Аграрная реформа Петра Столыпина

Аграрная реформа Петра Столыпина Столыпинская аграрная реформа, о которой в наши дни много творят и пишут, в действительности - понятие условное. В том смысле условное, что она, во-п ервых, не составляла цельною замысла и при ближайшем рассмотрении распа дается на ряд мероприятий, между собой не всегда хорошо состыкованных. Во-вторых, не совсем правильно и название реформы, ибо Столыпин не был ни а втором основных ее концепций, ни разработчиком. Он воспринял проект в го товом виде и стал как бы его приемным отцом. Он дал ему свое имя, последова тельно и добросовестно защищал его в высшей администрации, перед законо дательными палатами и обществом, очень им дорожил, но это не значит, что ме жду отцом и приемным чадом не было противоречий. И, наконец, в-третьих, у Ст олыпина, конечно же, были и свои собственные замыслы, которые он пытался р еализовать. Но случилось так, что они не получили значительною развития, ходом вещей были отодвинуты на задний план, зачахли, а приемный ребенок п осле недолгого кризиса, наоборот, начал расти и набирать силу. Пожалуй, мо жно сказать, что Столыпин "высидел кукушкина птенчика". Когда люди долю живут вместе, они начинают походить друг на друга. Приемн ый сын может обрести значительное сходство с отцом. И ни о чем не догадыва ется тот, кто не знает тихой семейной драмы. Впрочем, обо всем по порядку. Мы помним, что Столыпин, будучи саратовским губернатором, предлагал орга низовать широкое содействие созданию крепких индивидуальных крестьян ских хозяйств на государственных и банковских землях. Эти хозяйства дол жны были стать примером для окружающих крестьян, подтолкнуть их к постеп енному отказу от общинною землевладения. Когда Столыпин пришел в МВД, оказалось, что там на это дело смотрят нескол ько иначе. Длительный период, когда власти цеплялись за общину как за опл от стабильности и порядка, уходил в безвозвратное прошлое. Подспудно и п остепенно брали верх иные тенденции. В течение ряда лет группа чиновнико в МВД во главе с В. И. Гурко разрабатывала проект, долженствовавший осущес твить крутой поворот во внутренней политике правительства. К приходу Ст олыпина Гурко занимал пост товарища министра, основные идеи и направлен ия проекта уже сформировались, работа продолжалась. В отличие от столыпинского замысла, проект Гурко имел в виду создание ху торов и отрубов на надельных (крестьянских) землях (а не на государственн ых и банковских) . Разница была существенной. Впрочем, не это было самое гл авное в проекте Гурко. Образование хуторов и отрубов даже несколько прит ормаживалось ради другой цели - укрепления надельной земли в личную собс твенность. Каждый член общины мог заявить о своем выходе из нее и закрепи ть за собой свой чересполосный надел, который община отныне не могла ни у меньшить, ни передвинуть. Зато владелец мог продать свой укрепленный над ел даже постороннему для общины лицу. С агротехнической точки зрения так ое новшество не могло принести много пользы (надел как был чересполосным , так и оставался) , но оно было способно сильно нарушить единство крестьян ского мира, внести раскол в общину. Предполагалось, что всякий домохозяи н, потерявший в своей семье несколько душ и со страхом ожидающий очередн ою передела, непременно ухватится за возможность оставить за собой в неп рикосновенности весь свой надел. Проект Гурко представлял собой удобну ю площадку, с которой правительство могло приступить к форсированной ло мке общины. Столыпин же, как мы помним, будучи саратовским губернатором, н е ставил вопрос о такой ломке. Конечно, Столыпин не мог не считаться с проделанной в министерстве до ег о прихода работой. Не мог он не учитывать и настроений поместного дворян ства, которое по ходу революции оказалось едва ли не единственным классо м, верным режиму. В мае 1906 г. на первом съезде уполномоченных дворянских обществ с докладом "Основные положен ия по аграрному вопросу" выступил Д. И. Пестржецкий, чиновник МВД, принимав ший участие в разработке аграрных проектов. Правительство стремилось во что бы то ни стало отмежеваться перед дворя нами от думских проектов принудительною отчуждения помещичьей земли, а потому основная часть доклада была посвящена критике таких проектов. До кладчик утверждал, что в целом по стране "за последнее время никакого реа льного основания для огульного наделения крестьян землею не возникло". О тдельные случаи малоземелья, говорилось в докладе, могут быть ликвидиро ваны при помощи покупки земли через Крестьянский банк или путем пересел ения на окраины. В общем же должны быть предприняты меры "к улучшению и бол ее полному использованию надельной площади" (введение многопольных сев ооборотов, лучшая обработка и удобрение земли, переход от общинной к лич ной собственности, расселение крупных деревень, уничтожение внутринад ельной чересполосицы, создание хуторов) . "Инициатива по введению улучше ний в крестьянском хозяйстве, подчеркивалось в докладе, - должна состави ть предмет главнейших забот государства и земства. Следует отрешиться о т мысли, что когда наступит время к переходу к иной, более культурной сист еме хозяйства, то крестьяне перейдут к ней по собственной инициативе. Во всем мире переход крестьян к улучшенным системам хозяйства происходил при сильном давлении сверху". Нечто подобное, мы помним, говорил Столыпин на заседании Гродненского комитета. Эту же мысль, надо думать, он пропове довал и в министерстве. Настроение прибывших на съезд дворян не было единодушным. Некоторые из н их были настолько напуганы революцией, что считали необходимым сделать уступки. "Лучше всею сразу, не унижаясь до принудительного отчуждения, за ранее удовлетворить требования крестьян... - сказал саратовский земский деятель граф Д. А. Олсуфьев. - Мы должны добровольно идти навстречу к прода же крестьянам земли, сохраняя и за собой часть... Компромисс необходим... Ка к во время бури бесполезна борьба, так и здесь упрямое отношение будет ги бельно для дела". Но эти здравые рассуждения не встретили сочувствия у бо льшинства присутствующих. "Дворянство Рязанской губернии, - решительно в озразил Л. Л. Кисловский, - не находится в таком цветущем состоянии, чтобы о но могло делать подарки и приносить жертвы. Наоборот, когда нас выбирали уполномоченными, то нам рекомендовалось заботиться о неприкосновеннос ти частной собственности". Путаная речь князя А. А. Кропоткина началась с о шеломляющего заявления о том, что надо "запретить народу плодиться". Затем разгорелся