История халифата

СОДЕРЖАНИЕ 1. Жизнь Мух аммеда 2. История халифата 3. Мусульманское возрождение 4. Завоевание Индии 5. Перед катастрофой 6. Монгольский смерч 7. Искандер сани Библиографический список 1. ЖИЗН Ь МУХАММЕДА Мухаммед был сыном небогатого торговца из Мекки – торгового городка на караванной дороге вдоль берега Красного моря. Он рано лишился родителей и воспитывался у родственников; терпел нужду, пас овец местных богачей, а когда подрос, стал погонщиком верблюдов и вместе с караванщиками мерял н огами пустыню с севера на юг и с юга на север. Населявшие пустыню арабские племена постоянно сражались между собой за скудные пастбища и нападали на караваны; вокруг царила вечная война, и Мухаммед своими глазами видел, как Война, словно хищный зверь, выходит на промысел, Добычу почуявши, её сторожит в кустах. Эти стихи, передававшие суть человеческого бытия, были начертаны золото м в мекканском храме Каабе, где стояли идолы 360 племенных богов. Мекканцы, к оторые хотели торговать со всеми, отвели каждому богу место возле своего главного идола, "Аль-илаха", Аллаха. "Аллах", "илах", "эль", "бэл" означало просто " бог"; это был тот самый древний бог, которому поклонялись вавилоняне, евре и и многие другие народы Востока – а потом стали поклоняться и христиан е. Несмотря на свое соседство под сводами Каабы, 360 племенных богов не желали жить в мире. Когда начиналась война, они в повозках, под балдахинами, сопр овождали свои племена на поле боя. Вокруг идолов – а некоторые из них был и просто большими камнями – под грохот барабанов танцевали племенные ш аманы; они впадали в экстаз и с пеной на губах выкрикивали рифмованные за клятья и пророчества. Иногда эти страшные заклятья пугали врагов и обращ али их в бегство – но чаще исход боя решала отчаянная смелость кочевник ов-бедуинов, которые знали, что отступать некуда, что либо победа в сражен ии, либо смерть: от меча или голода – все равно. В этих яростных схватках с реди степей нередко сражались не только мужчины, но и женщины, а после боя победители вырезали у погибших храбрецов сердце и печень – чтобы, съев их, обрести еще большее мужество. Мухаммед много лет ходил по пустыне с караванами, познавал жизнь городов и кочевий, знакомился с верой других народов, иудеев и христиан. В 24 года он приглянулся богатой вдове Хадидже, которой было уже под 40 – и женился на ней, стал степенным купцом и больше десяти лет торговал кожами на базаре в Мекке. Однако благополучие не принесло Мухаммеду душевного покоя, он п роводил время в беседах со своим уверовавшим в Христа родственником Вар аккой и в одиночестве бродил по пустыне в окрестностях города. Затем, в 40-л етнем возрасте его стали посещать видения; подобно степным шаманам, он с тал внезапно впадать в транс и с трясущимися руками, с пеной на губах выкр икивать рифмованные заклятия. Мухаммед говорил, что он – новый пророк А ллаха, посланный в мир вслед за Исой ибн Мариам (Иисусом, сыном Марии), чтоб ы возвестить о скором Страшном Суде и обратить людей к богу: Когда сотрясется земля своим сотрясением, И изведает земля свою тяжесть, И скажет человек: «Что с ней?» В тот день выйдут люди толпами, чтобы им Показаны были их деяния, И тот, кто сделал хотя бы пылинку добра, увидит ее. И тот, кто сделал хотя бы пылинку зла, увидит ее. Мухаммед выкрикивал заклятия с неотразимой силой страсти и веры – и люд и стали прислушиваться к нему; десятки людей приходили в его дом, чтобы мо литься Аллаху – это были первые "мусульмане", "предавшие себя богу". Мусул ьмане принадлежали к разным родам, но жили, как братья, помогая во всем дру г другу: ведь пророк учил, что "все люди – братья по отцу и матери, Адаму и Е ве". В основном к Мухаммеду шли бедняки и молодежь – богатые и знатные не воспринимали пророка всерьёз. Когда однажды Мухаммед созвал жителей Ме кки и со склона холма объявил им, что является посланником Аллаха, его бог атый родич Абу Лахаб закричал: "Чтоб ты провалился! И ради этого ты нас сюд а созвал?!" Вероятно, после этого случая Мухаммед стал, подражая Христу, об личать богатых и знатных: Видал ли ты того, кто веру считает ложью? Это ведь тот, кто отгоняет сироту, И не хочет накормить бедного… Горе всякому хулителю, Который собрал богатство и приготовил его! Думает он, что богатство увековечит его, Так нет же! Будет ввергнут он в «сокрушилище»! Эти проповеди приводили в ярость мекканскую знать; Мухаммеду и его родне был объявлен бойкот: мекканцы отказались иметь с ними какие-либо дела, пр одавать и покупать их товары. Пророка спасла лишь родовая солидарность: его родичи – даже те, кто ему не верил, – поддержали Мухаммеда; они переселились в дом родового старе йшины Абу Талиба и терпеливо переносили голод и вражду окружающих. Через два года бойкот был снят, однако вскоре начались новые испытания: умер по кровительствовавший пророку старый Абу