Формирование консервативной политико-философской концепции М.Н. Каткова

Михаил Никифорович Катков (1818 1887) является одной из самых значительных кон сервативных фигур России второй половины XIX столетия. Несмотря на то, что львиную долю творческого наследия М.Н. Каткова составляют статьи "на зло бу дня", характеризующие частные, эмпирические вопросы политико-культур ного и социально-экономического развития России, тем не менее, русский п ублицист сформулировал и философские основы своих социально-политичес ких воззрений. Речь идет прежде всего о статье "Песни русского народа" (1839) а также о ранних статьях Каткова в журналах "Отечественные записки", "Русск ий вестник", "Современная летопись", "Московские ведомости", где в самом общ ем виде были обозначены его философские взгляды. Политическая же позици я Каткова окончательно выкристаллизовалась в консервативном ключе, за дав тон всей его публицистике в цикле статей 1863 года, публиковавшихся в ре дактируемой Катковым газете "Московские ведомости". В данной работе мы п опытаемся проанализировать, с одной стороны, процесс формирования фило софских взглядов русского консерватора, с другой стороны, рассмотрим фо рмулирование им своих государственническо-консервативных политическ их воззрений на примере статей 1863 года, явившихся реакцией на Польское во сстание. Статья Каткова "Песни русского народа" появилась в 1839 году, где достаточно молодой публицист обозначил свои взгляды по всем ключевым философским вопросам, а именно – в ней Катков изложил свое понимание общественного развития, идею о специфике России, мысли о характере формирования русско го государства, а также затронул вопрос о сущности власти. Статья произв одит впечатление достаточно зрелой в философском плане работы, написан а она была "по горячим следам" полученного им европейского образования и, в связи с этим, пестрит заимствованиями из концепций ряда европейских фи лософов, прежде всего, Г.В.Ф. Гегеля. Главная мысль статьи заключается в пр иложении к анализу генезиса народной жизни системы развития Гегеля. Одн ако, наряду с прямыми идейными заимствованиями, Каткову удалось не тольк о консервативно интерпретировать гегелевскую философию, но и высказат ь ряд положений из арсенала консервативной мысли. Общефилософские взгляды Каткова вытекают из его понимания процесса ра звития, которое характеризуется русским публицистом как раскрытие, раз вертывание того, что "сжато и сосредоточено в безразличном единстве", при чем развитию подвержено только то, что уже "дано непосредственно как сущ ность предмета", то есть, происходит определение отдельных частей, соста вляющих "сущность предмета" (1). Причем сущность растения скрыта в семени, а значит, "качеством семени определяется и качество самого растения" (2). Про явление сущности начальная стадия развития, "самая непосредственная ст упень развития, в которой заключаются все последующие ступени" (3). Сущност ь есть "зерно", в котором кроются все те части, которые постепенно выводятс я развитием, "пока не истощится их запас, пока то, что существовало идеальн о, не проявится во всей полноте, не станет действительным предметом" (4). При этом сущностью предмета, предположим, растения, и самим предметом, то ест ь растением, "такое же отношение, какое между семенем растения и самим рас тением" (5). Катков исходит из традиционного для консервативного сознания принципа о доминировании целого над частью. С точки зрения русского публициста, в каждом отдельном предмете части, "составляющие его и единство этих часте й, связующее их в одно целое, соприкасаются взаимно и взаимно друг друга у словливают" (6). Под единством частей живого существа Катков понимает живо й, целостный "организм", а следовательно, стремление разрушить единство п редмета равносильно рассыпанию его на части, то есть, его умертвлению (7). Экстраполируя принципы развития органического мира на закономерности индивидуального и социального развития, Катков отмечает, что своеобраз ным семенем, ядром развития народа, его сущностью является народный дух. Причем, если по мысли Гегеля развитие есть процесс самосознания абсолют ной идеи, что на социальном уровне последовательно выражается в стадиях семьи, гражданского общества и государства, то по мнению Каткова. народ в своем развитии также проходит три стадии: семейные отношения, то есть природно-естественное, примитивное состоян ие жизни народа, при котором люди "слиты с природой" и руководствуются "жив отными ощущениями" (8); общественные отношения, когда в зарождается "духовный организм" будущег о народа (9); духовная деятельность есть высшая форма бытия народа, при которой жизнь народа "обращается на самую себя", происходит народное созерцание жизни и мира, появляется наука, мифология и поэзия (10). В народе на этом этапе разв ития пробуждается "самосознательный и свободный дух", народ становится " сосудом божественного слова", он стал способен "принять в себя откровени е божества", быть "проявителем той идеи, для коей призван в мире" (11). Катков ха рактеризует эту стадию по-гегелевски, считая, что на этом этапе дух стано вится "совершенно свободным, отрешенным от всех цепей, абсолютным: здесь существо его светло и прозрачно, здесь он углубляется в бесконечность св оего существа и блаженствует ею" (12). Катков подчеркивает крайне важную для консервативной философии мысль о связи индивидуального развития человека и социального развития наро да, при котором индивиду, как и народу, свойственно чувство "особенности, с тремление к независимости и самостоятельности" (13), когда людьми движет "и нстинктивное сознание того, что сокрыто в тайниках их существа" (14). В народ е начинает проявляться его самобытно-субъективный дух, что выражается в появлении общественного сознания, выливается в формы самобытной социа льной жизни и, как результат, приводит к возникновению "разумного госуда рства" (15). Но кроме гегелевского шаблона, в статье просматриваются мотивы поздней шей деятельности Каткова как публициста, то есть – консервативная сост авляющая его взглядов. В статье он мимоходом обрисовал картину русской и стории, которая видится Каткову как процесс самопознания русского наро да. Из небытия и мрака русской истории вырастает, силами народа, солнце мо нархии, то высшее, что удалось создать народу в ходе своего внутреннего д уховного развития. Далее Катков заявляет, что монархия есть высшая форма духовной деятельности человека. "Солнце озарило дивное зрелище, озарило дивную монархию, какой еще не видало человечество. Откуда, как возникла о на? Каким чудом так внезапно, так неожиданно из хаоса и мрака явился этот и сполинский организм, атлетически сложенный, раскидавшийся своими мощн ыми членами во все концы мира? Каким чудом, вдруг, без труда и развития, соч ленилось и образовалось это ужасающее своим громадным объемом целое" (16). Однако это целое появилось в результате тяжкого труда и длительного раз вития. На создание монархии был направлен весь ход русской истории: "Все д ело русской истории состояло в постепенном заготавливании и потом в пос тепенном сооружении из этих материалов великого здания" (17). Провозгласив самодержавие делом рук народа, Катков создает панегирик р усскому народу, величайшая историческая заслуга которого состоит в соз дании самодержавия: "Кто же после этого скажет, что жизнь русского народа была бесплодна? Кто будет жаловаться, что он во все время своего продолжи тельного существования ничего не совершил, ничего не породил?.. Разве нич его не значило породить эту неодолимо-мощную и внутри и вне, эту необъятн ую монархию? Разве эта монархия не свидетельствует о дивной силе народа, ее создавшего? Какое государство, укажите, может сравниться с нею по объе му и могуществу, и по изумительной силе ассимилирования?" (18) Отсюда Катков делает вывод, что творческий потенциал находится теперь только у самоде ржавия, которое европейской культурой вдохнуло жизнь, благодаря деяния м Петра Великого, в огромный государственный организм, созданный народо м, а это значит, что никакой борьбы и сопротивления против такого "полезно го" государства быть не может. Петр Великий, по мысли Каткова, начал собой новый, светлый период русской истории. Россия в подлинном смысле слова, возникает только с Петра, тольк о с Петра русский народ стал нацией, одним из представителей человечеств а. Именно с деятельностью Петра в организм русского народа вошли высшие духовные интересы. До Петра же "у нас не было ни искусства, в собственном с мысле этого слова, ни науки" (19). Представления Каткова о природе и происхождении российской монархии с троятся на анализе истории Рима, Византии, Киевской, Московской и Петров ской Руси. Консервативно-монархические воззрения русского публициста вбирают в себя теорию Филофея "Москва – третий Рим" и триаду С.