Вход

Конфликт между национальными меньшинствами и русским населением г. Москвы

Реферат* по социологии
Дата добавления: 24 октября 2011
Язык реферата: Русский
Word, rtf, 170 кб
Реферат можно скачать бесплатно
Скачать
Данная работа не подходит - план Б:
Создаете заказ
Выбираете исполнителя
Готовый результат
Исполнители предлагают свои условия
Автор работает
Заказать
Не подходит данная работа?
Вы можете заказать написание любой учебной работы на любую тему.
Заказать новую работу
* Данная работа не является научным трудом, не является выпускной квалификационной работой и представляет собой результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала при самостоятельной подготовки учебных работ.
Очень похожие работы
Конфликт меж ду национальными меньшинствами и русским населением г. Москва. Украинцы, состав ляющие 2.4% жителей Москвы (если исходить из официальной численности ее нас еления – не менее 250 тыс. чел.), традиционно и, главное, не без оснований счит аются наименее проблемной среди городских этнических групп. Благодаря близости культуры и практическому отсутствию языкового и конфессионал ьного барьеров (ввиду мизерной роли церкви в общественной жизни, униаты из западных областей не воспринимались и не воспринимаются москвичами как особая часть украинского народа), это меньшинство легче, чем другие, а даптировалось к жизни в Москве. Чему, кстати сказать, в немалой мере спосо бствовал и высокий образовательный уровень представителей украинской диаспоры: в советское время по числу лиц, имеющих среднее специальное и в ысшее образование (на 1 тыс. чел. старше 15-летнего возраста) московские укра инцы превосходили русских примерно в 1.3 раза. Данные обстоятельства, в конечном счете, способствовал и ассимиляции русским населением столицы украинского меньшинства. Мно гие его представители настолько обрусели, что вся их этничность состоит либо в характерной фамилии, либо и вовсе в записи в паспорте. В предыдущем разделе говорилось о том, что примерно 46% представителей общины московск их украинцев не желали участвовать в деятельности «своих» этнокультур ных объединений (они появились в столице во время «перестройки» в начале 1990-х гг). На практике же их активность в этнокультурной сфере оказалась и в овсе незначительной: в Товарищество украинской культуры «Славутич» за писалось 500 чел., в действовавший при нем Украинский молодежный клуб – 160 ч ел.; в правозащитной организации – Московском филиале Украинского Хель синского союза – состояло всего 15 чел. Сопоставим это с активностью представителей других, ме ньших по численности национальных общин. Так, Грузинское землячество в э то время насчитывало 1500 членов; в Молодежный культурный центр Казахстана вступило 300 чел.; в Общественно-политическую организацию «Крым», объединя вшую крымских татар – 800 чел. Русско-украинские отношения в Москве всегда отличало п рактическое отсутствие трений, однако в последние годы начали появлять ся отдельные, хотя и не очень явственные симптомы изменения ситуации в х удшую сторону. Самый заметный индикатор перемены отношения к украинцам – участившиеся разговоры о том, что «хохлы» якобы, отнимают у москвичей рабочие места. Слухи такого рода в некотором смысле имеют рациональны е корни. В столице после распада СССР и обретения Украиной независимости , действительно, появилось значительное количество строителей (по-украи нски «будiвельников»), приехавших на заработки из этой страны. Не исключе но даже, что слово «будiвельник», которое теперь в Москве знает, наверное, большинство тех, кто приглашал рабочих для ремонта помещений, вытеснит с о временем из русского языка пришедший из Германии термин «гастарбайте р». В настоящее время подлинные масштабы миграции с Украин ы рабочей силы невозможно определить. По данным Московского комитета тр уда и занятости, общая ежегодная квота на привлечение иностранной рабоч ей силы официально составляет примерно 31 тыс. чел. [Время, 1999, 7 авг.]. Большинст во среди них составляют украинцы. Они, как правило, устраиваются на работ у в автопарках, но главное, на строительство зданий и ремонт помещений – их в Москве трудится 12.8 тыс. чел., из них 5 тыс. – водителями автотранспорта [ Известия, 2000, 31 янв.]