предыдущими поколениями, помочь нам “очеловечить” нашу экономическую и хозяйственную жизнь?

Но, пожалуй, никто и никогда не исследовал “человеческое измерение” экономики так полно и подробно, как христианские мыслители. На протяжении двух тысячелетий они разрабатывали не только догматы веры, но пытались осмыслить и преобразовать на началах христианской нравственности всю человеческую жизнь, в том числе и экономическую. Они были первыми и единственными во всей мировой философии, кто так возвысил человеческую личность, утверждая ее богоподобие и возможность

обожения, увидев в свободе и творчестве черты, роднящие человека с Богом.

Конечно, глядя на современный мир, можно сказать, что усилия христианских

мыслителей и проповедников были напрасны, поскольку никакого нравственного прогресса не видно. Но, во-первых, такой прогресс возможен только в жизни отдельной личности, а не всего человечества в целом, а во-вторых, отсутствие нравственной проповеди могло привести к еще более печальным последствиям. Но есть ли какой-то общий христианский подход к собственности и богатству? Ведь существуют явные расхождения между православным, католическим и протестантским видением этой проблемы, не говоря уже о разбросе во взглядах среди многочисленных христианских течений и сект. Прослеживается и историческая эволюция, преобладание того или иного подхода к проблеме в разные эпохи. В рамках данной статьи возможно осветить лишь некоторые наиболее важные аспекты этой сложной проблемы.

В историко-хронологическом плане здесь особенно важна эпоха раннего христианства и неразделенной церкви. В эту эпоху оформилось общее христианское вероучение, сложилось так называемое святоотеческое наследие, на которое опиралось все последующее богословие. Кроме того, обозначилась та изначальная точка, которая определила дальнейшее расхождение между восточным (православным) и западным (католическим) христианством во взглядах на личность, ее земную жизнь, ее собственность и богатство.

Сначала в самой общей форме скажем об универсальных принципах в отношении к собственности и богатству, которые были свойственны не только христианству, но и всем религиям мира. Это позволит лучше увидеть и объективнее оценить специфику христианского подхода к данной проблеме. Общие нравственные принципы в отношении к собственности и богатству различных религий мира Нравственное осмысление собственности и богатства свойственно почти всем религиозным учениям. Одни связывали этические требования с безличной силой космических законов (религии Китая и Индии). Другие слышали в нравственных императивах глас Божий. К ним относятся прежде всего три монотеистические религии — иудаизм, исторические корни которого уходят в XIX в. до н. э., зародившееся в его лоне христианство (I в. н. э.), и ислам, сформировавшийся в VII в. н. э.

Китайские и индийские учения говорили о том, что человек сам должен идти к совершенству, своими силами обрести спасение от страданий. Но под спасением в Китае и Индии понимались вещи прямо противоположные. Китайская традиция с радостью принимала этот материальный мир, получала удовольствие от земных благ и видела главную цель человека в обретении личности. Именно с этим связывалось достижение желанного бессмертия.

В учениях Индии, в первую очередь в буддизме, цель видели в уничтожении самого желания жить. “Избавление от страдания” — вот основной мотив учения Будды. Бежать от всепроникающего зла существования — вот цель нравственной жизни.

В отличие от китайского представления о человеке как “венце творения” в индийских учениях человек имел лишь некоторые преимущества перед животными и растениями. Так, по мысли буддизма, только человек мог осознать, что всякая жизнь есть страдание, и найти путь к тому, чтобы вырваться из круга перерождений, прекратить жить. Пожалуй, ничто, кроме буддизма, не дало столь последовательной и детально разработанной концепции отрицания личности как ценности и как реальности 4. Монотеистические религии верили в Бога как Личность. Человек представлялся здесь творением Божьим, первая задача которого виделась в признании всемогущества Творца и поклонении Ему. Совершенствование личности связывалось с божественной помощью, и присутствие Божие ощущалось в каждом мгновении человеческой жизни, пронизывая все сферы бытия, в том числе социальную и экономическую.

Но как бы ни воспринималась Божественная реальность, каким бы ни представлялся источник нравственных законов, общий смысл этики всех религий был выражен в “золотом правиле”. Оно звучит одинаково в устах Конфуция и других учителей мудрости: “Не делай другому того, чего не желаешь себе” (Луньюй, 15, 23), преобразуясь из заповеди воздержания от зла в заповедь деятельной любви в Библии: “Люби ближнего, как самого себя” (Лев. 19, 18).