Талиб, и старейшиной стал Абу Ла хаб; Мухаммед лишился поддержки рода и остался один. В обществе, состоявш ем из родов и племён, одиночка был беззащитен; пророка осыпали бранью и за брасывали камнями; он был готов бежать на край света, и поверившие ему мус ульмане десятками уезжали в Эфиопию. Спасение пришло неожиданно, в облич ье посланцев из оазиса Ясриб, севернее Мекки. Жители Ясриба были доведен ы до отчаяния бесконечными племенными войнами и обрадовались, узнав, что появился пророк, провозглашающий, что все люди – братья, – неважно, какого они рода и племени. Они при гласили Мухаммеда в Ясриб и согласились присягнуть Аллаху – с тем, чтоб ы его пророк принёс им мир. В 622 году Мухаммед вместе со своими последовате лями переселился в Ясриб – это переселение, "хиджра", впоследствии стало начальной датой мусульманского летосчисления. Переселение в Ясриб было отмечено праздником массового братания и осно вания первой мусульманской общины – общины, в которой все должны быть б ратьями, независимо от происхождения. Это была община, где все были равны друг другу, и все были одинаково бедными: когда дочь пророка Фатима вышла замуж за его воспитанника Али (сына Абу Талиба), у них была лишь кожаная по дстилка, на одном конце которой они спали, а на другом Фатима месила лепёш ки. Ясриб был бедным оазисом; так же, как по всей Аравии, там не хватало поле й и пастбищ, и именно эта нехватка вызывала постоянные войны. Теперь войн ы в оазисе прекратились, но людей нужно было кормить – и Мухаммеду ничег о не оставалось, кроме как обратить войну вовне. Во главе своих мусульман он стал грабить те самые караваны, с которыми когда-то ходил по степям и п устыням. Мекканцы выслали против нападавших большое войско, и, чтобы воо душевить своих ратников перед битвой при Бадре, Мухаммед пообещал, что к аждый, кто будет убит в сражении, войдёт в рай. По преданию, "один из воинов, Омейр ибн Алхумам, который в это время ел финики, воскликнул: "Так, так! Знач ит между мной и раем находится только смерть от руки этих людей?" Он бросил прочь финики, схватил свой меч и сражался до тех пор, пока не был убит". Готовность пойти на смерть принесла мусульманам победу, а победа укрепи ла их веру. Сила оружия и слава побед побуждали новые и новые племена прис ягать на верность Аллаху и присоединяться к ополчению мусульман. В 630 году сдалась враждебная Мекка; Мухаммед вошёл в Каабу и приказал низвергнуть идолов – но когда воины стали смывать стенные росписи, пророк заслонил своими ладонями изображение Мадонны с младенцем Христом. Мухаммед чист осердечно считал, что его вера – та же, что вера христиан и иудеев, но те не признавали его за пророка, а иногда и насмехались над ним: ведь Мухаммед б ыл неграмотен и плохо знал Библию. В конце концов, Мухаммед оставил попыт ки убедить их и стал говорить, что каждому народу ниспослан свой пророк; о н ввёл свои обычаи, приказал склоняться при молитве в сторону Каабы и пос титься в месяц рамазан. Он запретил пить вино и играть в азартные игры, но дозволил многоженство, и сам имел девять жён; самой любимой из них была Аи ша, которую он взял в дом 9-летним ребёнком. Предание говорит, что, ревнуя Аи шу, пророк заставил её – и всех женщин – носить чадру. Но он чувствовал, ч то стареет – он всегда сознавал, что является простым смертным. Зимой 632 г ода он выехал из Ясриба (который теперь называли "городом пророка", Медино й) в прощальное паломничество в Мекку. Возле Каабы он обратился к народу: " Эй, люди! Слушайте мою речь! Я ведь не знаю, может быть, я не встречу вас боль ше никогда!" Он говорил, что все мусульмане – братья и должны помогать дру г другу, что нельзя давать в долг под проценты, что надо забыть о старых сч ётах и кровной мести. Он много раз повторял, что все люди – братья и должн ы любить друг друга. Потом он вернулся в Мекку и через полгода тихо сконча лся в кругу своей семьи. Он никогда не претендовал на сверхъестественные способности и чудеса – он знал, что умрёт. 2. ИСТОРИЯ ХАЛИФАТА После смерти Мухаммеда собравшаяся толпа верующих избрала «халифом», « заместителем пророка», его старого сподвижника Абу Бекра. Благочестиво му Абу Бекру было уже за 60; когда-то он был богатым купцом и растратил всё с воё состояние, помогая верующим, а теперь, став «халифом», по-прежнему тор говал одеждой на базаре и сам пас своих овец. События происходили сами со бой – помимо воли халифа и помимо человеческой воли. Прекращение войн в степи вызвало необходимость вывода демографического давления вовне; е сли раньше арабы убивали «лишних людей» в схватках за пастбища, то тепер ь им ничего не оставалось, как искать новые пастбища и добычу за пределам и Аравии. Ислам стал их знаменем, а военные походы превратились в «священ ную войну» против «неверных», «джихад». Пророк обещал погибшим за веру р айские наслаждения – и тысячи верующих шли в