С. Уварова "П равославие, самодержавие, народность". Идея самодержавной монархии была , по Каткову, во всей полноте юридической основы первоначально выработан а в Риме. Весь республиканский период Римской истории был посвящен тому, чтобы в отдельности вырабатывать до полного совершенства все специаль ные органы государственной власти, которые затем соединились в руках им ператора в одно гармоническое целое. Однако этому материальному целому не доставало живительного духа, не доставало христианства. Лишь в Византии римское самодержавие стало самодержавием православным, оно б ыло одухотворено тесным союзом с Церковью Христовой. Таким образом, в Ви зантии самодержавие достигло полного юридически-церковного совершенс тва. Союз самодержавия с православием является основным отличием русск ого самодержавия от западного абсолютизма. Уже в Риме наметился разрыв с ветской и духовной власти. Римская церковь весьма рано стала проявлять с вои притязания на чисто светскую власть. Наступил разрыв между первосвя щенником и императо ром. В Средн ие века в Византии союз самодержавия с церковью крепнет, а, когда, по разли чным причинам, наступает период падения Византийской империи, идея прав ославного самодержавия передается во всей ее чистоте вместе с христиан ством в Киев. Идее православного самодержавия, выработанной в Византии, не доставало, однако, подходящей народной почвы для полного ее практичес кого осуществления. Почва эта дана была ей в России. Здесь идея православ ного самодержавия получает новую жизнь благодаря тому, что она осуществ ляется уже не на почве одряхлевшего эллинизма, а на девственной почве ру сского народа, тонким чутьем своим понявшего истинную сущность правосл авного самодержавия и создавшего в течение веков вместе со своими святи телями, князьями и царями самобытное Русское государство. Это государст во, закалившись в тяжкой борьбе с восточными и западными врагами, возрос ло ныне в могущественную и несокрушимую Российскую империю. Множество н ародов России, говорящие каждый на своем языке и имеющие свои обычаи, чув ствует свое единство с Россией в единстве верховной власти. Власть царя, по Каткову, является цементирующей основой Российского государства. Ру сский народ так глубоко усвоил сущность идеи православного самодержав ия, что научная система ее, в начале недоступная его простому уму, в послед ствии стала для него излишней. Римское самодержавие, византийское право славие и русская народность соединились в одно гармоническое, неразрыв ное целое, но произошло это не сознательным, а стихийным, инстинктивным п утем. В то время как западные государственные и деи были облечены в стройную, цельную и наукообразную форму, русская гос ударственная идея не была выражена в готовой научной форме, что приводил о к мысли о ее полном отсутствии. Но существование идеи русской государс твенности скрыто в инстинктивных чувствах народа, а научные формы, досту пные человеческому рассудку и разуму, менее понятны народу, а значит, в ни х нет никакой надобности. При этом именно русский народ, – пишет Катков, – всегда был силен своим патриархальным духом, своею ед инодушною преданностью монарху, чувством своего безусловного, "абсолют ного" единства с царем, а значит, политически самый зрелый народ – русски й, так как идея самодержавия изначально заложена в его сознании. Отсюда с ледует вывод, что России необходимо дорожить неограниченным единодерж авием своих царей как основной причиной достигнутого ей государственн ого величия и рассматривать самодержавие как залог своего будущего пре успевания. Единодержавие оказалось столь благотворным для России, так как оно и сам о по себе, и в глазах всего русского народа находилось в единении с правос лавной церковью. Поэтому царь должен быть не только самодержавным, но и п равославным в высшем, религиозном значении этого слова. Только в этом сл учае он может составлять одно духовное целое со своим народом, органичес ки сливаясь с ним и составляя неотъемлемую часть его, как голова составл яет часть человеческого тела. Обозначенные философско-политические взгляды Каткова нашли свое практ ическое выражение в его публицистике 1863 года – года наибольшей славы Кат кова, принесшей ему известность не только в России, но и на Западе. 