. Однако наряду с легальной трудовой миграцией существу ет и значительно превосходящая ее по количеству нелегальная. Нелегалы в принципе претендуют на те же работы, но все-та ки основное место их «трудоустройства» – ремонт жилых помещений и офис ов. Определить, насколько данный сектор экономики столицы заполнен укра инскими ремонтниками, крайне сложно: их мелкие, мобильные, текучие по сос таву бригады работают без договоров, за «живые» деньги, получаемые непос редственно от хозяина помещения. Косвенное представление о масштабе ра ссматриваемого явления могут дать разве что расценки труда – стоимост ь качественного ремонта 1 кв. м, выполненного московскими фирмами, как пра вило, колеблется в пределах 100$ США, тогда как с украинцами можно без особых проблем договориться за 20-25$ США. Возможность приезжих сбивать цены в 4-5 раз говорит если не об их полном доминировании, то, по крайней мере, об ощутимо м преобладании в рассматриваемой отрасли хозяйства. Впрочем, в действительности это вовсе не означает, что у краинцы так уж теснят москвичей на рынке труда. Условия работы на трансп орте, строительстве или ремонте в настоящее время таковы, что жители сто лицы туда просто не идут, несмотря на безработицу. Так что выходцы из ближ него зарубежья ни у кого хлеба не отбирают. Но конкуренция при этом усили вается, что и вызывает вполне объяснимую негативную реакцию со стороны т ех, кто не может и не хочет снижать расценки ремонтных работ и получать пр ибыли за счет количества и качества предоставляемых населению услуг. Хуже, однако, то, что поскольку конкурентами московских ремонтно-строительных фирм выступают граждане сопредельной страны, но рмальное чисто экономическое противостояние начало приобретать этнич ескую окраску. Причем дело уже не ограничивается только обывательскими пересудами. Стало заметным, как ироничное (хотя ирония тут неуместна) отн ошение московских милиционеров к украинским паспортам с трезубцем пом енялось на подозрительное, а то и вовсе недоброжелательное. Пресса зафик сировала отдельные факты произвола по отношению к приезжим с Украины, по хожие на те, которые имеют место в отношении «лиц кавказской национально сти» [См.: Известия, 1999, 26 авг.]. В данной ситуации абсолютно ясно, что исподволь возникш ая недоброжелательность к украинцам проявлялась исключительно к тем и з них, кто приехал с Украины на заработки. Иными словами, здесь имеет место не «этно»-, а «мигрантофобия», объектом которой, как показывает практика ряда областей России, могут выступать и сами русские, переехавшие туда и з каких-либо бывших республик Союза ССР . При решении подобного рода коллизии властям, действите льно, нет смысла делать упор на этнической составляющей конфликта, но сл едует, напротив, обратить особое внимание на его социально-экономически е аспекты. Что и было сделано, правда, с опозданием. 19.08.1999 Мэрия столицы издал а распоряжение №896-РМ «О временном порядке учета и оформления права на тру довую деятельность на территории г.Москвы для отдельных категорий инос транных работников», устанавливавшее единые и жесткие правила получен ия приезжими легального разрешения на работу в столичном регионе . Данное установление, ни коим образом не отменя я разрешительный порядок привлечения работников-иностранцев, вместе с тем сглаживало негативное воздействия их найма на условия занятости мо сквичей, а также обеспечивало приоритетность права последних на заняти е вакантных рабочих мест. Распоряжение мэра г.Москвы №РМ– 896 неоднократно поверга лось критике за, якобы, излишне усложненную для иностранцев, включая вых одцев из стран СНГ, процедуру получения разрешения на легальную занятос ть. Это не соответствует действительности. Во-первых, за получение специ альной карты, подтверждающей право на работу в Москве и области, взимает ся сумма, эквивалентная 30 МРОТ (минимальный размер оплаты труда), что сост авляет сейчас порядка 2.5 тыс. руб. – деньги вполне «подъемные». Во-вторых, у законение в принципе возлагало все «издержки» найма не на физическое ли цо – соискателя рабочего места, а на юридическое – предприятие, фирму, у чреждение и т. д., намеревающееся использовать труд иностранных граждан. Наконец, санкции за нелегальную занятость также были ус тановлены в нормальных для нынешних условий пределах. Для работника штр аф составляет 20 МОРТ, то есть 1670 руб.; для работодателя – от 50 до150 МРОТ, или же от 4,1 тыс. до 12,5 тыс. руб. [Известия, 1999, 1 окт.]