спор между крайними и умеренными противниками общины. Когда один из прибалтийских баронов назвал общину "рассадником социали стических бацилл", то А. А. Нарышкин возразил, что в Прибалтике общины нет, а между тем произошла "страшная революция". Б. И. Кринский заявил, что "аграрн ые беспорядки были только там, где существует община". На это полтавский д епутат С. Е. Бразоль ответил, что в Полтавской губернии общинного землевл адения почти нет, а "аграрные беспорядки" начались еще в 1902 г. Однако большинство уполномоченных было настроено решительно против об щины. "Община - это то болото, в которое увязает все, что могло бы выйти на пр остор, - сказал К. Н. Гримм, - благодаря ей нашему крестьянству чуждо понятие о праве собственности. Уничтожение общины было бы благодетельным шагом для крестьянства". Эти же мотивы повторялись в резких нападках на общину В. Л. Кушелева, князя А. П. Урусова, П. В. Попова. Община, подчеркивали дворянск ие представители, должна быть безусловно уничтожена. Нападки на общину в какой-то мере были лишь тактической уловкой правого дворянства: отрицая крестьянское малоземелье, помещики стремились пер евалить на общину всю ответственность за крестьянскую нищету. Кроме тог о, в период революции община сильно досадила помещикам: крестьяне шли гр омить помещичьи усадьбы всем миром, имея в общине готовую организацию дл я борьбы. Даже в мирное время помещик чувствовал себя увереннее, когда им ел дело с отдельным крестьянином, а не со всей общиной. Вопрос о хуторах не вызвал больших прений. Сами по себе хутора и отруба ма ло интересовали дворянских представителей. Главные их заботы сводилис ь к тому, чтобы закрыть вопрос о крестьянском малоземелье и избавиться о т общины. Правительство предложило раздробить ее при помощи хуторов и от рубов, и дворянство охотно согласилось. Правда, 29 депутатов во главе с Д. А. Олсуфьевым представили особое мнение, предостерегая против "схематиче ски-шаблонною, однообразно-догматического решения в центральных учреж дениях аграрного вопроса без достаточного внимания ко всем разнообраз ным бытовым, племенным, географическим и другим особенностям России". Но эти весьма резонные доводы не встретили понимания, и большинство депута тов поддержало представленные министерством тезисы, тщательно вычеркн ув из них слово "малоземелье". Между тем обстановка в стране была неопределенная. Давление дворян урав новешивалось давлением Думы и крестьянства. После роспуска I Думы ситуац ия еще более обострилась. В конце августа 1906 г. Столыпин провел мероприятия по передаче Крестьянскому банку части государственных и удельных земель для продажи крестьянам. Тем сам ым он приступил к исполнению своею замысла, созревшего еще в Саратове. По существу, выражаясь современным языком, речь шла о приватизации части го сударственного имущества. Эти мероприятия вызвали возражения со стороны Гурко. Он считал, что казе нные земли и так почти всецело были в руках крестьян, которые многие годы снимали их в аренду. Проведение такой меры, опасался он, оживит у крестьян надежды на то, что в дальнейшем они заберут в свои руки и помещичьи земли. Отношения между Столыпиным и Гурко, по-видимому, были достаточно плохими . В воспоминаниях товарища министра внутренних дел сквозит презрительн о-высокомерное отношение к своему бывшему шефу. По мнению Гурко, он был "по лный невежда в экономических вопросах", не имел "достаточной подготовки для того, чтобы справляться со многими фундаментальными проблемами гос ударственной жизни" и плохо председательствовал в Совете министров (не у мел резюмировать дебаты и составлять резолюции) . У Гурко возникли сильные подозрения относительно дальнейших намерений Столыпина, когда известный латифундист граф А. А. Бобринский передал ему слова, сказанные мимоходом главой правительства: "Вам придется расстать ся с частью своих земель, граф". У страха, как известно, глаза велики. В действительности Столыпин, думает ся, не допускал и мысли о полной ликвидации помещичьего землевладения. И ное дело - частичное его ограничение. М. П. Бок привела в своих воспоминани ях следующие слова отца: "Не в крупном землевладении сила России. Большие имения отжили свой век. Их, как бездоходные, уже сами владельцы начали про давать Крестьянскому банку. Опора России не в них, а в царе". Что-то похожее Столыпин, надо думать, действительно говорил - и это не было сказано случа йно, под впечатлением от нескончаемых крестьянских бунтов. Бунты в конце концов прекратились, но осталось это убеждение, засевшее глубоко в созн ании. В 1909 г., когда обстановка в стран е коренным образом изменилась, Столыпин вновь коснулся этого вопроса - н е в беседе с дочерью и не в случайном разговоре с графом, а в интервью корр еспонденту газеты "Волга": "Вероятно, крупные земельные собственности не сколько сократятся, вокруг нынешних помещичьих усадеб начнут возникат ь многочисленные средние и мелкие культурные хозяйства, столь необходи мые как оплот государственности на местах". В конце 1905 г., когда дела у царского пр авительства были из рук вон плохи, главноуправляющий землеустройством и земледелием Н. Н. Кутлер поставил вопрос о частичном отчуждении помещи чьих земель. И даже Д. Ф. Трепов тогда вроде бы сочувственно отнесся к этом у плану. Но царь после недолгого колебания решительно отверг кутлеровск ий проект, а сам Кутлер с треском вылетел в отставку. Впоследствии никто и з министров и мысли не допускал о том, чтобы явиться к царю с подобным пред ложением. Столыпин, как видно, считал, что в таком проекте нет надобности. Частичное отчуждение помещичьей земли фактически уже идет. Многие помещики, напуг анные революцией, продают имения. Важно, чтобы Крестьянский банк скупал все эти земли, разбивал на участки и продавал крестьянам. Из перенаселен ной общины лишние работники упадут на банковские земли. Идет переселени е в Сибирь. Под воздействием определенных правительственных мер община прекратит эти свои бесконечные земельные переделы. Надельная земля пер ейдет в личную собственность. Некоторые крепкие хозяева станут заводит ь хутора и отруба на общинных землях. Правда, это довольно трудно: если зак ончились переделы, а некоторые полосы стали личной собственностью, то ка к передвинуть наделы всех крестьян, чтобы выкроить хутор? Но над этим воп росом работает А. А. Кофод, главный теоретик из Главного управления земле устройства и земледелия. Примерно так сложилась у Столыпина общая концепция реформы. В этих рамка х он смирился с проектом Гурко и даже как бы "усыновил" его. Правда, иго был н е тот случай, когда приемное чадо становится похожим на отца. Скорее, прои сходило обратное. "Надо вбить клин в общину", - говорил Столыпин своим спод вижникам. "Вбить клин", заставить прекратить переделы, наделать хуторов и отрубов на общинных землях - все эти идеи подспудно или открыто были выра жены в проекте Гурко. Оттуда Столыпин их и почерпнул. 