1 января 1863 года Катков вторично начал редактировать "Московские ведомости", а 10 ян варя в Польше произошло вооруженное нападение на русские войска, послуж ившие сигналом к общему восстанию. С первых дней вооруженного мятежа "Мо сковские ведомости" и другие издания Каткова ("Русский вестник", "Политиче ские обозрения") заняли предельно четкую позицию, выступив против каких бы то ни было уступок восставшим, против какого бы то ни было расширения и х политических и национальных прав. При этом если раньше в статьях Катко ва встречались мысли о правах народностей на самостоятельное развитие, то теперь Катков доказывал, что право народности на самостоятельность т олько потому, что она – народность – есть предрассудок, поскольку дале ко не все народы способны управлять сами собой. Другие газеты высказывались по поводу польского мятежа довольно неопр еделенно или вовсе безмолствовали. Обсуждение польских событий считал ось запретным плодом. Катков же находился в исключительном положении, чт о позволяло ему безбоязненно высказываться в патриотическом ключе. Гол ос Каткова был одинок, однако, в качестве голоса независимой печати, выст упившего с необычайной смелостью в обсуждении вопроса первостепенной государственной важности, не мог не произвести впечатления как в самом о бществе, так и в правительственных сферах (20). Общественный резонанс катковских статей по польскому вопросу был вызв ан также тем, что Польша в значительной части русского общества внушала к себе сочувствие. На Польшу как часть Европы смотрели как на обновителя русской жизни, с Западом традиционно были связаны симпатии русских инте ллигентов. Польша представлялась до некоторой степени представительни цей начал западной жизни. При таком настроении общественного мнения пол ьское восстание истолковывалось как справедливое стремление к свободе . Даже правительство колебалось в своих решениях относительно проводим ой по отношению к Польше политике и долгое время, еще до восстания, надеял ось предупредить возможные выражения недовольства мирными средствами с опорой на механизм политических соглашений. Подобная политика дала по вод сепаратистски настроенным полякам надеяться на восстановление ста родавней Польши. Но в правительственной среде и особенно между админист раторами, близко знакомыми с тогдашним настроением умов в Польше, сущест вовали сильные сомнения относительно благотворного влияния примирите льных мер. Поэтому после того, как в Польше вспыхнул вооруженный мятеж, ко гда поляки сделали попытку обезоружить и вырезать русские войска, лица, настаивавшие на необходимости решительных и жестких мер, приобрели как влияние в правительстве, так и поддержку в глазах общества, в котором про будилось патриотическое чувство. Именно в этот момент Катков заговорил в ду хе патриотизма: "Кровь опять льется в семейном споре двух братских племе н, соединенных под одним скипетром. Теперешний взрыв будет иметь для нас последствия грозы, очищающей атмосферу. Но что будет с Польшей? Здравый с мысл показывает, что не Царство Польское нужно России, а Россия нужна Цар ству Польскому. Только в соединении с Россией может оно сохранить свою н ациональную самостоятельность" (21). Сначала Катков обсуждает польский во прос с достаточно умеренных позиций. Так, он признает за Польшей право на самоопределение, но только в соединении с Россией. 14 января Александр II на воскресном разводе измайловского полка заявил: "Я не хочу обвинять в том весь народ польский, но вижу во всех этих грустных событиях работу револ юционной партии, стремящейся повсюду к ниспровержению законного поряд ка" (22). Катков же более глубоко вскрыл причины мятежа, признав мятеж резуль татом воздействия идей польского патриотизма, и именно в патриотизме пр оявляется сила поляков. Но патриотизм этот особого рода, он носит характ ер страсти, и потому он слеп, в этом его несчастье, слабость и несостоятель ность. Катков справедливо указывает на то, что большинством поляков завл адел псевдопатриотизм под влиянием революционной