. Такого рода ограничения полностью соответствуют аналогичной практике большинства западноевропейских с тран и намного либеральнее условий найма иностранцев, скажем, в Австрали и. Итак, введение посредством распоряжения №РМ-896 более спр аведливых правил конкуренции на рынке труда в опосредованной форме сгл адило зачатки русско-украинских трений, предотвратив тем самым их транс формацию в этническую фобию. Однако важно подчеркнуть, что хотя в спокойных условиях и в цивилизованных правовых рамках может происходить позитивное «само регулирование» межнациональных контактов, «политика этнического невм ешательства» все-таки весьма недальновидна. Никогда не стоит преувелич ивать и тем паче абсолютизировать существующую в регионе общую стабиль ность, ибо взаимосвязь и взаимовоздействие составляющих ее компоненто в, как показывает опыт, не имеют линейного характера. В той же Москве достаточно благоприятные условия жизни и работы не способствовали, как оказалось, устойчивости эмоционального фона. В частности, исследование ВЦИОМ в марте 1999 г., то есть задолго до терро ристических актов, показало, что население столицы пребывало в состояни и тревоги и настороженности. Так, 43% москвичей перманентно испытывали раз дражение и напряжение, а 11% – страх и тоску; 54% совершенно не устраивала их ж изнь; 89% считали положение в экономике страны катастрофическим; 54% оценива ли материальное положение своей семьи как очень плохое; наконец, 37% были у верены в высокой вероятности массовых беспорядков среди населения гор ода. Приведенные характеристики сами по себе негативны, одн ако куда важнее то, что они не отличались и даже превосходили аналогичны е показатели по куда более проблемным российским территориям – Югу стр аны, Сибири и Уралу! Если расположить в порядке убывания причины, осложня вшие жизнь москвичей, то структура их страхов приобретет следующую конф игурацию: низкие доходы – 75, плохое состояние здравоохранения – 31, бытов ые трудности – 25, безработица или ее угроза – 22, невозможность дать детям хорошее образование – 13 (в % от числа опрошенных). Проблемы конфликтности на этнической или этно-конфессиональной почве вплоть до недавнего врем ени жителей столицы, как мы видим, почти не беспокоили. Однако после пережитого шока от взрывов жилых домов дос таточно спокойное течение межнациональных отношений в Москве в одноча сье переменилось: город захлестнула волна «кавказофобии», вроде бы до эт ого пошедшей на убыль, и национальный вопрос в нем резко актуализировалс я. Поскольку этот сюжет был проанализирован ранее бессчетное количеств о раз, ограничимся здесь некоторыми общими комментариями к сложившейся в тот период ситуации. Несмотря на наличие «традиций» и весьма широкое распро странение антикавказских предрассудков, в Москве они не имели под собой ни твердого идейного фундамента, ни концептуального обоснования. В силу чего, вопреки действительно трагическим внешним обстоятельствам, «кав казофобия» рядовых москвичей все же удерживалась на бытовом уровне и пр оявлялась не в виде организованной массовой агрессии в отношении предс тавителей кавказских этносов, а в форме грубости в транспорте и на улица х, излишней подозрительности к приезжим «неславянского» вида и т.п. А ее « форматирование» и отдельные «прорывы» в официальную сферу были по сути дела обеспечены деятельностью большинства СМИ, в одночасье возложивши х ответственность за террористические акты на Каширке и в Печатниках на кавказских террористов. Бестактность освещения событий и неумение найти взвеш енные оценки инцидентов, в которых агрессор и жертва были представлены р азными народами, немало содействовали превращению «кухонных приговоро в» в какой-то степени осознанную позицию значительной части жителей сто лицы, позицию, закладывающую предпосылки конфликта на этнической почве. А московские власти, и мы увидим это ниже, тогда не только не сумели нейтра лизовать взрыв этнических предубеждений, увы, подспудно присущих значи тельной части людей, но по существу дела положили в основу политики прот иводействия террору «уличные» представления, что не