10 октября 1906 г., когда этот проект расс матривался в Совете министров, Столыпин сам, без помощи Гурко, ею доклады вал и защищал. Все члены правительства находили, что "община не заслужива ет далее покровительства закона". Разногласия возникли лишь насчет того , надо ли проводить этот проект по 87-й статье или следует дождаться Думы. Ме ньшинство членов Совета министров ссылалось на то, что "отрицательный вз гляд самих крестьян на общину еще не доказан". Следовательно, не исключен о массовое недовольство. Между тем правительство, издав этот указ по 87-й с татье, будет лишено возможности сослаться на мнение народною представи тельства и вряд ли сможет "отразить обвинения в некоторой узурпации зако нодательных прав". Главной фигурой среди меньшинства был министр финансов В. Н. Коковцов. Ею поддержали два князя: Б. А. Васильчиков, главноуправляющий землеустройст вом и земледелием, и Н. Д. Оболенский, управляющий Кабинетом его величеств а (тот самый Котя Оболенский, который всего лишь несколько месяцев тому н азад проталкивал Столыпина на пост министра) . 9 ноября 190б г. проект "Особого журнала" Совета министров был доложен царю, к оторый написал резолюцию: "Согласен с мнением председателя и 7 членов". Сто лыпинской аграрной реформе был дан зеленый свет. Первая статья указа 9 но ября 1906 г., наиболее известная и част о цитируемая, устанавливала, что "каждый домохозяин, владеющий надельною землею на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собою в личную собственность причитающейся ему части из означенной зем ли". Поскольку крестьяне владели землей чересполосно (у каждого домохозя ина бывало по 8-10 и более полос в разных местах) , то законодательный акт 9 ноя бря 1906 г. короче и правильнее было бы назвать "указом о чересполосном укреплении". Тогда же, в ноябре 1906 г., у Гурко произо шли крупные неприятности. Он был уличен в некорректных действиях по заку пке продовольствия для голодающих (через шведского торговца Лидваля, ко торый не выполнил контракт) . Скандальная история стала достоянием пресс ы. Дело Гурко рассматривалось в Сенате. По-видимому, Гурко удалось отвест и обвинения в мздоимстве, но со службы он был уволен. Это вызвало недоволь ство царя, который ценил Гурко. Столыпин же, судя по всему, довольно спокой но отнесся к судьбе своею товарища. В это время едва ли не главной заботой председателя Совета министров ста ло положение, в которое попал Крестьянский поземельный банк. Масштаб его операций по закупке земли в это время возрос почти в три раза. Многие поме щики спешили расстаться со своими имениями. В 1905-1907 гг. банк скупил свыше 2,7 мл н. дес. земли. В его распоряжение перешли государственные и удельные земл и. Между тем крестьяне, рассчитывая на ликвидацию помещичьею землевладе ния в ближайшем будущем, не очень охотно делали покупки. С ноября 1905 г. по начало мая 1907 г. банк продал всего около 170 тыс. дес. В ею руках ок азалось очень много земли, к хозяйственному управлению которой он не был приспособлен, и мало денег. Для поддержки ею правительство использовало даже накопления пенсионных касс. Деятельность Крестьянскою банка вызывала растущее раздражение среди п омещиков. Это проявилось в резких выпадах против него на III съезде уполном оченных дворянских обществ в марте-апреле 1907 г. Делегаты были недовольны тем, что банк продает землю толь ко крестьянам (некоторые помещики были не прочь воспользоваться ею услу гами как покупатели) . Их беспокоило также то, что банк не совсем еще отказ ался от продаж земли сельским обществам (хотя он старался продавать земл ю в основном отдельным крестьянам цельными участками) . Общее настроение дворянских депутатов выразил А. Д. Кашкаров: "Я полагаю, что Крестьянский банк не должен заниматься разрешением так называемого аграрного вопро са... аграрный вопрос должен быть прекращен силой власти". В это же время крестьяне весьма неохотно выходили из общины и укрепляли свои наделы. Ходил слух, будто тем, кто выйдет из общины, не будет прирезки земли от помещиков. Только после окончания революции аграрная реформа пошла быстрее. Прежд е всего, правительство предприняло энергичные действия по ликвидации з емельных запасов Крестьянского банка. 13 июня 1907 г. этот вопрос разбирался в Совете министров, было решено об разовать на местах временные отделения Совета банка, передав им ряд важн ых полномочий. В длительную командировку, для участия в работе этих отде лений, отправились многие видные чиновники Министерства финансов, МВД и Главного управления землеустройства и земледелия. С некоторой обидой А. А. Кофод позднее вспоминал, что "весной 1907 г. даже Столыпин считал землеустройство побочн ым вопросом в сравнении с громадной работой, которую требовалось провес ти для распределения огромных земельных площадей, купленных Крестьянс ким банком". До Кофода дошла весть, что и его собираются заслать в одно из в ременных отделений. Сослуживцы советовали не сопротивляться, поскольк у "Петр Аркадьевич не любит, когда противоречат ею планам, даже в деталях". Но Кофод был занят составлением инструкции по землеустройству и считал себя "единственным человеком, который имеет ясное представление о том, к ак правильно должна быть сделана ага работа". Исполненный собственного д остоинства как истинный европеец, он явился к Столыпину и сумел себя отс тоять. Отчасти в результате принятых мер, а больше того - вследствие изменения о бщей обстановки в стране дела у Крестьянского банка пошли лучше. Всего з а 1907-1915 гг. из фонда банка было продано 3909 тыс. дес., разделенных примерно на 280 ты с. хуторских и отрубных участков. До 1911 г . объем продаж ежегодно возрастал, а затем начал снижаться. Это объясн ялось, во-первых, тем, что в ходе реализации указа 9 ноября 1906 г. на рынок было выкинуто большое количество де шевой надельной "крестьянской" земли, а во-вторых, тем, что с окончанием ре волюции помещики резко сократили продажу своих земель. Оказалось, что по давление революции в конце концов не пошло на пользу созданию хуторов и отрубов на банковских землях, а реализация проекта Гурко сильно подреза