бой в надежде попасть на не бо. «Я иду к тебе с людьми, которые так же любят смерть, как вы любите жизнь», – писал персидскому наместнику зн аменитый полководец Халид ибн Валид. Вскоре после смерти Мухаммеда Арабская Волна выплеснулась за пределы А равии и обрушилась на города римлян и персов. Одетые в броню персидские р ыцари с презрением относились к нищим пастухам из пустыни: они не понима ли, что значит "любить смерть". В декабре 636 года 40-тысячное рыцарское войско встретилось с мусульманами на равнине Кадисии; это была битва, каких ещё не знала история: она продолжалась днём и ночью четверо суток; арабы тыся чами жертвовали собой, и, в конце концов, рыцари не выдержали. Нищие пастух и одержали победу и завладели богатствами персидской столицы – они ник огда не видели драгоценностей и не знали, что с ними делать; многие из них продавали свою добычу крестьянам за пару овец. Мусульмане старались не т рогать мирное население: Абу Бекр призывал их не убивать детей, стариков и женщин, не сжигать пальм и не резать скот. Жители осажденных городов мог ли заключить с завоевателями договор и стать "покровительствуемыми", "зи ммиями", они могли сохранить свою веру и свои обычаи, выплачивая мусульма нам налоги и пользуясь их военной защитой. Арабы честно выполняли эти до говоры и однажды, не сумев защитить "покровительствуемых" жителей Дамаск а, вернули им собранные налоги. Принимавшие ислам – будь они даже рабами – включались в мусульманское братство и делили с арабами всё, что даров ала им судьба. "А тем, кто примет ислам, – то же, что и нам, – обеща ли арабы жителям Сирии, – на них те ж е обязанности, что и на нас". Быть мусульманином в то время означало быть воином и участвовать в "свящ енной войне". Завоеватели жили в огромных палаточных лагерях, откуда еже годно уходили в походы – всё дальше на запад и на восток. К середине VII века были завоёваны Персия, Сирия и Египет; поделив взятую на поле боя добычу, нищие бедуины одели кольчуги и сели на породистых коней; они приводили в свои палатки рабов и наложниц – а затем халиф разрешил им строить дома, о говорив, что "жилище мусульманина должно быть скромным, не более трёх ком нат". Палаточные лагеря превратились в города; эти города завоевателей – Фустат, Куфа, Басра – делились на кварталы, принадлежавшие разным род ам и племенам; в центре располагалась площадь для общей молитвы по пятни цам, потом она была обведена галереей и превратилась в мечеть. Все завоеванные земли и подати с населявших их народов считались общей с обственностью мусульманской общины; мешки с золотом и серебром везли в М екку, и халиф делил деньги между верующими – особо одаряя заслуженных в оинов, их вдов и сирот. Абу Бекр не оставлял себе ничего – после его смерт и в каморке, где он хранил деньги, не нашли ни одной монетки; всё его достоя ние составляли поношенная одежда и старый верблюд. Однако полководцы и н аместники провинций постепенно поддались духу наживы; они строили двор цы, заводили гаремы и копили золото. Когда новый халиф Омар (634-644) посетил за воёванный Иерусалим, они выехали ему навстречу в роскошных, усыпанных др агоценностями одеждах. Омар был взбешён, он слез со своего верблюда, подн ял с дороги камень и бросил его во встречавших. "Встречать меня в такой оде жде! – кричал Омар. – Ишь, отъелись за два года! Быстро же соврат ило вас чревоугодие!" Омар считал бедность добродетелью, сам спал на ступенях мечети и безжало стно отбирал у наместников собранные ими богатства. Однако его преемник Осман (644-656) "отпустил поводья правления" и позволил новой знати запустить р уки в казну, он построил себе богатый дом и раздавал своим родичам-омейяд ам земли и должности. Омейяды принадлежали к тем богатым и знатным, котор ые когда-то преследовали пророка – и их возвышение возмущало верующих. " Мы участвуем в одних и тех же походах, так почему же те живут в изобилии, а м ы остаёмся в нищете?" – говорил арабский поэт. В 656 году Осман был убит возм ущёнными паломниками, и халифом был избран воспитанник и зять пророка, А ли. Знать не признала этого избрания, и наместник Сирии, Омейяд Муавия, выс тупил со своим войском против Али. Али не хотел, чтобы мусульмане убивали мусульман и вступил в переговоры с Муавией; это оттолкнуло от него страс тных приверженцев исламского равенства, "хариджитов", и они провозгласил и своего халифа; началась война всех со всеми. В конце концов, в 661 году Али б ыл убит кинжалом хариджита, и власть захватил Муавия, основавший династи ю Омейядов. Убийства, войны, столкновения партий – все эти события были проявлением социального синтеза , процесса пере нимания завоевателями традиций покорённых народов. Новая мусульманска я знать перенимала роскошь и высокомерие персидских вельмож – и это выз ывало яростное сопротивление сторонников исламских традиций. Вместе с роскошью дворцов