только не разряжал о, но скорее усугубляло ситуацию. К сожалению, подобного рода курс, не имевший ничего обще го ни с борьбой с терроризмом, ни с грамотным противодействием нелегальн ым миграциям, в первое время после взрывов стал пользоваться известной п оддержкой жителей Москвы. Опрос ВЦИОМ, проведенный в конце сентября 1999 г., в ыявил, что впервые за последние несколько лет 64% жителей столицы фактичес ки официально высказались за «высылку из города всех чеченцев», то есть, называя вещи своими именами – за этничес кую чистку . Можно, конечно, списать такие вещи на эмоции. Тем более, ми ровой опыт однозначно свидетельствует о негативном воздействии террор изма на массовое сознание. Но ведь и до сентябрьской трагедии общий эмоц иональный фон столицы, как мы знаем, был весьма неустойчивым. Лучшее, чем в иных субъектах РФ, положение вещей не избавило жителей города от социоп атической рефлексии, вызываемой ощущением перманентного дискомфорта. Выводы: О базовых причина х подобного состояния общества должны судить психологи; в данном же конт ексте подчеркнем следующее: социопатия – это питательная среда для раз вития фобий, и в первую очередь национальных, восходящих к наиболее прос тым и понятным формам групповой идентификации. Природа массового стрес са такова, что она, гальванизируя как бы существующие «виртуально» негат ивные стереотипы, вдобавок требует в качестве одного из стабилизаторов группового поведения «образа врага», реальная или мнимая борьба с котор ым создает иллюзию избавления от одолевших страхов. В подобных условиях политика «этнического невмешатель ства», равно как и система персональных преференций, оставляют городу ма ло шансов на сохранение стабильности. Требуются политические технолог ии активного вмешательства в этноконфликтную ситуацию, без которого эм оциональная реакция на насилие неизбежно будет трансформироваться спе рва в устойчивый национальный предрассудок, затем в ксенофобию. События сентября 1999 г. продемонстрировали, что в арсенале московских властей не имелось необходимых политических технологий, ес ли, конечно, понимать под ними заранее спланированную, нацеленную на пер спективу систему мер, реализуемых в четко определенных правовых рамках через соответствующие институциональные структуры. Теперь, когда по пр ошествии определенного времени мы возвращаемся к тревожным сентябрьск им дням, становится более явственным основной изъян национальной полит ики столичной администрации. Практика «саморегулирования» межэтничес кого взаимодействия, приемлемая в целом при спокойной ситуации, оказала сь негодной в ситуации форс-мажорной. И первопричина всех проблем состои т отнюдь не в том, что власти города не сумели должным образом гарантиров ать безопасность жизни москвичей, а в том, что ответом на вызов террорист ов стали во многом беспомощные и недостаточно эффективные меры, к тому ж е приобретшие дискриминационный оттенок. Как известно, противодействие терроризму осуществляло сь властями Москвы в рамках так называемого Особого порядка пребывания и регистрации в столице приезжих (с возможным их выдворением оттуда), вве денного после взрывов жилых домов в Печатниках и на Каширке. Правовую ос нову его составили: а) распоряжение Мэрии №1007-РМ «О неотложных мерах по обе спечению порядка регистрации граждан, временно пребывающих в г.Москве» от 13.09.1999; б) распоряжение Правительства Москвы №903-РП «О первоочередных мера х по обеспечению безопасности, общественного порядка и противодействи ю возможным террористическим актам в г.Москве» от 21.09.1999; в) положение Правит ельства Москвы №875 «Об утверждении временного порядка перемещения лиц, з лостно нарушающих правила регистрационного учета, за пределы г.Москвы к месту их постоянного проживания» от 21.09.1999 г. Разброс оценок упомянутых документов, высказанных эле ктронными СМИ, оказался весьма велик. Мнения варьировали от безоговороч ной «поддержки и одобрения» принятых мер (политический блок канала ТВЦ) до осуждения их как антиконституционных (радио «Эхо Москвы»). Правозащит ные организации и вовсе обвинили столичные власти в расизме и разжигани и национальной нетерпимости. Такой точки зрения, в частности, придержива ется лидер московского отделения международной организации «Human Rights Watch» Л.