ла это дело. Оно заняло видное, но все же второстепенное место в аграрной п олитике правительства. Между тем именно это направление политики было н аиболее близко Столыпину. Вопрос о том, как распределялись покупки банковских хуторов и отрубов ср еди различных слоев крестьянства, исследован недостаточно. По некоторы м прикидкам, богатая верхушка среди покупателей составляла всего 5-6 %. Ост альные принадлежали к среднему крестьянству и бедноте. Ее попытки закре питься на землях банка объяснялись довольно просто. Многие помещичьи зе мли, из года в год сдававшиеся в аренду одним и тем же обществам, стали как бы частью их надела. Продажа их Крестьянскому банку ударила в первую оче редь по малоземельным хозяевам. Между тем банк давал ссуду в размере до 90-95 % стоимости участка. Продажа укрепленного надела обычно позволяла упл атить первый взнос. Некоторые земства оказывали помощь по обзаведению н а хуторах., Все это толкало бедноту на банковские земли, а банк, имея убытк и от содержания купленных земель на своем балансе, не был разборчив в выб оре клиентов. Ступив на банковскую землю, крестьянин как бы восстанавливал для себя те изнурительные и бесконечные выкупные платежи, которые под давлением ре волюции правительство отменило с 1 января 1907 г. Вскоре появились недоимки по банковским выплатам. Как и прежд е, власти вынуждены были прибегать к рассрочкам и пересрочкам. Но появил ось и нечто такое, чего крестьянин раньше не знал: продажа с молотка всего хозяйства. С 1908 по 1914 г. таким путем был о продано 11,4 тыс. участков. Это, по-видимому, было прежде всею мерой устраше ния. И основная часть бедноты, надо думать, осталась на своих хуторах и отр убах. Для нее, однако, продолжалась та же жизнь ("перебиться", "продержаться ", "дотянуть") , какую она вела в общине. Впрочем, это не исключает того, что на банковских землях появились и дост аточно крепкие фермерские хозяйства. С этой точки зрения землеустройст во на банковских землях было перспективнее, чем на надельных. Однако, как уже творилось, таких хозяйств изначально было немного. Наладив деятельность Крестьянского банка, правительство вплотную заня лось реализацией указа 9 ноября 1906 г. На места заспешили министерские ревизоры, потребовавшие от губернских и уездных чиновников, чтобы все их силы сосредоточились на проведении аг рарной реформы. Земские начальники, уличенные в нерадивости, увольнялис ь в отставку. Это резко подхлестнуло активность тех, кто оставался на слу жбе. Явившись в то или иное село и собрав сход, они первым делом спрашивали : "Почему не укрепляетесь? Кто вас смущает? " Печать была переполнена сообщ ениями о произволе администрации. Аресты сельских старост и отдельных к рестьян, запрещение высказываться на сходах против указа, вызов стражни ков и содержание их за счет общества - таков перечень средств, наиболее ши роко применявшихся властями. Практиковалась и административная высылк а особо активных противников реформы из числа крестьян. Сведения о таких высылках можно найти и в литературе, и в архивах. К сожалению, общее число крестьян, высланных за агитацию против реформы, до сих пор не подсчитано. Некоторые из соответствующих дел доходили до МВД, и вряд ли Столыпин о то м не знал. Это не помешало ему 15 марта 1910 г . заявить в Государственном совете: "Не вводя, силою закона, никакою пр инуждения к выходу из общины, правительство считает совершенно недопус тимым установление какого-либо принуждения, какого-либо насилия, какого- либо гнета чужой воли над свободной волей крестьянства в еле устройства его судьбы, распоряжения его надельною землею". Психология государственных деятелей, говорящих одно и делающих другое , - явление поистине загадочное. По-видимому, редко кто из них в такие момен ты сознательно лжет и лицемерит. Благие намерения провозглашаются чаще всего вполне искренне. Тот же Столыпин, как мы помним, изначально вовсе не хотел насильственного разрушения общины. Другое дело, что не они, выступ ающие с высоких трибун, составляют множество тех бумаг, в которые и вылив ается реальная политика. Они их только подписывают, не всегда успев даже, бегло просмотреть, не запомнив и, конечно же, не имея представления, каков а статистика тех или иных распоряжений. Если при подписании какого-либо документа возникнет сомнение, то докладывающий его чиновник (человек, не сомненно, толковый и дельный, показавший свою преданностью тут же все об ъяснит или предпримет какой-либо маневр. В крайнем случае - обидится (это н а начальство тоже иногда действует) . После недолгих колебаний документ будет подписан. Года за три до речи в Государственном совете, 9 декабря 1906 г., за подписью Столыпина был разослан циркуляр МВД, в котором устанавливалось следующее правило: домохозяин, подавший з аявление о выходе из общины после принятия на сходе приговора об очередн ом переделе, но до утверждения ею уездным съездом, укрепляет свой надел в прежнем размере. Фактически это равнялось запрещению общих переделов, и бо всякий, теряющий часть надела, мог подать заявление о выходе, удержать за собой весь надел и расстроить передел. И правительству было известно, что многие крестьяне держатся за общину только потому, что она периодиче ски переделяет землю. В те времена для крестьянства это было то, что сейча с называется социальной гарантией: каждый крестьянский юноша, как бы ни сложилась ею судьба, мог рассчитывать на свою долю в земельном наделе ро дной деревни. Циркуляр МВД, изданный всею лишь через месяц после указа 9 но ября 1906 г., наносил еще один, очень точ но рассчитанный удар по общине. Местные власти широко использовали циркуляр 9 декабря 1906 г., и дело вскоре дошло до Сената. 