1. Заповедь благотворительности в разных религиях мира.

В отношении собственности и богатства во всех этических учениях самых разных религий можно увидеть два главных и постоянных мотива: запрет на присвоение чужой собственности (воровство и грабеж); заповедь благотворительности.

На эти общие принципы обратил внимание М. Вебер: “Содержание каждой религиозной этики обусловлено, прежде всего, двумя простыми мотивами: справедливое наказание обидчика и братская помощь дружественному соседу. То и другое является воздаянием. Весь общественный порядок как будто основан на справедливом воздаянии ”. ¹

Можно вполне согласиться с его оценкой благотворительности как универсального общего человеческого принципа: “Помощь, оказываемая знатными и богатыми вдовам и сиротам, больным и неимущим братьям по вере, в частности подаяние богатых и знатных, стала основной заповедью всех этически рационализированных религий мира ”.

Другое дело, что М. Вебер выводит бескорыстную помощь и любовь к ближнему из прагматического интереса. По его убеждению, эти “выросшие из этики соседских союзов заповеди возвысились до чувства милосердия, любви к страждущему как таковому, любви к ближнему, к человеку и, наконец, врагу”. ²

В целом заповедь благотворительности можно сформулировать следующим образом: никто не должен эгоистически пользоваться избытком благ в ущерб ближнему или стремиться завладеть всеми благами. Во многих индийских учениях, как, например, брахманизме и джайнизме, любое благое дело, которое человек делает по отношению к другому, есть в конечном итоге благодеяние по отношению к себе, поскольку единичность каждого человека — лишь иллюзия, а на самом деле существует только одна Мировая Вседуша.

В буддизме, который отрицал существование такой Мировой Души,

благотворительность связана в основном с необходимостью накопить побольше заслуг для “хорошей кармы”. Благотворительность предписывается всем мирянам по отношению к монахам, если только они не хотят навлечь на себя ужасающие последствия в будущих воплощениях.

“Добро и зло — вот единственная собственность, которую возьмет смертный

с собою, уходя отсюда. Творите добро! Оно — сокровищница будущего, оно

— надежная почва для будущего”, — говорил Будда, имея в виду важность

добрых поступков для “хорошей” кармы.

О том, насколько благотворительность считалась важной в системе буддийской нравственности, можно судить по жизнеописаниям Будды. В них отмечается, что “свои миссионерские речи он располагал по должному, обычно им принятому порядку, то есть сначала говорил о заслугах, приобретаемых милостыней”.³

В китайских учениях благотворительность связывается с душевным здоровьем, мудростью и благородством. Здесь уместно вспомнить, что многие конфуцианцы, как и даосы, были убеждены в изначально доброй природе человека, которая обладает “пятью постоянствами”: человечностью (жэнь); справедливостью (и); учтивостью (ли); мудростью (чжи); искренностью (синь). Эти “пять постоянств” потенциально заложены в каждом. Идея врожденных пяти качеств образует своего рода каркас структуры личной морали и принципы правильного саморазвития человека. Раскрывая их в себе, человек становится совершенным. Если человек никак не проявляет эти добрые качества, то он, согласно некоторым последователям Конфуция, ничем не отличается от зверей и птиц. Таким образом, именно моральные свойства выделяют человека из всего природного мира и ставят в положение царя природы.

Благотворительность была органической добродетелью человека с “пробужденным” сознанием, личности, осознавшей, что есть подлинная “человечность” (жэнь). Напротив, с затемненностью, “непробужденностью” сознания связывались почти все формы зла — и социальная несправедливость, и болезни. Об этом говорилось в древнем даосском трактате “Изложение ста болезней. Восхваление ста лекарств”: “Поделившись с человеком, раскаиваться в этом — это болезнь”.⁴

Быть милостивым по отношению к бедным и помогать просящим подаяние — это лекарство. Тайной добродетелью творить милосердие — это лекарство. Делая добро не надеяться на воздаяние — это лекарство. Стремиться поделиться с обездоленным — это лекарство. Имея богатство, быть милосердным — это лекарство. Благотворительность необходима для душевного, а значит, и физического здоровья, согласно китайской традиции, которая видела в человеческом теле не “кожу и сто костей”, а энергетический сгусток. Благотворительность, как и всякая добродетель, способствует правильной циркуляции энергии в организме. Поэтому без широты натуры

невозможно достижение бессмертия.