А лексеева. И чтобы разобраться, какой потенциал этноконфликтности несут в себе Особые правила, необходимо рассмотреть, во-первых, их правовую баз у, а затем отдельно, – практическую реализацию. Ограничимся здесь общеправовым комментарием и оценкам и принятых городскими властями документов. Прежде всего отметим, что они коснулись всего двух категорий немосквичей: а) тех, кто прибыл в город пос ле 1 января 1999 г. и официально зарегистрировался (таковых с начала нынешнег о года, по официальным данным, в Москве насчитывалось порядка 120 тыс.); б) «не легалов». Число последних учету не поддается, но косвенно о масштабе нел егальной миграции свидетельствует следующая информация ГУВД столицы: за первые восемь месяцев 1999 г. к административной ответственности за нару шение правил регистрации привлекалось более 1,3 млн. чел. Первым было предложено в трехдневный срок пройти указа нную процедуру повторно, а вторым – немедленно сделать это под угрозой выдворения из Москвы. По предварительной прикидке представителей прав оохранительных органов, под действие правил Особого порядка в части «де портация» могли попасть не менее 40 тыс. человек. Далее, были ужесточены пр авила для вновь приезжающих – при обращении за регистрацией их обязали внятно изложить ОВД мотивы и цели своего визита в столицу. Естественно, т акая формулировка предполагала возможность отказа в регистрации. Итак, если правовая сторона московского режима безопас ности вызывает ряд вопросов и нареканий, то практическая – полное недоу мение. Прежде всего, стоит отметить, что установленный властям и порядок имел скорее декларативный, а не функциональный характер. Это п одтвердила официальная информация паспортного управления ГУВД г.Москв ы. Согласно его данным, на 21 сентября 1999 г. – день, когда истек срок перереги страции, эту процедуру прошли 85,4 тыс. чел.; еще 14,8 тыс. чел. зарегистрировалис ь впервые; а 19,8 тыс. чел., не сумевшим внятно объяснить характер своей деяте льности и указать адрес проживания, в регистрации было отказано. В эту ка тегорию попала часть рыночных торговцев с Кавказа, однако «досталось» и строителям с Украины и из Средней Азии, а также наводнившим столицу укра инским и молдавским проституткам. Одновременно по оперативным данным б ыло установлено, что от регистрации уклонилось не менее 50 тыс. чел. [Извест ия, 1999, 23 сент.]! Укажем и на еще одну существенную деталь: в распоряжения х Мэрии касательно депортации лиц, не прошедших регистрацию, не был проп исан ее механизм. А это означало, что правоохранительные органы столицы должны были не только думать, как следует поступать с без малого 20 тыс. нез арегистрированных личностей, но и самостоятельно изыскивать средства на перемещение нарушителей к месту их постоянного проживания. Впрочем, з а подобными, так сказать, процедурными неувязками (которые сами по себе с водили на нет «грандиозные» замыслы Мэрии г.Москвы) скрывалась куда боле е серьезная проблема – процедурная необеспеченность административны х указаний неизбежно подталкивала органы внутренних дел к произволу. Уместно также вспомнить, что г. Москва – субъект Федера ции, чьи власти вправе самостоятельно регулировать обеспечение на свое й территории законности и правопорядка, а также осуществлять согласова нную миграционную политику. Это явствует из пунктов «О» и «П» ст.1 «Догово ра о разграничении предметов ведения», заключенного между администрац ией города и федеральными властями в августе 1998 г. Иное дело, что регулиров ание миграционных потоков осуществлялось городскими властями на базе достаточно спорного установления от 30 марта 1999 г., делавшего упор на разреш ительном, а не уведомительном характере регистрации приезжих, на что в с вое время указал Конституционный Суд РФ. Сентябрьские же распоряжения московской Мэрии еще бол ьше усилили разрешительный акцент регистрационной практики, а это, дейс твительно, отчасти противоречит конституционным нормам, если речь идет о гражданах России, а не об иностранцах. Именно в этом контексте необосно ванный отказ в регистрации и возможная высылка из столицы не имеют ничег о общего с законностью. Кроме того, имел место чисто технический просчет: тексты всех упомянутых положений оказались малодоступными рядовым