5 декабря 1907 г., разбирая одну из жалоб, И департ амент Сената поставил правительству на вид, что указ 9 ноября "был издан с целью облегчения отдельным крестьянам выхода из общины, а не лишения сел ьскою общества фактической возможности производить общие переделы мир ской земли". МВД вынуждено было отступить, и в том же месяце на места была о тправлена телеграмма об отмене циркуляра. Многие члены Государственно ю совета, внимавшие Столыпину, надо думать, были осведомлены, что в течени е целою года действовал циркуляр, позднее признанный незаконным. Но самое удивительное было то, что в той же речи Столыпин поддержал предл ожение объявить перешедшими к подворному владению общины, длительное в ремя не совершавшие общих переделов. Он лишь уточнил: пусть таковыми счи таются те общины, которые не переделялись после наделения их землей по р еформе 1861 г. Эта норма была закреплен а в законе 14 июня 1910 г., заменившем соб ою указ 9 ноября 1906 г., и впоследствии с тала для многих общин источником новых насилий. Они выносили решение о п ереходе всем "миром" к многопольным севооборотам - им запрещали. Они пытал ись заменить свои вконец измельчившиеся и запутавшиеся полосы на широк ие - им тоже запрещали. Был и такой случай. Казенные землемеры разделили дв а селения, имевших общий надел (сросшихся "сиамских близнецов") . После это го власти, признав оба селения подворными, запрещают им общий передел, и м ужикам приходится пахать на нелепых клочках и обрывках полос, образовав шихся после разделения. Многообразное и неустанное, законное и незаконное давление центральны х и местных властей на общину с целью выталкивания из нее крестьян начал ось сразу же после указа 9 ноября 1906 г. Столыпин, отрицавший такое давление, выглядит в невыгодном свете. Возмож но, он что-то не знал или не помнил и вообще недостаточно трезво представл ял политику собственного министерства. Но не надо забывать, что главнейш ая обязанность руководителя такого ранга - не подписывание бумаг, а подб ор кадров. Каковы люди - таковы и бумаги. Столыпин не освежил МВД. Гурко был удален, но "дух Гурко" в министерстве остался. На словах как бы отдавая дан ь прежним своим взглядам, Столыпин и сам вскоре стал проникаться этим ду хом. Институты сильнее людей. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что после Столыпина, в 1912-1914 гг., давление на общину еще более усилилось. Третьеиюньский государственный переворот коренным образом изменил об становку в стране. Крестьянам пришлось оставить мечты о скорой "прирезке ". Темпы реализации указа 9 ноября 1906 г . резко возросли. В 1908 г. по сравнению с 1907 г. число укрепившихся домохозяев увеличилось в 10 раз и превысило полмиллиона. В 1909 г. был достигнут рекордный показатель - 579,4 тыс. укрепившихся. П редставители правительства, в том числе Столыпин, жонглировали этими ци фрами в законодательных собраниях и в беседах с репортерами. Но с 1910 г. темпы укрепления стали снижать ся. Искусственные меры, введенные в закон 14 июня 1910 г., не выправили кривую. Численность выделяющихся из общины крестьян стабилизировалась только после выхода закона 29 мая 1911 г. "О землеустройстве". Однако вновь приблиз иться к наивысшим показателям 1908-1909 гг. так и не удалось. За эти годы в некоторых южных губерниях, например в Бессарабской и Полта вской, общинное землевладение было почти совсем ликвидировано. В других губерниях, например в Курской, оно, утратило первенствующее положение. (В этих губерниях и раньше было много общин с подворным землевладением) . Но в губерниях северных, северо-восточных, юго-восточных, а отчасти и в центр ально-промышленных реформа лишь слегка затронула толщу общинного крес тьянства. Чересполосно укрепляемая личная крестьянская земельная собственност ь весьма отдаленно походила на классическую римскую "священную и неприк основенную частную собственность". И дело не только в правовых ограничен иях, налагавшихся на укрепленные наделы (запрещение продавать лицам нек рестьянского сословия, закладывать в частных банках) . Сами крестьяне, вы ходя из общины, первостепенное значение придавали закреплению за собой не конкретных полос, а общей их площади. Поэтому они, случалось, были непро чь принять участие в общем переделе, если при этом не уменьшалась площад ь их надела (например, при переходе на "широкие полосы") . Чтобы власти не вме шались и не расстроили дело, такие переделы иногда производились тайно. Бывало, что такой же взгляд на укрепляемую землю усваивало и местное нач альство. Министерская ревизия 1911 г. о бнаружила в Орловской губернии многочисленные случаи долевого укрепле ния. Значит, укреплялись не определенные полосы, а доля того или иного дом охозяина в мирском землевладении. Да и само правительство в конце концов встало на такую же точку зрения, присвоив себе по закону 29 мая 1911 г. право передвигать укрепленные полосы пр и выделении хуторов или отрубов. Поэтому массовое укрепление чересполосных земель фактически приводил о только к образованию беспередельных общин. К началу столыпинской рефо рмы около трети общин в Европейской России не переделяли землю. Иногда р ядом соседствовали две общины переделяющаяся и беспередельная. Большо й разницы в уровне их земледелия никто не отмечал. Только в беспередельн ой богатые были побогаче, а бедные победнее. В советской литературе долгое время господствовало представление, буд то указ 9 ноября 1906 г. ставил своей зад ачей отдать общинные земли на разграбление кучке богатых крестьян. В дей ствительности правительство, конечно, не хотело сосредоточения земли в руках немногих мироедов и разорения массы земледельцев. Не имея средств пропитания в деревне, безземельная беднота должна была хлынуть в город. Промышленность, до 1910 г. находившаяс я в депрессии, не смогла бы справиться с наплывом рабочей силы в таких мас штабах. Массы бездомных и безработных людей грозили новыми социальными потрясениями. Поэтому правительство поспешило сделать дополнение к св оему указу, воспретив в пределах одного уезда сосредоточивать в одних ру ках более шести высших душевых наделов, определенных по реформе 1861 г. По разным губерниям иго составл яло от 12 до 18 дес. Установленный для "крепких хозяев" потолок был весьма низ ким. Соответствующая норма вошла в закон 14 июня 1910 г. Для доказательства того, что указ 9 ноября! 906 г. был издан с целью возвысить и укрепить немногочисленную дерев енскую верхушку, часто используется речь Столыпина в Думе, где он творил о том, что правительство сделало "ставку не на убогих и пьяных, а на крепки х и сильных". Эти слова обычно вырываются из контекста речи и подаются вне связи с обстоятельствами, при которых они были сказаны. 