перенимался персидский абсолютизм; халифы стали само державными монархами и приблизили к себе чиновников-персов, проводивши х переписи и собиравших старые, сохранившиеся со времен Сассанидов нало ги. Земля считалась государственной и давалась в пользование крестьяна м. Налог на землю назывался "харадж", а подушная подать, которой были облож ены немусульмане, – "джизья"; мусуль мане платили только "десятину", "закят", шедшую на нужды благотворительнос ти. Поначалу арабы с радостью приветствовали новообращенных-"мавали" и п ринимали их в свою общину – но при Омейядах традиции исламского братств а были забыты, и арабы превратились в заносчивое военное сословие, стара вшееся не допустить в свою среду новообращенных. "Мавали" уже не освобожд ались от основного налога, "хараджа"; их считали второсортными мусульман ами, и, в отличие от арабов, они не получали содержания из казны; они не могл и жениться на арабских женщинах и стояли в мечети позади арабов. Еще хуже приходилось немусульманам-зиммиям, которые составляли большую часть н аселения, и за счёт которых кормились обитатели быстро разраставшихся г ородов-лагерей. В начале VIII века размеры податей удвоились, крестьяне был и обязаны носить свинцовые бирки – "удостоверения" об уплате налога; неп лательщиков поливали кипящим маслом. Между тем, со времён завоевания стр ана лежала в развалинах, население не составляло и половины от прежних в ремён, а ирригационные системы в низовьях Евфрата так и не были восстано влены, и обширные районы превратились в пустыню. Мечта о мусульманском б ратстве оказалась призраком, быстро отступившим перед реальностью: пер ед высокомерием новой знати и царившей повсюду несправедливостью. Новы е халифы забыли о словах пророка: Горе всякому хулителю, Который собрал богатство и приготовил его! Они отвернулись от идеалов ислама и жестоко расправлялись с теми, кто ос меливался напомнить о них, с хариджитами и со сторонниками Али, шиитами. П осле смерти Муавии в 680 году шииты снова восстали; их предводитель Хусейн, сын Али и внук пророка, во главе своего отряда принял неравный бой и погиб в битве при Кербеле – он стал народным героем и мучеником, отдавшим жизн ь за правое дело. Омейяды не боялись пролить кровь мусульман – после взя тия Куфы было истреблено 11 тысяч восставших. Но шииты продолжали борьбу; о ни сплотились вокруг потомков пророка и выдвигали из этого рода своих во ждей, "имамов". Шиитские агитаторы ходили по деревням и обращали в свою вер у крестьян – к середине VIII века большая часть зиммиев приняла этот "народ ный ислам", сохранивший традиции равенства и братства. В 748 году усыновлён ный семьёй пророка молодой раб Абу Муслим поднял на восстание крестьян в осточного Ирана; вслед за этим восстали шииты и мавали по всей стране. Вой ска Омейядов были разгромлены, и один из шиитских вождей, Саффах, был пров озглашён новым халифом. Саффах был потомком Аббаса, дяди пророка Мухаммеда; ему было суждено ста ть основателем новой династии Аббасидов. Новые халифы признали, что "все мусульмане – братья" и уравняли в правах мавали и арабов. Но они обманули крестьян и не снизили налогов; Абу Муслим был предательски убит, и многие крестьяне отвернулись от новой династии. Они называли себя "хуррамитами ", "красными", носили красные одежды и выступали под красными знамёнами. В 816 году они провозгласили новым пророком юношу Бабека и 20 лет сражались с Аб басидами. Армии Халифата были разбиты, халиф Мамун (813-833) был вынужден объяв ить о снижении налогов и прекращении выдач арабам; потомки завоевателей окончательно лишились положения привилегированного военного сослови я. Красные хуррамиты, в конце концов, потерпели поражение, но их восстание нанесло Халифату смертельный удар; огромное государство распалось, нам естники захватили власть в провинциях, и к концу IX века на месте Мировой И мперии появился десяток враждебных султанатов. Началась новая страница истории. 3. МУСУЛЬМАНСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИ Е Первые века мусульманского завоевания были временем разрухи, голода и ч умы. Многие города Востока опустели, великолепный Ктесифон лежал в руина х, Александрия подверглась жестокому разгрому; вместе с половиной город а арабы сожгли и знаменитую библиотеку: халиф Омар заявил, что раз есть Ко ран, то нет нужды в других книгах. Греческая учёность была забыта, овладев шие половиной мира варвары правили, не слезая со своих коней, и лишь запов еди ислама отчасти сдерживали их грубость и алчность. В то время, как араб ская знать изменила заветам пророка, покорённые народы сделали их своим знаменем и, принимая ислам, требовали равных прав – ведь пророк говорил, что все верующие – братья. Объединившись с истинно верующими шиитами, н овообращённые одержали победу и разрушили созданный завоевателями Хал ифат. Овладев в середине X века Египтом, шииты