жит елям города, не говоря уж о приезжих, а это препятствовало возможности ос порить решение об отказе в регистрации в судебных инстанциях. В заключение отметим, что правила Особого порядка, не яв ляясь сами по себе шедевром демократического нормотворчества, все же им ели право на существование в непростой ситуации, сложившейся после терр ористических актов. Однако их эффективность требовала выполнения след ующих условий: а) четко оговоренных сроков действия; б) уточнения и придан ия гласности критериев отказа в регистрации. Теперь остановимся на весьма деликатном аспекте переч исленных распоряжений московских властей, устанавливавших в столице о собые правила для приезжих – их этнической подоплеке. Безусловно, они н е вводили ограничений по данному признаку, то есть de jure не имели дискримина ционного содержания. Так что говорить об их расистском характере было бы , вероятно, вовсе неуместно, если бы не избирательный принцип применения на практике. И дело здесь отнюдь не только в «кавказофобии», охватившей с толицу после взрывов жилых домов. Выборочный подход к приезжим отчасти санкционировал п ункт 6.1. Распоряжения №РП-903. Приводим его полностью: «Продолжить мероприят ия по выявлению лиц, не имеющих регистрации или с истекшим сроком регист рации в г. Москве, особое внимание уделить представителям, прибывшим с Се верного Кавказа и горячих точек России» . В сложившейся ситуации подобная формулировка непосредственно «подска зывала» органам внутренних дел, с представителями каких народов России, к слову сказать, обладающими всей полнотой гражданства, им предстояло «р аботать» в усиленном режиме. Сценарий, по которому пошло развитие ситуации в столице , подтвердил это в полной мере. СМИ приводили немало фактов администрати вных нарушений при осуществлении мер по регистрации приезжих: волокита, требования представить непредусмотренные обоими положениями докумен ты и справки, необоснованные отказы в перерегистрации и предложения про йти ее поселившимся в городе в прошлые годы, и, наконец, даже несанкционир ованные должным образом нарушения неприкосновенности жилища. Вместе с тем, было бы неправильным полностью отрицать ди скриминационный характер административных злоупотреблений в Москве и менно в отношении кавказских народов. Особенно они коснулись чеченцев. П осле скандалов с так называемыми чеченскими «авизо» и событий в Буденов ске молва и так была склонна обвинять их во всем. Когда же официальные ист очники информации возложили вину за террористические акты на Каширке и в Печатниках на чеченских террористов, это стало своего рода милицейско й ориентировкой для паспортных отделов, занятых регистрацией и перерег истрацией приезжих. Московскими правозащитными организациями накоплено н емало фактов особо жесткого подхода ОВД к чеченцам (необоснованные отка зы, поголовная дактилоскопия в обязательном порядке). Да и сами они, в том числе и московские старожилы, быстро почувствовали предвзятость должн остных лиц. Таким образом, власти столицы вольно или невольно пошли на по воду «улицы», по сути, оказав поддержку притихшей было неприязни к выход цам из Чечни. Подобная практика быстро перекинулась и на других «лиц кав казской национальности». При осуществлении в Москве мер по поддержанию «особого порядка» у них чаще, чем у других возникали проблемы с перереги страцией; стала обычной практика предлагать им покинуть столицу «добро вольно». Этим предложением воспользовались, решив, видимо, не искушать с удьбу, порядка 8 тыс. чел. [Время , 1999, 4 нояб.]. Практиковались и иезуитские формы давления. К примеру, д остоянием гласности стал факт, когда человеку, приехавшему в Москву из о дного из северокавказских субъектов Федерации на стационарное лечение , был выдан регистрационный талон на срок в 5 дней. При этом еще раз необход имо подчеркнуть, что в упомянутых случаях речь шла не о нежелательных ин остранцах, а о гражданах России, в отношении которых de facto осуществлялась д искриминация по национальному признаку. Даже если подобные инциденты будут впоследствии оспор ены в судебном порядке (поводов обвинить столичную администрацию, по-вид имому, будет достаточно) и потерпевшие получат компенсацию, межэтническ ое взаимодействие в городе на долгое время станет более проблемным. Поэт ому в актив Особых правил можно занести разве что их побочный результат: в ходе всех мероприятий было выявлено и задержано 565 уголовных преступни ков, находившихся в розыске [Известия 1999 , 22 с ент.]