5 декабря 1908 г., когда была произнесен а эта речь, в Думе возник вопрос, признавать ли укрепляемые участки лично й или семейной собственностью. Настроение Думы заколебалось под воздей ствием многочисленных известий о том, что некоторые домохозяева пропив ают укрепленные наделы и пускают по миру свои семейства. Но создание сем ейной собственности вместо общинной не устраивало Столыпина, ибо больш ая семья напоминала ему общину. На месте разрушенной общины, полагал он, д олжен быть мелкий собственник. Видя угрозу одному из основных положений своей реформы, Столыпин решил вмешаться в прения. Пропивание наделов, доказывал он в своей речи, - это исключительное явлен ие, удел "слабых". "Нельзя создавать общий закон ради исключительною уродл ивого явления, - подчеркивал Столыпин, - нельзя убивать этим кредитоспосо бность крестьянина, нельзя лишать ею веры в свои силы, надежд на лучшее бу дущее, нельзя ставить преграды обогащению сильного для того, чтобы слабы е разделили с ним ею нищету". (Когда говорились эти слова, правительство уж е само запроектировало такие "преграды" в виде правила о шести наделах, но Столыпин, видимо, считал главными "преградами" общину и семейную собстве нность) . Для борьбы с уродливыми явлениями, продолжал Столыпин, надо созд авать специальные законы, устанавливать опеку за расточительность, но п ри выработке общих законов надо "иметь в виду разумных и сильных, а не пьян ых и слабых". Заканчивая эту мысль, он выразил уверенность, что "таких силь ных людей в России большинство". Из всех этих обстоятельств отнюдь не вытекает, что "разумными и сильными" Столыпин считал лишь богатых крестьян, а "пьяными и слабыми" - всех остальн ых. Любители выпить есть среди всех социальных слоев, и именно этих людей клеймил в своей речи премьер-трезвенник. Крепкий работящий собственник, по замыслу Столыпина, должен был формироваться на основе широких слоев з ажиточного и среднего крестьянства. Считалось, что дух предприимчивост и, освобожденный от стеснений со стороны общины и семьи, в короткое время способен преобразить даже весьма хилое хозяйство середняка. Каждый дол жен стать "кузнецом своею счастья" (слова Столыпина из той же речи) , и кажды й такой "кузнец" мог рассчитывать лишь на крепость своих рук и рук своих бл ижних, ибо сколько-нибудь значительной помощи со стороны на переустройс тво хозяйства не предполагалось. (Финансовое обеспечение реформы было е е слабым местом) . Ставка делалась почти исключительно на "дух предприимч ивости". Это показывает, что и Столыпин, при всей своей практичности, вольн о или невольно бывал идеалистом. История шутит с идеалистами невеселые шутки, и в реальной жизни из общин ы выходили в основном беднота, а также городские жители, вспомнившие, что в давно покинутой деревне у них есть надел, который теперь можно продать. Продавали землю и переселенцы, уезжавшие в Сибирь. Огромное количество з емель чересполосного укрепления шло в продажу. В 1914 г., например, было продано 60 % площади укрепленных в этом год у земель. Покупателем земли иногда оказывалось крестьянское общество, и тогда она возвращалась в мирской котел. Чаще же покупали землю зажиточны е крестьяне, которые, кстати творя, сами не всегда спешили с выходом из общ ины. Покупали и другие крестьяне-общинники. В руках одного и того же хозяи на оказывались земли укрепленные и общественные. Не выходя из общины, он в то же, время имел и укрепленные участки. Свидетель и участник всей этой п еретряски еще мог помнить, где и какие у нею полосы. Но уже во втором покол ении должна была начаться такая путаница, в которой не в силах был бы разо браться ни один суд. Нечто подобное, впрочем, однажды уже имело место. Доср очно выкупленные наделы (по реформе 1861 г .) одно время сильно нарушали единообразие землепользования в общине . Но потом они стали постепенно подравниваться. Поскольку столыпинская р еформа не разрешила аграрною вопроса и земельное утеснение продолжало возрастать, неизбежна была новая волна переделов, которая должна была см ести очень многое из наследия Столыпина. И действительно, земельные пере делы, в разгар реформы почти заглохшие, с 1912 г. снова пошли по восходящей. Столыпин, видимо, и сам понимал, что чересполосное укрепление не создаст " крепкою собственника". Недаром он призывал местные власти "проникнуться убеждением, что укрепление участков лишь половина дела, даже лишь начало дела, и что не для укрепления чересполосицы был создан закон 9 ноября". 15 ок тября 1908 г. по согласованию министро в внутренних дел, юстиции и главноуправляющего землеустройством и земл еделием были изданы "Временные правила о выделе надельной земли к одними местам". "Наиболее совершенным типом земельного устройства является хут ор, - говорилось в правилах, - а при невозможности образования такового - сп лошной для всех полевых угодий отруб, отведенный особо от коренной усадь бы". С 1909 г. все инструкции по землеустрой ству стали издаваться Комитетом по землеустроительным делам, межведом ственным органом, находившимся под эгидой Главного управления землеус тройства и земледелия. Аграрные теоретики из Главного управления (А. А. Ко фод, А. А. Риттих и др.) мечтали о том, чтобы разбить на квадратики, наподобие шахматной доски, все крестьянские земли. При этом в Главном управлении м ало считались со столыпинскими мечтами о "крепком хозяине". 19 марта 1909 г. Комитет по землеустроит ельным делам утвердил "Временные правила о землеустройстве целых сельс ких обществ". С этого времени местные землеустроительные органы все боле е ориентировались на разверстание наделов целых деревень. В новой инстр укции, изданной в 1910 г., особо подчерк ивалось: "Конечною целью землеустройства является разверстание всею на дела; поэтому при производстве работ по выделам надлежит стремиться к то му, чтобы эти работы охватили, возможно, большую площадь устраиваемою на дела... " При назначении работ на очередь первыми должны были идти дела по р азверстанию всего надела, затем - по групповым выделам и только после них - по одиночным. Практически, при нехватке землемеров, это означало прекра щение одиночных выделов. Действительно, крепкий хозяин долго мог ожидат ь, пока в соседней деревне не выгонят на отруба всех бедняков. 