провозгласили здесь своего халифа, уменьшили налоги и навели справедливый порядок в управлении. Так же, как во времена фараонов, каждый крестьянин был обеспечен наделом, а пи сцы ходили по полям, предписывая, что и когда сеять – а затем забирали гос удареву часть урожая. К чиновникам были приставлены комиссары-"даи", след ившие за соблюдением справедливости; эти поклявшиеся в верности святым идеалам агитаторы и комиссары были опорой новой власти. Центром их обуче ния была огромная мечеть ал-Азхар в Каире, в разных уголках которой читал и проповеди десятки учёных улемов; тысячи даи расходились отсюда по всем у мусульманскому миру, чтобы поднимать людей на борьбу за справедливост ь. Багдадские халифы ожесточённо сражались с постоянно восстававшими шии тами и сумели отстоять свою власть в Двуречье. Опорой халифов было новое войско – гвардия гулямов: они тысячами покупали мальчиков-рабов, воспи тывали их в казармах и затем вручали им в руки оружие. Гулямов набирали из самых воинственных и жестоких племён, среди них было много африканских б ерберов и прикаспийских горцев-дейлемитов, но в основном это были выход цы из Великой Степи, тюрки. Поначалу халифам удавалось поддерживать сред и гулямов военную дисциплину, но затем солдаты почувствовали свою силу и в середине X века захватили власть. Халифы по-прежнему жили в своём огром ном дворце и оставались духовными владыками мусульман, но реальная влас ть принадлежала теперь вождю дейлемских гулямов Адуд ад-Доуле. Адуд счи тал себя восстановителем персидской империи, он принял титул шаханшаха и подражал "справедливым государям" VI века. Новый шаханшах восстановил ди сциплину среди гулямов, снизил налоги, навёл порядок в управлении и покр овительствовал окружавшим его учёным и поэтам; он вошёл в историю как об разец идеального правителя того времени. Первые века Халифата были временем голода, но бедствия, преследовавшие л юдей, были вызваны не отсутствием плодородных земель, а непосильными под атями, которыми завоеватели обременяли крестьян. Это было искусственно е Сжатие, которое вызывало постоянные восстания – и, в конечном счёте, вз орвало великий Халифат. Восстания и революции привели к власти справедл ивых государей, которые уменьшили подати и покончили со злоупотреблени ями налоговых сборщиков. Численность населения стала быстро расти, дере вни снова стали многочисленными и многолюдными, были восстановлены ста рые каналы, а от предгорий в засушливые степи потянулись кяризы – подзе мные водостоки длиной в "несколько дней пути". Стала ощущаться нехватка з емли, крестьяне уходили в города и пополняли ряды ремесленников, снова з ашумели многолюдные базары, где торговцы зычными голосами расхваливал и свой товар. Ремесленники выделывали прекрасные ковры и белоснежные ль няные полотна, медную посуду и сабли дамасской стали. Мусульмане научили сь у индусов прясть хлопок, а у китайцев – выделывать бумагу, были снова о своены секреты производства стекла и шёлка. Торговые караваны уходили в сё дальше на запад и на восток; была открыта дорога через пустыню в северн ые страны, в Булгар на берегу Волги, где мусульманские купцы покупали у ру сов меха и рабынь. В VIII веке персидские капитаны снова нашли морской путь в Индию и Китай, и по этой дороге стали плавать корабли Синдбада-морехода и его товарищей из Сирафа, Басры и Ормуза. Эти большие корабли были сделаны, как в давние времена, без единого гвоздя, но они вмещали сотни людей и могл и находиться в плавании месяцами; связь с родиной поддерживали с помощью почтовых голубей. Другая дорога в Китай вела через пустыни Центральной Азии – это был Великий Шёлковый путь, вновь открытый для движения карав анов. Крупнейшим городом на Шёлковом пути был знаменитый своими базарам и и караван-сараями Нишапур; главные улицы и площади Нишапура были заста влены лавками и перекрыты высокими кирпичными сводами; говорили, что в Н ишапуре больше миллиона жителей. Мусульманские города мало отличались от древних городов Востока – те ж е стиснутые между глиняными заборами улицы; редкие калитки, а за ними – в нутренние дворики с выходящими на них комнатами. Правда, в окнах появили сь цветные стёкла, а подвалы стали использоваться для жилья: в них устраи вали фонтанчики и наслаждались прохладой среди летней жары. Мебели в дом ах почти не было: её заменяли многочисленные ковры, создававшие атмосфер у уюта. За обедом мужчины возлежали на коврах, облокотясь на подушки, несм отря на запрещение пророка, пили вино, и по обычаю, перенятому у греков, со ревновались друг с другом в сложении стихов. Поэты писали о радостях жиз ни, о женщинах и вине: Лунным ясным сияньем весь мир озарён, Миг лови – радуй сердце, будь пьян и влюблён, Мы уйдём – станем прахом, нас мир позабудет, А луна, как всегда, озарит небосклон. Положенные на музыку, стихи исполнялись рабынями-певицами; правда, по