. Хуже, однако, то, что начавшийся в отношении выходцев с Се верного Кавказа милицейский произвол (неприглядный, но, в общем-то, ситуа ционно объяснимый) распространился и на те сферы городской жизни, где ни когда не было предпосылок для этнических трений. Свой «Особый порядок» с тали устанавливать и иные столичные ведомства, принимая решения сомнит ельного содержания, de facto и de jure нарушавшие права этой части граждан РФ. В част ности, в античеченскую кампанию включился Отдел по борьбе с особо опасны ми видами контрабанды Московской оперативной таможни. В ноябре 1999 г. его с отрудники конфисковали легально ввозимый в столицу тираж первого тома книги «Знаменитые чеченцы» (отпечатан в Бельгии). Написал ее Муса Гешаев, председатель одной из чеченских общественных организаций Москвы – «Л иги вайнахских народов», которая вполне открыто разместилась на Большо й Грузинской улице в доме №32. Конфискация вышеназванного опуса была осуществлена в связи с его якобы выраженной националистической направленностью. Суди ть, так это или нет, не зная содержания книги, невозможно. Тем не менее, неко торые соображения относительно данного инцидента вполне уместно выска зать уже теперь. Действия московской таможни ввели заурядный случай вво за литературы, напечатанной за пределами России, в довольно сложный поли тический контекст. Прежде всего, стоит обратить внимание на их очевидную не правомерность. Коль скоро в соответствии с законодательством о печати в РФ не существует предварительной цензуры, изъятие тиража любой книги мо жет осуществляться только на основании соответствующего судебного реш ения. Так что в случае со «Знаменитыми чеченцами» таможенники Москвы не только присвоили себе несвойственные их ведомству функции литературны х цензоров, но и походя нарушили федеральный Закон. Далее, поскольку инцидент с изъятием в каком-то смысле з атрагивает интересы национального меньшинства, следует указать и на дв усмысленность возникшей в связи этим ситуации. Ведь в столице, увы, свобо дно циркулирует большое количество откровенно подрывной литературы (н ацистской, коммуно-фашистской и имперско-шовинистической), которая, не о граничиваясь проповедью идеи национального превосходства русских, зач астую содержит открытые призывы к насильственным действиям в отношени и тех же выходцев с Кавказа. При этом большая часть такого рода материало в, печатаемая и за рубежом, и в российской глубинке, спокойно ввозится в Мо скву без каких-либо возражений со стороны таможенного управления. Поэто му логично предположить, что внезапное и избирательное рвение упомянут ого ведомства навеяно новыми жесткими правилами по поддержанию порядк а и безопасности москвичей, введенными в городе в сентябре 1999 г. Книга Геша ева, какой бы она ни была, все же – не мешок с гексагеном, поэтому осуществ ленная внесудебным способом ее конфискация поневоле обретает дискрими национный подтекст. Если карикатурное ведомственное рвение таможенников з адевало интересы этнического меньшинства косвенно, то «антитеррористи ческая» активность Московского комитета образования (МКО) создавала ку да более опасный прецедент в национальной политике столичной админист рации. Свидетельство тому – приказ МКО №567 «Об усилении безопасности в об щеобразовательных школах» от 21.09.1999 г., подписанный его главой, Л.Кезиной. В н ем, в частности, говорится: «…В целях усиления безопасности функциониров ания образовательных учреждений приказываю начальникам окружных упра влений образования, руководителям учреждений образования городского п одчинения: прием иногородних детей в образовательные школы и школы-инте рнаты осуществлять только при наличии регистрационных документов». Как бы ни были понятны мотивы, которыми руководствовали сь в данной ситуации городские власти, приходится констатировать следу ющее. Во-первых, если речь идет о российских гражданах, то приказ МКО, увяз авший обучение детей с наличием регистрации их семей по месту фактическ ого проживания: а) впрямую нарушил не только Закон РФ об образовании, но и