29 мая 1911 г. был издан закон "О землеуст ройстве". В него вошли основные положения инструкций 1909-1910 гг. Новый закон ус танавливал, что для перехода к отрубному и хуторскому хозяйству отныне н е требуется предварительного укрепления надельных земель в личную соб ственность. С этого времени чересполосное укрепление утратило прежнее значение, реформа стала переходить из рук МВД в руки Главною управления землеустройства и земледелия. Из всего количества хуторов и отрубов, созданных за время реформы, 64,3 % возн икло в результате разверстания целых селений. Землеустроителям удобне е было так работать, повышалась результативность их труда, высокое начал ьство получало для жонглирования круглые цифры, но вместе с тем умножало сь число мелких хуторян и отрубников, которых никак нельзя было назвать " крепкими хозяевами". Многие хозяйства были нежизнеспособны. В Полтавско й губернии, например, при полном разверстании селений в среднем на одног о хозяина приходилось 4,1 дес. Крестьяне говорили, что на иных хуторах "кури цу некуда выгнать". Только около 30 % хуторов и отрубов на общинных землях образовалось путем в ыдела отдельных хозяев. Но это, как правило, были крепкие хозяева. В той же Полтавской губернии средний размер единичного выдела составлял 10 дес. Н о большинство таких выделов было произведено в первые годы реформы. Зате м это дело практически сошло на нет. Со смешанным чувством относился Столыпин к такому развитию. С одной стор оны, он понимал, что только рассечение надела на отруба изолирует кресть янские хозяйства друг от друга, только полное расселение на хутора оконч ательно ликвидирует общину. Крестьянам, рассредоточенным по хуторам, тр удно будет поднимать мятежи. "Совместная жизнь крестьян в деревнях облег чала работу революционерам", - писала М. П. Бок явно со слов отца. Этот полице йский подтекст реформы нельзя упускать из виду. С другой стороны, Столыпин не мог не видеть, что вместо крепких, устойчивы х хозяйств землеустроительное ведомство фабрикует массу мелких и заве домо слабых - таких, которые никак не могли стабилизировать обстановку в деревне и стать опорой режима. Однажды, прочитав отчет, подготовленный в Главном управлении землеустройства и земледелия, Столыпин написал гла вноуправляющему А. В. Кривошеину: "Со слишком большою силою хулятся едино личные выделы. Хвалите и дайте должную оценку сплошному разверстанию це лых селений, но не опорочивайте единоличных выделов". Однако он не в силах был развернуть громоздкую машину землеустроительною ведомства таким о бразом, чтобы она действовала не так, как ей удобно, а как нужно для пользы дела. Тем более, что руководители ведомства были уверены, что действуют т ак, как надо. Чтобы добиться от крестьян согласия на разбивку всею надела, чиновники и з органов землеустройства, случалось, прибегали к самым бесцеремонным м ерам давления. Об одном характерном случае рассказывается в воспоминан иях земского начальника В. Поливанова. Автор служил в Грязовецком уезде Волошдской губернии. Однажды рано утром в страдную пору в одну из дереве нь нагрянул непременный член землеустроительной комиссии. Был созван с ход, и непременный член объяснил "мужичкам", что им надо выходить на хутора : общество небольшое, земли достаточно и вода с трех сторон. "Я как план пос мотрел, так и творю своему писарю: скорей Лопатиху на хутора переводить н адо". Посовещавшись между собой, сходчики ответили отказом. Ни обещания п редоставить ссуду, ни угрозы арестовать "бунтовщиков" и привести на пост ой солдат не возымели действия. Крестьяне твердили: "Как старики жили, так и мы будем жить, а на хутора не согласны". Тогда непременный член отправилс я пить чай, а крестьянам запретил расходиться и садиться на землю. После ч аепития непременно потянуло на сон. К ожидавшим под окнами крестьянам он вышел поздно вечером. "Ну как, согласны? " - "Все согласны! - дружно отвечал схо д. - На хутора, так на хутора, на осину, так на осину, только чтобы всем, значит , вместе". В. Поливанов утверждал, что ему удалось дойти до губернатора и во сстановить справедливость. Если иго так, то перед нами типичный случай с нетипичной концовкой. Иногда ведь бывал и кровавый исход. В мае 1910 г. полицейские стражники рас стреляли сход в с. Волотове Лебедянского уезда Тамбовской губернии. Было убито шестеро крестьян. Конфликт произошел из-за слишком явного покрови тельства отрубщикам со стороны властей. Землеустроительный проект пре дусматривал создание отрубов на лучших землях вблизи села. Общинники же должны были ездить на край надела, даже и за реку Дон. Крестьяне сопротивлялись переходу на хутора и отруба не по темноте свое й и невежеству, как считали власти, а исходя из здравых житейских соображ ений. Крестьянское земледелие очень зависело от капризов погоды. Имея по лосы в разных частях общественного надела, крестьянин обеспечивал себе ежегодный средний урожай: в засушливый год выручали полосы в низинах, в д ождливый - на взгорках. Получив надел в одном отрубе, крестьянин оказывал ся во власти стихии. Он разорялся в первый же засушливый год, если ею отруб был на высоком месте. Следующий год был дождливым, и очередь разоряться п риходила соседу, оказавшемуся в низине. Только большой отруб, расположен ный в разных рельефах, мог гарантировать ежегодный средний урожай. Вообще во всей этой затее с хуторами и отрубами было много надуманного, д октринерского. Сами по себе хутора и отруба не обеспечивали подъем крест ьянской агрикультуры, и необходимость повсеместного их введения никем не доказана. "Нигде в мире не наблюдалось такого практического опыта, - пиш ет американский историк Дж. Ейни, - который бы показал, что соединенные в о дно целое поля принесли с собой агрикультурный прогресс, и некоторые сов ременные исследователи крестьянской агрикультуры фактически отрицаю т подобную причинно-следственную связь... С 40-х годов ХХ в. в Западной Европе прилагались мощные усилия к объединению владений, но система открытых п олей до сих пор широко распространена среди некоторых наиболее продукт ивных хозяйств". Между тем Столыпин и ею сподвижники все более утверждал ись в мысли, что хутора и отруба - единственное универсальное средство, сп особное поднять крестьянскую агрикультуру от Польши до Дальнею Восток а, "от финских хладных скал до пламенной Тавриды". Такая ортодоксальная приверженность отчасти объяснялась тем, что мног ие ведущие деятели реформы, начиная с П. А. Столыпина, были связаны с Запад ным краем и наиболее близко знакомы именно с западной деревней. В. И. Гурко , сын прославленного генерала времен русско-турецкой войны, начинал свою карьеру в Польше, под крылышком у отца, занявшего к тому времени пост варш авского генерал-губернатора. Затем перебрался на службу в Петербург. Дат чанин А. А. Кофод приехал в Россию в возрасте 22 лет, ни слова не зная по-русск и, и затем долго жил в небольшой датской колонии в Псковской губернии. Из н их троих только Столыпин имел непосредственные представления о дереве нской жизни в центральной России. Хотя и он за два года в Саратовской губе рнии, бывая в деревне наездами, не успел глубоко ее познать. Однако, впроче м, как раз он отличался более мягким, более терпимым отношением к крестья нской общине. По крайней мере на словах. Что же касается А. В. Кривошеина, в 1908 г . занявшего должность главноуправляющего землеустройством и земледели ем и ставшего