об ычаю певицы не могли показаться на глаза гостям и пели из-за ширмы. На пир ах не было гетер, которые ублажали гостей ласками, – но зато мужчины вовсю предавались азартным играм. Они и грали в шахматы и в нарды, а любимым спортивным развлечением было конное поло – игра в мяч верхом на лошади. Особым удовольствием считались поза имствованные у римлян бани. По пятницам верующие собирались в мечети на общую молитву. Поначалу мече ть была большой площадью, окружённой галереей и портиками; потом часть п лощади стали перекрывать сводом, державшимся на сотнях тонких колонн. В начале VIII века нанятые халифом греческие мастера построили в Иерусалиме, на скале, где некогда стоял Великий Храм, великолепную мечеть Куббат ас-С ахра, "Купол скалы". С этого времени мечети стали украшать куполами, а зате м возле них появились высокие минареты, с которых глашатаи-муэдзины при зывали верующих к молитве. Мечеть стала центром общественной жизни, судь и-"кади" разбирали здесь дела верующих, дети слушали своих учителей, здесь можно было переночевать, а беднякам в мечети раздавали деньги и пищу. Про рок призывал богатых людей жертвовать на нужды общины, и из этих пожертв ований складывались "вакфы" – дома и земли, доходы с которых шли на милост ыню. На эти средства содержались также медресе, духовные школы, где изуча ли мусульманское богословие и право. Многие месяцы и годы студенты медре се учили наизусть Коран – священную книгу мусульман, собрание изречени й Мухаммеда, записанных после его смерти сподвижниками. Коран означает "чтение" или просто "книга", в нём чередуются проповеди и ст растные стихотворные пророчества, и с давних времён его читали, как стих отворение, нараспев. Долгое время эта "книга" оставалась единственной кн игой мусульман, потом появилась светская литература, стали записыватьс я столетиями передававшиеся изустно поэмы, появились придворные поэты. В начале IX века халиф Мамун под впечатлением легенд об александрийском М усее создал в Багдаде "Дом науки" с обсерваторией и большой библиотекой; з десь были собраны поэты, учёные и толмачи, которые переводили греческие книги. Рассказывают, что халиф платил за переводы столько золота, скольк о весила книга; были переведены сотни рукописей, присланных из Константи нополя или найденных в сирийских монастырях; мусульманский мир познако мился с трудами Платона, Аристотеля, Евклида. Из манускриптов Клавдия Пт олемея мусульмане узнали о шарообразности земли, научились определять широту и долготу и рисовать карты. Сочинения Гиппократа стали основой дл я "Канона врачебной науки" знаменитого врача и философа Ибн Сины; Ибн Хайа н положил начало арабской алхимии и астрологии. Особенно усердно работа ли арабские астрономы – их главной задачей было научиться определять, в какой стороне находится Мекка – именно в эту сторону должны были склон яться правоверные при молитве. Решением этой проблемы занимался знамен итый астроном ал-Хорезми, известный европейским переводчикам как Алгор исмус – от его имени происходит слово "алгоритм". Ал-Хорезми позаимствов ал у индийцев десятичные цифры, которые потом попали от арабов в Европу и которые европейцы называют арабскими. Мудрецы искали эликсир жизни и фи лософский камень, позволявший превращать ртуть в золото; халифов и султа нов окружало множество астрологов, богословов, придворных поэтов и исто риков. Ат-Табари написал грандиозный исторический свод "История пророко в и царей", а ал-Масуди создал обширную историко-географическую энциклоп едию. В X веке наступило время расцвета поэзии – не только арабской, но и п ерсидской; после долгого господства арабов возродился персидский лите ратурный язык, и великий поэт Фирдоуси создал своё бессмертное творение "Шахнаме": Судьбою дан бессмертия удел Величью слов и благородству дел. Всё пыль и прах. Идут за днями дни, Но труд и слово вечности сродни. Поэма Фирдоуси была поэтическим памятником героям иранской истории, сп раведливым царям и благородным рыцарям, пророкам и народным вождям. По л егенде, султан Махмуд Газневи обещал заплатить по золотому динару за каж дое слово этой поэмы, но не сдержал обещания и расплатился серебром; это в озмутило гордого поэта, и он роздал нагруженных серебром верблюдов пого нщикам каравана. После этого Фирдоуси пришлось спасаться от султанског о гнева; он бежал и до самой смерти жил в нищете, скитаясь по городам и дере вням. X век был временем расцвета поэзии, искусства, наук, ремёсел – и в основе э того расцвета лежало повышение демографического давления; именно демо графическое давление гнало "лишних людей" из деревень в города и заставл яло их соревноваться друг с другом в ремёслах, именно конкуренция побужд ала торговые караваны искать новые далёкие пути. Нужда заставляла младш их сыновей знати учиться грамоте и вникать в богословские споры, станови ться юристами или врачами. Это