партии. Этот псевдоп атриотизм увлек за собой большинство народа. Голос же высокообразованн ых поляков, не подверженных влиянию, бессилен (23). Несостоятельность польс кого патриотизма проявляется также в том, что он лишен нравственности, к оторая состоит в том, что "каждый подданный обязан жертвовать своею жизн ью за отечество" (24). Правило это распространяется и на народы, составляющи е единое государство. Русский же патриотизм – нравственен, так как глав ным для русского народа является готовность жертвовать всем ради сохра нения государства. Создание польской народностью своего государства п одорвет не только российскую государственность, но и принесет несчасть е польскому народу, так как "по удачному выражению Гизо, Польша постоянно служила средством для других государств, но не была целью" (25). А так как Пол ьша никогда не займет в Европе место России, она никогда не сделается вел икой державой во многом из-за противодействия европейской дипломатии, к оторая сейчас оказывает ей посильную помощь в установлении собственно й независимости, то "не выгоднее ли полякам отложить несбыточные надежды на Европу и чистосердечно помириться с нами, как с теми из своих соседей, которые менее других опасны для их национальности?" (26) В случае получения Польшей части политических прав, она попытается восстановиться в прежн ем объеме Польского королевства, что приведет к катастрофе для польской нации ввиду противодействия этому процессу со стороны России и западны х держав. Более того, по мнению Каткова, попытки Польши добиться выхода из состава России приведет к утрате последней статуса великой державы. С во сстановлением военно-политической самобытности Польши, Россия переста нет быть и европейской державой и станет державой азиатской. Интересно, что, как заметил сам Катков, подобная мысль прозвучала на заседании фран цузского сената 17 марта: "Россия вмешивается в чуждое для нее политическо е движение, которое отвлекает ее от развития своей деятельности в другой части света – в Азии" (27). Отсюда следует вывод русского публициста, что ес ли иностранцы восхищаются подобными предположениями, и они в какой-то ме ре основательны, значит русский народ "не может допустить и мысли о полно м восстановлении польской конституции 1815 года" (28). Таким образом Катков ст ремился обосновать мысль о том, что дарование Польше самостоятельности будет гибельно для польского народа и повлечет за собой гибель для Росси и: "Хотим ли мы удовлетворить нынешним притязаниям польского патриотизм а и пожертвовать ему существованием России? В таком случае надобно нам в ыводить из Царства Польского войска, отступать все далее и далее к Ураль скому хребту и готовиться к мирной кончин е. В сякое наружное угождение национальному чувству в Царстве Польском ста нет гибелью и для Польши и для России" (29). Это значит, что существующая ситу ация выгодна только Западным странам, которые осуществляют дипломатич еское вмешательство во внутренние дела России с целью лишения ее статус а великой державы. 31 марта был обнародован царский манифест, в кот ором подтверждалась неприкосновенность уже дарованных Польше учрежде ний, равно как и намерение правительства приступить к их дальнейшему раз витию, то есть "все остается так, как будто бы ничего и не было: реакции нет, но нет и унизительных и пагубных для России уступок". Далее Катков призыв ает показать Европе, в каком единственном смысле русское чувство понима ет этот манифест и предупредить иные толкования" (30). В таком ключе Катков р ассуждал до первой половины апреля, но затем в его рассуждениях вдруг пр оизошел перелом в сторону радикализации взглядов. Он начинает высказыв аться за жесткие репрессивные меры в отношении Польши и превращается в я рого проповедника установления диктатуры. Еще вчера он высказывался за сохранение национальных прав и советовал относиться по возможности сн исходительно к родственному народу, вовлеченному в мятеж революционны ми элементами. Сегодня же он вдруг изменяет тон и требует самых крутых ме р по отношению к тому же родственному народу. Дело в том, что 17 апреля в перв ый раз выяснилось, что Муравьев будет назначен на важный пост в восставш их губерниях. 