ст. 43 Конституции РФ, гарантирующую право на образование и его общедоступ ность; б) противоречит ст. 120 Конституции, которая провозглашает приоритет Основного закона над любыми, и, конечно же, ведомственными, установления ми. Во-вторых, рассматриваемое распоряжение походя наделило государств енные образовательные учреждения не свойственными им полицейскими фун кциями, как-то: проверкой наличия или сроков действия регистрационных до кументов их учеников. И не удивительно, что в конкретной ситуации сентября 1999 г. приказ столь сомнительного содержания легко превратился в инструмент дискриминации по этническому критерию. Хотя в тексте его, естественно, н е содержится каких-то конкретных указаний относительно этнической при надлежности детей иногородних, имеются свидетельства отдельных директ оров московских школ, что доведение до их сведения этого документа сопро вождалось устным инструктажем особого рода. Руководители окружных упр авлений образования «разъясняли» непонятливым, что речь в приказе идет о детях выходцев с Кавказа, в отношении которых уместно использовать нек оторые ограничения, разработанные еще в 1995 г. во время захвата заложников в Буденовске (к слову, тогда эти меры были иронически названы московским и учителями «Наш ответ Басаеву»). В сентябре 1999 г. руководству учебных и воспитательных зав едений рекомендовали: а) принимать в школы или детские сады детей «без ре гистрации» только с санкции управлений округов; б) детей «с временной пр опиской» брать строго на период ее действия, не предоставляя им льгот на питание; в) при непорядке с регистрационными документами не выдавать уча щимся документов о полученном образовании. [Время , 1999, 22 окт.]. Следует, по-видимому, еще раз подчеркнуть, что решение МКО относилось к малолетним гражданам России, которым было фактически отка зано в приеме в государственные школы. Хотя Приказ №567 не распространялся на частные учебные за ведения, это не меняло сути дела. Ведь от него в первую очередь страдали де ти беженцев и вынужденных переселенцев из горячих точек Северного Кавк аза, большинство которых были не в состоянии выкладывать за обучение реб енка примерно 170$ US ежемесячно (минимальная сумма оплаты занятий в московс ких частных школах). В свете вышесказанного поневоле напрашивается следующ ее заключение. Даже если рассматривать Особый порядок, введенный москов скими властями в сентябре 1999 г., сугубо как набор приемов аврального реаги рования на вызов террористов, все равно приходится признать, что он: 1) стр оился на частичных нарушениях общероссийского законодательства; 2) имел низкую эффективность; 3) содержал в себе признаки дискриминации и потому нарушал национальное равноправие. Исходя из этого, вполне логично, что его воплощение на пр актике, помимо того, что оно было непродуманным и непоследовательным, пр иобрело для представителей северокавказских меньшинств вздорно-мелоч ный и унижающий характер. К сожалению, этого достаточно, чтобы любые диас поры в Москве, притом не только кавказские, почувствовав себя обиженными и на общество, и на городские власти, стали испытывать еще большую неувер енность в завтрашнем дне. Кроме того, с учетом воздействия на массовое со знание горожан этнических факторов, подобные вещи создают опасность пе рехода от во многом ситуативного всплеска бытовой недоброжелательност и к агрессивно-националистическим формам социального поведения и конф ликтной модели развития в столице межэтнических отношений. Установление приемлемых рамок для взаимодействия русс кого большинства и пусть не самого проблемного, но весьма пестрого конгл омерата городских меньшинств, требует от властей столицы продуманной, т щательно выверенной политики, которая, не препятствуя законному праву л юдей на сохранение своего национального своеобразия, одновременно сти мулировала бы их полноценную интеграцию в доминирующую среду. Данное оп ределение вряд ли можно в полной мере отнести к комплексу мер, в совокупн ости создававших Особый порядок. Тем не менее, этническая ситуация в Мос кве в последнее время все же начала входить в относительно нормальное ру сло . Список литер атуры Для подготовки д анной работы были использованы материалы с сайта http://www.easyschool.ru/
© Рефератбанк, 2002 - 2024