была эпоха Возрождения после долгого госп одства кочевников – время возрождения деревень, городов, искусств и нау к. Нашествие арабов было не столь разрушительным, как нашествие германце в, и Возрождение пришло на Ближний Восток на три столетия раньше, нежели в Европу. В то время, как в Европе варвары ещё продолжали сражаться среди ра звалин, на Востоке снова выросли огромные города, и паломники с Запада с у дивлением смотрели на многолюдье базаров и на поднимавшиеся к небу купо ла мечетей. Сказки "Тысячи и одной ночи" донесли до нас образ этого мира: ро скошь Багдада, огромные дворцы, залы которых усыпаны лепестками роз, озё ра, в которых переливалась ртуть. Сказки рассказывали о богатствах халиф ов, о садах, в которых росли деревья с позолоченными стволами и о гуриях, т анцевавших среди этих деревьев. Об этом мире роскоши, любви и вина писал з наменитый поэт тех времён, Омар Хайям – он был астрономом и астрологом, п редсказывавшим судьбы людей, и знание этих судеб подмешивало к его стиха м лёгкий привкус грусти: Мир сияет, блестит, как кувшин золотой Он пленил, опьянил нас своей красотой. Жаль, что конь под седлом и всегда наготове, Чтобы смертных умчать безвозвратной тропой. 4. ЗАВОЕВАНИЕ ИНДИИ В то время, как в великолепной столице ислама, Багдаде, правили халифы и ша ханшахи, мусульманский Восток признавал власть великого султана Махму да из Газни. Султан или «властитель» Махмуд владел землями от Каспийског о моря до заснеженных хребтов Гиндукуша: он правил железной рукой и вошё л в историю, как знаменитый воин, остановивший нашествие кочевых тюрок и завоевавший долину Инда. Силой, дарившей Махмуду победы, была многочисле нная и прекрасно вооружённая гвардия тюркских рабов-гулямов. Эти воины с юношеского возраста воспитывались в палатках и привыкали к суровой ди сциплине; первые годы они не имели права сесть на коня и прислуживали быв алым солдатам – а потом год от года поднимались по службе, получая чисто кровных лошадей и украшенное серебром оружие. Гулямы всю жизнь обитали в палатках, они не имели ни семьи, ни рабов, ни поместий – их гордостью были боевые раны, позолоченные пояса и то смешанное со страхом почтение, с кот орым перед ними склонялись крестьяне и горожане. Гулямы не могли жить бе з войны – и каждый год султан под трубные звуки карнаев выезжал из ворот беломраморной столицы во главе своей гвардии; жители выходили на стены, чтобы посмотреть на это великолепное зрелище – на роскошные доспехи во инов, на благородных скакунов, и на ту выправку, с которой каждая сотня-"ха йль" подчинялась командам своего «баши». Армия султана держала путь на юг – через стиснутый горами Хайберский пр оход в долину Инда, в страну джунглей и многоводных рек, населённую племе нами язычников. Хайберское ущелье было дорогой для многих завоевателей; когда-то давно по нему прошёл Александр Македонский, а позже, в VI веке – ко чевые племена белых гуннов. Белые гунны, или эфталиты, страшной волной пр ошли по Северной Индии, обратили в пепел города и деревни и поделили стра ну между своими родами и племенами. Вожди кочевников, "раджи", вместе со св оими "сыновьями", "раджпутами", поработили часть местных крестьян и застав или остальных платить дань. Раджи воздвигли могучие замки и постоянно во евали друг с другом; раджпуты были смелыми и жестокими воинами, предпочи тавшими смерть в сражении плену и рабству – в безнадёжной ситуации они убивали своих жён и детей, а потом одевали шафрановые одежды и выходили н а последний бой. Жена воина, узнав о гибели мужа, должна была сжечь себя на костре; после смерти раджи на костёр восходили десятки его жён – этот об ычай назывался "джаухар". В 1000 году войска султана Махмуда впервые прорвались в долину Инда через Х айберский проход; они шли под знамёнами "газавата", "войны за веру", с намере нием искоренить язычников или обратить их в ислам. Раджпуты оказали ярос тное сопротивление, но их князья враждовали между собой и не могли сопро тивляться вышколенной гвардии гулямов. Потерпев поражение, раджа Джаяп ала сжёг себя на костре – так поступали и многие простые воины. Завоеван ие долины Инда продолжалось четверть века; с каждым годом армия Махмуда продвигалась всё дальше на юг – и каждый год возвращалась в Газни с огро мной добычей и десятками тысяч рабов. Фанатичные воины ислама с ожесточе нием разрушали индийские храмы и ниспровергали идолов, грабили монасты ри и убивали буддийских монахов. В 1025 году войско султана, наконец, вышло к морскому побережью близ города Сомнатха, где на узком неприступном мысу располагался один из главных храмов Индии. После кровопролитного штурм а султан во главе своих гулямов ворвался в огромный храм и в ярости приня лся избивать железной палицей голову священного идола. Внезапно голова отломилась и на пол посыпались спрятанные внутри сокровища – топазы, ру бины и изумруды