Но о какой именно благотворительности идет речь? “Совершенномудрый” человек должен благотворить всем. В этом он становится похож на само Дао, которое дарит жизнь и добро всем существам, независимо от того, добры они или нет. Такое представление о Дао полностью совпадает с представлением о Боге в Библии и Коране. Он также любит все живые существа вне зависимости от их нравственных качеств. Уподобление благотворительного человека Дао созвучно, как мы увидим ниже, библейской традиции и святоотеческому наследию, в котором благотворитель делался “подражателем” Бога в Его благодеяниях всему сущему. Так, в главной книге даосов “Даоде дзин” говорилось: Человек мудрости не накапливает. Чем больше он делает для других, тем больше у него в наличии для себя. Отдавая другим, он умножает себе. [Дао де дзин, стих 81].

Даосские мудрецы, как и христианские мыслители, предупреждали о возможных соблазнах, которые несет с собой богатство и о недопустимости сосредоточения на материальных благах, которое разрушает личность: Если в богатстве и знатности загордился, Сам себе создаешь проблемы на будущее. Приходит успех — личность отступает. [Дао де дзин, стих 9].

Впрочем, это — вечная проблема, с которой сталкивалось человечество с незапамятных времен до наших дней. Насколько остро она стоит в современной России, очевидно для всех.

2. Отношение к благотворительности в монотеистических религиях.

В монотеистических религиях благотворительность ставится особенно высоко как одна из основных религиозных добродетелей. Так, в Талмуде говорится, что “благотворительность равна всем остальным заповедям вместе взятым”. В ней видится веление Бога. В Ветхом Завете от имени Всевышнего говорится: “Не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим” (Втор. 15, 7).

“Если брат твой обеднеет и придет в упадок у тебя, то поддержи его ...

…серебра не отдавай ему в рост и хлеба ему для получения прибыли” (Левит.

25, 35—37).

Лучшую форму благотворительности иудаистская традиция видит в предоставлении такой помощи, которая навсегда выведет человека из нужды (ссуда, кредит, предоставление работы или принятие в долю в бизнесе).

2.1. Отношение к благотворительности у мусульман.

Ислам различает благотворительность, которую человек творит по велению сердца, и обязательную благотворительность, которая предписывается каждому мусульманину, имеющему определенный минимум дохода — “закат”. Это юридически регулируемая практика милостыни, один из “столпов ислама”. По сути “закат” представляет собой налог на некоторые виды имущества и богатство. Собранные средства идут на поддержку всех нуждающихся, в том числе больных и бедных, должников, путников, военнопленных. Идея этого “налога” заключается в том, что с его помощью

“очищаются” собственность и богатство того, кто его платит.

Монотеистические религии проводят идею о том, что все земные блага мы получаем от бога “взаймы”, и потому должны употребить свое богатство как его “добрые управители”, а не собственники в полном смысле этого слова. Не удивительно поэтому, что Коран уподобляет “закат” ссуде, выдаваемой Богу, за которую он отплатит сторицей. Бог наделил свои создания собственностью и богатством, в частности для того, чтобы они были возвращены ему деяниями, которые поддерживают общину мусульман. В Коране чаще всего говорится вместе и о “закате”, и о спонтанной благотворительности:

Не в том лежит благочестивость,

Чтоб на восток ль запад лик свой обратить,

А благочестье в том,

Чтобы уверовать в Аллаха

…И из любви к нему добром своим делиться

И с тем, кто близок по крови,

И с сиротой, и с нищим,

И с путником, и с теми, кто взывает,

И дать рабам на откуп,

И по часам молитвы совершать,

Платить закат,

Скрепленный договор исполнить.

Таков лик праведных — предавшихся аллаху! ⁵

Интересно, что в Коране благотворительность вытекает из желания возвратить Богу часть полученных от него благ в знак благодарности, а потому Коран призывает делиться с ближними именно тем, что дорого вам самим: “И никаким путем вам благочестия не обрести, пока вы милостью не будете давать того, что дорого и любо вам самим; и что бы вы из благ своих не издержали, Господь поистине об этом знает”.⁶

2.2. Отношение к благотворительности в христианстве.