ближайшим сподвижником Столыпина, то он вообще мало был св язан с деревней. Карьеру он начинал юрисконсультом Донецкой железной до роги, затем перешел в Переселенческое управление и стал петербургским ч иновником. "Он был талантлив, энергичен, чрезвычайно импульсивен и облад ал счастливой способностью улавливать, в какую сторону дует ветер", - вспо минал о нем Кофод. Витте, считавший Кривошеина "величайшим карьеристом", о тмечал, что в 1905 г. он был еще сторонни ком общины, но после крутого поворота правительственной политики резко изменил свои взгляды. Несмотря на все старания правительства, хутора прививались только в сев еро-западных губерниях, включая отчасти Псковскую и Смоленскую. В предыд ущей главе отмечалось, что крестьяне Ковенской губернии еще до начала ст олыпинской реформы стали расселяться по хуторам. Такое же явление Кофод наблюдал в Псковской губернии. В этих краях сказывалось влияние Пруссии и Прибалтики. Местный ландшафт, переменчивый, изрезанный речками и ручья ми, тоже способствовал созданию хуторов. В южных и юго-восточных губерниях главным препятствием для широкой хуто ризации были трудности с водой. Но здесь (в Северном Причерноморье, на Сев ерном Кавказе и в степном Заволжье) довольно успешно пошло насаждение от рубов. Отсутствие сильных общинных традиций в этих местах сочеталось с в ысоким уровнем развития аграрного капитализма, исключительным плодоро дием почвы, ее однородностью на очень больших пространствах и низким уро внем агрикультуры. Крестьянин, почти не затратив на улучшение своих поло с труда и средств, без сожаления их оставлял и переходил на отруб. В Центрально-нечерноземном районе крестьянин, наоборот, мною сил должен был вкладывать в возделывание своею надела. Без ухода здешняя земля ниче го не родит. Удобрение почвы здесь началось с незапамятных времен. А с кон ца ХIХ в. участились случаи коллективных переходов целых селений к много польным севооборотам с высевом кормовых трав. Получил развитие и перехо д на "широкие полосы" (вместо узких, запутанных) . "Самый факт глубокой интен сивности полевого хозяйства... уложившейся в систему общинно-чересполос ною землепользования, не только не вызывает потребности, но даже служит препятствием к переходу на участковое землепользование", писал П. Н. Перш ин, автор одной из лучших книг по этой проблеме. Деятельность правительс тва принесла бы гораздо больше пользы, если бы в центральнонечерноземны х губерниях оно, вместо насаждения хуторов и отрубов, оказывало помощь и нтенсификации крестьянской агрикультуры в рамках общины. Первое время, особенно при князе Васильчикове, такая помощь отчасти оказывалась. Но с приходом Кривошеина землеустроительное ведомство повело резко антиоб щинную политику. В итоге коса нашла на камень: крестьяне сопротивлялись насаждению хуторов и отрубов, а правительство чуть ли не открыто препятс твовало внедрению передовых систем земледелия на общинных землях. Един ственное. в чем нашли общий интерес землеустроители и местные крестьяне , это разделение совместного землевладения нескольких деревень. В Моско вской и некоторых других губерниях этот вид землеустройства получил на столько большое развитие, что стал отодвигать на второй план работы по в ыделению хуторов и отрубов. В центрально-черноземных губерниях основным препятствием к образовани ю хуторов и отрубов на общинных землях было крестьянское малоземелье. По бывав в Курской губернии, Кофод жаловался, что так и не смог найти общий яз ык с местными крестьянами: "Они хотели помещичью землю немедленно и даро м". Из этого следовало, что прежде чем насаждать хутора и отруба, в этих губ ерниях надо было решить проблему крестьянского малоземелья - в том числе и за счет раздутых помещичьих латифундий. Итоги столыпинской аграрной реформы выражаются в следующих цифрах. К 1 я нваря 1916 г. из общины в чересполосное укрепление вышло 2 млн. домохозяев. Им принадлежало 14,1 млн. дес. земли. 469 тыс. домохозяев, живших в беспередельных общинах, получили удостоверительн ые акты на 2,8 млн. дес. 1,3 млн. домохозяев перешли к хуторскому и отрубному вла дению (12,7 млн. дес.) . Кроме того, как уже говорилось, на банковских землях обр азовалось 280 тыс. хуторских и отрубных хозяйств - это особый счет. Но и други е приведенные выше цифры нельзя механически складывать, поскольку неко торые домохозяева, укрепив наделы, выходили потом на хутора и отруба, а др угие шли на них сразу, без чересполосного укрепления. По приблизительным подсчетам, всего из общины вышло около 3 млн. домохозяев, что составляет н есколько меньше третьей части саг общей их численности в тех губерниях, где проводилась реформа. Впрочем, как отмечалось, некоторые из выделенце в фактически давно уже забросили земледелие. Из общинного оборота было и зъято 22 % земель. Около половины их пошло на продажу. Какая-то часть вернула сь в общинный котел. В конечном итоге властям не удалось ни разрушить общ ину, ни создать устойчивый и достаточно массовый слой крестьян-собствен ников. Так что можно творить об общей неудаче столыпинской аграрной рефо рмы. Вместе с тем известно, что после окончания революции и до начала первой м ировой войны положение в русской деревне заметно улучшилось. Некоторые журналисты легкомысленно связывают это с проведением аграрной реформы . На самом же деле действовали другие факторы. Во-первых, как уже творилось , с 1907 г. были отменены выкупные плате жи, которые крестьяне выплачивали в течение 40 с лишним лет. Во-вторых, окон чился мировой сельскохозяйственный кризис и начался рост цен на зерно. О т этого, надо полагать, кое-что перепадало и простым крестьянам. В-третьих , за годы революции сократилось помещичье землевладение, а в связи с этим уменьшились и кабальные формы эксплуатации. Наконец, в-четвертых, за вес ь период был только один неурожайный год (1911) , но зато подряд два года (1912-1913) бы ли отличные урожаи. Что же касается аграрной реформы, то такое широкомас штабное мероприятие, потребовавшее столь значительной земельной перет ряски, не могло положительным образом сказаться в первые же годы своею п роведения. Тем не менее, вряд ли можно считать справедливым то огульно отрицательно е отношение к реформе, которым сильно грешили советские историки в прошл ые годы. Некоторые мероприятия, сопутствовавшие ей, были хорошим, полезн ым делом. Это касается предоставления большей личной свободы крестьяна м, устройства хуторов и отрубов на банковских землях, переселения в Сиби рь, некоторых видов землеустройства.