1 мая Муравьев становится Виленским генерал-губернатором. Это назначение ознаменовало собой коренную перемену в правительственн ой системе. После этого назначения Катков становится горячим сторонник ом подавления восстания железной рукою. Летом 1863 года окончательно созрел план коренн ых законодательных и административных реформ по отношению к Польше. Гла вное внимание было направлено на установление такого политического и с оциального строя, который в будущем предотвращал бы возможность новых п отрясений. Катков получил возможность ссылаться на конкретный пример о бразцовых, с его точки зрения, действий по усмирению повстанцев. К тому же русский публицист утверждал, что в Польше необходимо прекратить паралл ельное существование гражданских и военных властей и установить на вре мя мятежа военную администрацию, которая покончит с восстанием. Катков к ритикует нерешительность действий и указывает на то, что подобная полит ика может привести Россию к полномасштабной европейской войне: "Быть или не быть войне, это зависит от того, будет или не будет в скором времени пре кращен мятеж в Царстве Польском" (31). При этом сама возможность войны во имя целостности Российской империи публициста нисколько не пугает, более т ого, он всерьез рассматривает такую войну как возможный вариант развити я событий: "Война – несчастье, которое нельзя накликать на себя, но от кот орого бегают только народы вырождающиеся" (32). Катков различает два типа войны. Первая ведется открыто и честно, вторая ведется подземными кознями, революциями и мятежами, хотя внешне она выра жается в форме благовидной дипломатической переписки. Русский публици ст нисколько не сомневается, что русский народ предпочтет первый вид вой ны (33). Поступающие в огромном количестве патриотические заявления от гра ждан с выражением поддержки позиции Каткова по польскому вопросу послу жили основанием для его утверждений о том, что общество подняло голову и готово защищаться в тот момент, "когда придут грабить его дом и резатьего детей" (34). Статьи Каткова этого периода проникнуты решимостью встретить в рага, опираясь на силу народа и силу армии, которая лучше вооружена, чем ко гда-либо. "Стоит только взглянуть на лица наших солдат, – отмечает публиц ист, – чтобы успокоиться духом". Вся беда России и русских, по мысли Катко ва, состоит в том, что "мы слишком привыкли считать себя слабыми и сами не ц еним наших сил по достоинству" (35). Касаясь отношений с западными странами, Катков еще более резко настаивает на том, что польский вопрос – внутрен нее дело России, и вмешательство в него иностранных держав стало бы нару шением всех международных норм, в частности, положений Венского трактат а, по которому постановляется неразрывная связь Царства Польского с Рос сией. Так, Катков достаточно резонно замечает: "Возможно ли было бы обраща ться к Англии по поводу Ионических островов, которые постоянно были недо вольны своим положением, – возможно ли было бы обращаться к Англии даже с самыми вежливыми запросами об этих островах, даже с самыми учтивыми со ветами как устроить их, хотя Венский трактат давал другим державам больш ее право на это, чем на вмешательство в польские дела? Наконец, принимали л и относительно нас западные державы в 1830 году (во время более ранних попыт ок вооруженного мятежа в Польше – М. Ч.) этот оскорбительный и настойчивы й тон, который сочли они возможным принять теперь?" (36) Данные свидетельства указывают на то, что Катков не просто был выразител ем мнения определенной части общества, но, находясь вне правительства, д иктовал ему определенную программу поведения, побуждающую к решительн ым практическим действиям. В этой связи не является случайным тот факт, ч то М.