Христианство ориентируется на Новый, Евангельский Закон как совершенное исполнение Закона Божьего. Об этом говорит Иисус в Нагорной проповеди, ставшей главным нравственным ориентиром для христиан. Эта проповедь не только не отменяет и не обесценивает моральных предписаний Ветхого Завета, но, напротив, выявляет все его скрытые возможности, доводя их до совершенства. Освобождая от соблюдения обрядов и юридических предписаний Ветхого Завета, Евангелие побуждает нас действовать спонтанно под влиянием любви.

Особенность евангельского Закона в том, что он изменяет сам корень деяний, обращаясь к сердцу человека, из которого вырастают вера, надежда, любовь, а с ними и все остальные добродетели. Весь евангельский Закон заключен в “новой заповеди” Иисуса (Ин. 13, 34) — любить друг друга, как Бог возлюбил нас. В этом свете следует понимать слова Иисуса из Нагорной проповеди “блаженны милостивые, ибо они помилованы будут” (Мф. 5, 7) и Его призыв “просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся” (Мф. 5, 42). Он говорит о всеобъемлющей любви, которая побеждает зло и распри, а потому “благотворите ненавидящим вас”. Христиане призваны стать “сынами Бога”, Который благотворит и добрым, и злым, “повелевает Солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных ” (Мф. 5, 45).

Поэтому “если будете любить любящих вас, то какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный” (Мф. 5, 46—48).

Таким образом, благотворительность понимается в первую очередь, как проявление любви к Богу и людям, не только к “ближним”, но и к “врагам”. К благотворительности и милосердию относятся все действия, направленные на помощь каждому человеку в его духовных и телесных нуждах: накормить голодного, приютить бездомных, одеть оборванных, посетить больных и заключенных, похоронить мертвых, подать нищему, а также учить, советовать, утешать, поддерживать, прощать и проявлять терпение.

В отличие от других монотеистических религий, иудаизма и ислама, в которых благотворительность служила важным доказательством благочестия и совершалась на людях, христианство признает истинную, совершенную благотворительность и милостыню “тайным делом”. Иисус призывает “не творить милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы люди видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне, и отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно” (Мф. 6, 1 – 4).

Для христианства особенно важно внутреннее побуждение того, кто благотворит. Если добрые дела совершаются, например, ради славы, то они ничего не стоят. В этом отношении христианство резко расходится с иудаизмом, для которого важнее то, что реально делается, а не то, с каким внутренним побуждением это делается. Как в ветхозаветном, так и, особенно, в современном иудаизме стремление человека к славе не осуждается, когда это заставляет поступать хорошо, что активно используется благотворительными организациями.⁷

В благотворительности христианство видит способ подражания Богу, Который щедр на милости ко всем людям. В Евангелии Иисус говорит: “У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же” (Лк. 3, 11).

В щедрой благотворительности раннехристианские отцы Церкви видели подражание Богу. “Ибо не в том состоит блаженство, чтобы иметь власть над другими, или быть сильнее слабейших, или быть богатым и притеснять низших, таким образом, никто не может подражать Богу; это недостойно Его величия. Но тот, кто принимает на себя бремя ближнего, кто, имея в чем-либо превосходство, благодетельствует другому низшему себя, кто полученные им от Бога дары раздает нуждающимся, …тот есть подражатель Богу” говорилось в “послании к Диогнету ”. Таким подражателем будет и тот, кто “полученные им от Бога дары раздает нуждающимся и делается так сказать богом для получающих от руки его”.⁸ В “Учении двенадцати апостолов” благотворительность приобретает форму императива: “Разделяй все с братом твоим, и не говори, что эта твоя собственность, ибо если имеете общение в бессмертном, то не тем ли паче и в смертных вещах?”.⁹

В целом можно сказать, что рассмотренные нами принципы, общие для всех религий с развитой этической системой, служили отправной точкой для всех дальнейших рассуждений о собственности и богатстве, специфика которых зависела от всего комплекса вероучения в той или иной религии.

3. Отношение к собственности и богатству в монотеистических религиях.

Для всех трех монотеистических религий — иудаизма, христианства и ислама — характерен ряд общих воззрений, которые вытекают из признания Бога Творцом мира и человека и Господином Вселенной. Некоторые из них имеют непосредственное отношение к проблеме собственности и богатства. О Боге-Творце говорили и другие учения, как, например, гностики и последователи Платона. Однако материя им представлялась злом, а тело — “темницей для души”. Все материальные блага в противовес духовным благам, таким образом, были не более чем проявления зла, которые признавались за единственное добро. В монотеистических религиях, напротив, наш видимый материальный мир и материальное начало в человеке (телесность) рассматриваются как благо. Значит ли это, что земные блага, собственность и богатство безоговорочно признаются выражением такого добра?

Считая материальный мир благом, который дается человеку — “венцу творения” как дар от Бога-Творца, иудаизм, христианство и ислам выдвигают несколько общих основных положений, на которых строится их дальнейшие рассуждения о собственности и богатстве. Рассмотрим эти положения.

I. Бог как Творец и Господин всего товарного мира есть его Верховный Собственник, Податель и Распорядитель всех благ (материальных и духовных), в том числе и самой жизни.

Об этом много говорится в Ветхом Завете. В Книге Бытия рассказывается о сотворении Богом мира и человека и о вручении человеку земли в пользование: “И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю и обладайте ею, и владычествуйте над всею землею” (Быт. 1, 28). Однако человек должен помнить о Боге как о Верховном Собственнике, который поддерживает существование всех и всего: “Ты любишь все существующее, и ничем не гнушаешься, что сотворил; ибо не создал бы, если бы что ненавидел. И как могло бы пребывать что-либо, если бы ты не восхотел? Или как сохранилось бы то, что не было призвано Тобою? Но ты все щадишь, потому что все Твое, душелюбивый Господи”

(Прем. 11, 25—27).

Иудаизм, как в древности, так и теперь, не устает напоминать человеку, что он только временный управляющий доверенных ему Богом благ. Об этом же говорит ислам, где само имя Божие — Аллах означает “Господин” и “Владыка мира”.

Как вы не верите в Аллаха?

Вы изначально были жизни лишены,

Затем Он одарил вас ею.

…Он — Тот, кто сотворил для ваших нужд

Все сущее на сей земле.

…Ужель не знаешь ты, что всемогущ Аллах над всем!

Ведь Он — великой щедрости Владыка!

Ужель не знаешь ты,

Что лишь Ему принадлежит Господство над землей и небом?¹⁰

Христианство, опираясь на книги Ветхого и Нового Заветов, также развивает эту идею. Слова псалмопевца — “Господня земля и что наполняет ее, вселенная и все живущее в ней” (Пс. 23, 1); “Моя Вселенная и все, что наполняет ее (Пс. 49, 12) — становятся путеводными для раннехристианских мыслителей. Так, ранние отцы Церкви говорили о Боге как господине Вселенной и Верховном Собственнике всех благ. У Вселенной “есть Господин, который правит ею и пребывает в ней, и это — Бог всемогущий”, говорил Ориген.¹¹ Как истинный Господин и Владыка Вселенной, Господь является в то же время и Верховным Собственником всего сущего: “нет ничего нашего, поскольку все — Божье”.¹²

Человек владеет тем, что ему дает Бог, и Бог является подателем всего — и жизни, и благ. “Он Сам все подает нам”, — говорит св. Иустин. По его словам, христиане благодарят Бога за все, и в частности за саму жизнь и за подаяние средств к жизни: “за то, что мы сотворены, за все средства к благосостоянию нашему”.¹³

О “диалектике” божественной и человеческой благотворительности хорошо сказал св. Василий Великий: Бог “первый оказывает милость, но вознаграждает оказавших милость; потому что благодарность приемлющих вменяет в благодеяние Себе. Он дает тебе имущество, и Сам просит у тебя милостыни руками бедных; хотя и Свое берет, однако ж приносит тебе полную благодарность, как бы за твою собственность”.¹⁴

II. Блага мира предназначены для всех людей. Ветхозаветный псалмопевец говорит: “Благ Господь ко всем, и щедроты на всех делах его” (Пс. 145, 9). В трудах христианских отцов Церкви первых веков эта мысль развивалась следующим образом. Св. Ириней Лионский говорил в этой связи, что Бог, который “благоволительно повелевает солнцу своему восходить над всеми и посылает дождь на праведных и неправедных, будет судить тех, которые, пользуясь Его равно распределяемой благостью, жили не соответственно дарам Его щедрости, но в удовольствии и роскоши проводили дни свои вопреки Его благости и даже богохульствовали против Того, Кто оказал на них столько благодеяний”.¹⁵

Климент Александрийский в своем произведении “Педагог” так развивает эту идею: “Бог создал человечество для братского общения... все, доставляя всем, даровав в общее достояние для всех. Бог дал нам наслаждаться, но только в пределах необходимого, и по Его воле наслаждение должно быть общим “.¹⁶

III. Признание возможности искушения собственностью. Если человек сосредоточивается на преумножении своих богатств, излишне дорожит собственностью, то он, согласно единодушному мнению всех трех монотеистических религий, впадает в идолопоклонство.