Н. Муравьев, осознавая растущее влияние Каткова, обратился к нему с пр едложением о сотрудничестве, на которое публицист тут же с готовностью о ткликнулся. Таким образом, имеет смысл говорить о том, что Муравьев был пр актическим реализатором подавления польского мятежа, а Катков – идейн ым и духовным вдохновителем данной акции правительства. Интересны доводы Каткова, относящиеся ко времени силового подавления п ольского мятежа. Польское государство он расценивает как государство б ез народа, в котором общественное мнение определяет оторвавшаяся от нар одного корня шляхта. Русский же народ, руководимый высшими помыслами сох ранения единой Российской империи, сохраняет под крылом России Польшу и сключительно в интересах защиты своего и польского народа. Идя на борьбу с русскими, поляки тем самым, по мнению Каткова, идут на свою гибель: "Облад ание Царством Польским до смерти надоело каждому русскому, и только сами поляки виноваты в том, что Русские, скрепя сердце, принуждены биться с ним и" (37). После того как Царство Польское было занято русскими войсками и в нем было введено военное положение, что по сути дела означало подавление мя тежа, Катков вскрывает причины восстания и усматривает в русском народе определенные черты, которые и привели к данному мятежу. Публицист упрека ет русский народ в мягкости и в чрезмерной уступчивости, в нежелании при менить сразу силу и в отказе от строгого следования закону. Подобная уст упчивость приводит впоследствии к пролитию еще большей крови, чем та мал ая, которую старались избежать: "Вместо того, чтобы открыто и твердо испол нить то, что велит долг, мы стараемся в ущерб делу, на нас возложенному, пок азаться любезными и гуманными, и когда возвращаемся к исполнению своего долга, то естественно подпадаем упреку в двуличности и иезуитизме" (38). Кор ень всех бед русского народа Катков усматривает в его чувстве неуважени я к закону, которое сидит в крови народа, накладываясь при этом на его усту пчивость и доброту. В результате это приводит к плачевным результатам: "Р усских в Западном крае совсем запугали, и они уже не того совестились, что не исполняют своего долга, а того, что исполняют его". Подобный образ дейст вий, по Каткову, имеет свой корень "вовсе не в либерализме или гуманности, а в недостатке уважения к закону, в том недостатке, которым страдаем все м ы Русские от Немана до Камчатки" (39). Таким образом, философские взгляды М.Н. Каткова основаны на преломлении элементов диалектического метода Г.В.Ф. Гегеля применительно к развитию форм народной жизни, на идее о взаимосвязи индивидуального и социальног о самосознания, на принципе народно детерминированной русской монархи и. Взгляды Каткова по отношению к польскому вопросу во время восстания я вляются ярчайшей страницей деятельности русского консерватора и отраж ают политические установки и идейные ориентиры публициста. Эти базовые идейные принципы в течение последующего двадцатичетырехлетия будут ко рректироваться и дополняться, но уже не свернут с той магистральной лини и, которая наметилась в его статьях по поводу польского восстания и выра зилась в следовании принципу государственного единства России, в идее д оминирования русского государственнического патриотизма над всеми ви дами местечковых национализмов, а также в ориентации на более решительн ое и последовательное использование правительством силовых методов ре шения проблем. Список литературы 1. Катков М.Н. Песни русского народа // Отечествен ные записки. 1839. Т. IV. Кн. VI. С. 11, 12. 2. Там же. 3. Там же. 4. Там же. С. 12. 5. Там же. 6. Там же. С. 11. 7. Там же. 8. Там же. С. 17. 9. Там же. С. 12. 10. Там же. С. 13. 11. Там же. 12. Там же. С. 16. 13. Там же. С. 18. 14. Там же. С. 42. 15. Там же. С. 18. 16. Цит. по // Неведенский С. Катков и его время. СПб., 1888. С. 27 28. 17. Там же. С. 28. 18. Катков М.Н. Песни русского народа // Отечественные записки. 1839. Т. IV. Кн. VI. С. 36. 19. Там же. С. 8. 20. О силе впечатления, которое произвел Катков своими статьями по польско му вопросу, можно судить по тому факту, что число подписчиков "Московских ведомостей" в течении 1863 года удвоилось и достигло громадной для того вре мени цифры в 12 тысяч человек. 21. Катков М.Н. Собрание передовых статей Московских ведомостей. 1863 г. М., 1897 1898. № 11. 12 янв. С. 33. 22. Там же. № 13. 14 янв. С. 37. 23. Там же. № 24. 29 янв. С. 59. 24. Там же. № 24. 29 янв. С. 60. 25. Там же. № 56. 12 марта. С. 113. 26. Там же. С. 114. 27. Там же. № 57. 13 марта. С. 11 5 116. 28. Там же. 29. Там же. № 83. 18 апр. С. 177. 30. Там же. № 71. 3 апр. С. 151 152. 31. Там же. № 83. 18 апр. С. 177. 32. Там же. № 100. 8 мая. С. 233. 33. Там же. № 103. 12 мая. С. 232. 34. Там же. С. 235 236. 35. Там же. № 103. 12 мая. С. 235 236. 36. Там же. С. 233. 37. Там же. № 106. 16 мая. С. 245. 38. Там же. № 128. 12 июня. С. 301. 39. Там же. № 128. 12 июня. С. 301.