Заключение.

Христианские воззрения на собственность и богатство, на земные блага и земную жизнь человека в последующие века развивались по сложным траекториям. Православная, католическая и протестантская традиции довольно далеко разошлись по многим важным вопросам, в том числе и социально-экономическим. Это предмет особого исследования. Отметим лишь, что основное различие между православным и католическим подходами

к проблеме частной собственности заключается в том, что католицизм, опираясь на св. Фому Аквинского, опосредованно связывает частную собственность с установлениями естественного права. Православие склонно считать, что собственность есть не более чем исторический институт, “который все время меняется в своих очертаниях, как и в социальном своем значении, и ни один из образов ее существования не имеет самодовлеющего, вечно пребывающего значение”.¹⁷

В заключение нельзя не отметить, что Архиерейский cобор Русской православной церкви принял в 2000 г. социальную доктрину. Как отмечается в преамбуле, данный документ отражает “базовые положения православного учения по вопросам церковно-государственных отношений к ряду современных общественно значимых проблем”.

Принятие социальной доктрины — знаменательное событие в истории православия. Никогда прежде православная церковь не принимала официальный документ, охватывающий столь широкий спектр вопросов современной жизни. Теме собственности специально посвящена VII глава документа. Вот некоторые выдержки из нее:

“Церковь не определяет прав людей на собственность. Однако материальная

сторона человеческой жизни не остается вне ее поля зрения. Призывая искать

прежде всего Царства Божия и правды Его (Мф. 6, 33), Церковь помнит и о потребностях в хлебе насущном (Мф. 6, 11), полагая, что каждый человек должен иметь достаточно средств для достойного существования. Вместе с тем Церковь предостерегает от чрезмерного увлечения материальными благами, осуждая тех, кто обольщается “заботами, богатством и

наслаждениями житейскими”” (Лк. 8, 14).

Имущественное положение человека само по себе не может рассматриваться как свидетельство о том, угоден или неугоден он Богу. В Священном Писании не содержится порицания богатства как такового. Владея значительным имуществом, не согрешает тот, кто использует его согласно с волей Бога, Которому принадлежит все сущее, и с законом любви, ибо радость и полнота жизни — не в приобретении и обладании, но в дарении и жертве. Церковь призывает христианина воспринимать собственность как дар Божий, данный для использования во благо себе и ближним.

Литература

1. Антология даосской философии / сост. В.В. Малявин, Б.Б. Виногродский. – М.: Тов-во “Клышников — Комаров и К”, 1994.

2. Клеман О. Истоки. Богословие отцов древней церкви / Центр по изучению

религий. – М.: Путь, 1994.

1. Климент Александрийский. Педагог. – М.: Учебно-информационный экуменический центр ап. Павла, 1996.

2. Коран. Переводы смыслов / под. ред. Мухаммед бен аш-Шейх Саид ар-Рошд. Пер. В. Пороховой. – М.: Бук Чембэр Интернэшнл, 1991.

3. Ранние отцы церкви: Антология. Мужи аппостольские и апологеты. – Брюссель: Жизнь с Богом, 1988.

4. Раввин Иосиф Телушкин. Еврейская мудрость. Уроки духовности, этики и истории по трудам великих мудрецов. – Ростов н/Д.: Феникс, 2001.

5. Тертуллиан. Избранные сочинения. – М.: Республика, 1994.

6. Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. 1. – М.: Мартис, 1993.

7. Кожевников В. А. Буддизм в сравнении с христианством. Т. 1. – М.: Изд. Дом “Грааль”, 2002.

10. Булгаков С.Н. Православие: Очерки учения Православной Церкви. – Киев: Лыбидь, 1991.

11. Вебер М. Избранное. Образ общества. – М.: Юрист, 1994.