величиной с куриное яйцо. Найденных в храме драгоценност ей было так много, что для перевозки не хватило верблюдов; обломки идола п о распоряжению Махмуда были отправлены в Мекку. Так же как Александр Великий, Махмуд Газневи был просвещенным завоевате лем, и в походах его сопровождала целая свита учёных – крупнейшим из них был знаменитый астроном и философ ал-Бируни. Бируни измерял широту и уст анавливал местонахождение завоёванных городов, изучал язык, беседовал с учёными брахманами и переводил индийские книги. Он составил обширный т рактат "Индия", в котором описал законы, обычаи, религию доселе незнакомой мусульманам страны, её природу и животный мир. Эта книга стала неоценимы м пособием для назначенных Махмудом наместников завоёванных земель. По сле смерти великого султана они оказались в тяжёлом положении: на севере началось новое наступление кочевых тюрок, и преемникам Махмуда долгое в ремя было не до Индии. Затем в Газни сменилась династия, и к власти пришли султаны из рода Гури; им удалось воссоздать гвардию гулямов и продолжить завоевания великого Махмуда. В 1192 году султан Мухаммед Гури одержал реша ющую победу над раджпутами и закрепился на берегах Ганга; вернувшись в Г азни, он назначил своим наместником в крепости Дели эмира гулямов Кутб-а д-дина Айбека. Когда в 1206 году Мухаммед погиб от руки убийц, Кутб-ад-дин про возгласил себя султаном Дели – так родилось первое мусульманское госу дарство в Индии. Это было необычное государство, потому что его хозяевам и были воины-рабы, "гулямы"; его первый султан был гулямом и его преемникам и становились эмиры гулямов, прошедшие всю школу солдатской выучки – от юноши, чистившего лошадей и поддерживавшего стремя, до "хайль-баши" с зол отым поясом. Дели был городом-лагерем, куда гвардия гулямов возвращалас ь к началу сезона дождей и откуда она каждый год уходила в походы. Вместе с гулямами на войну отправлялись служившие султану тюркские и афганские кочевники: многие кочевые племена и роды переселились в Индию в поисках добычи и пастбищ; их вожди, эмиры и малики, получали право на сбор налогов с выделенных им деревень – так называемые "икта". Позже "икта" стали получ ать офицеры гулямов и рядовые воины; дисциплина ослабла, и "сорок маликов" временами воевали между собой, пытаясь посадить на трон угодного им султ ана. Самыми могущественными султанами Дели были Шамс-ад-дин Илтутмыш (1211-36) и Ги яс-ад-дин Балбан (1246-87). Преемник Айбека, Илтутмыш завоевал долину Ганга и в о знаменование победы ислама построил грандиозный минарет Кутб-минар, об лицованную мрамором и украшенную резьбой башню высотой в 72 метра. Это была самая высокая колонна, постр оенная людьми древности и средневековья, и с её высоты муэдзин должен бы л созывать на молитву миллионы новообращённых – чтобы они пришли покло ниться победоносному Аллаху. Но оказалось, что голос самого зычного глаш атая не долетает с небес до земли и беспомощно теряется среди облаков – поэтому муэдзины редко поднимались на вершину Кутб-минара. Лишь иногда золотой павильон на вершине посещали наместники Аллаха, султаны Дели; в окружении нарядной свиты они молча смотрели на свою страну, на бесконечн ую зелёную равнину, реки и леса: большая часть Индии ещё была покрыта леса ми. В те времена Индия была окраиной обетованного мира, там не было больши х городов и высокой культуры, которая появляется вместе с перенаселение м и Сжатием. Джунгли подступали вплотную к окраинам Дели, и лишь кое-где н а равнине виднелись расчищенные участки пашен и маленькие деревни – ис тория индийского средневековья была ещё впереди. 5. ПЕРЕД КАТАСТРОФОЙ Теперь нам нужно вернуться в центральные области мусульманского мира – туда, где шумели многолюдные города, где поэты писали стихи и искусные ремесленники возводили дворцы, подобные луне и солнцу. Всё это – дворцы, искусства, торговля – всё это было порождено Сжатием, но то была лишь одн а сторона действительности – потому что другой стороной были голод, нищ ета, прокажённые в лохмотьях. В середине X века Сжатие привело к голоду, ко торый возвращался через каждые три-четыре года; города были переполнены бродягами и нищими, которые, в конце концов, объединились и стали среди бе ла дня отнимать имущество у богатых. Современники описывают этих бродяг , «аййаров», как разбойников в дырявых шароварах, вооружённых крюком на д линной верёвке – но сами аййары, считали себя «благородными рыцарями», отнимающими у богатых, чтобы раздавать бедным – ведь пророк говорил, чт о все богатства принадлежат богу, то есть общине верующих. Халифы и султа ны тоже ссылались на этот принцип и после смерти богатого сановника или купца без долгих слов забирали его имущество в казну. В годы голода прави тели раздавали эти деньги беднякам – но, конечно, они не могли накормить всех голодных. Сжатие нарастало, голод приходил всё чаще, и смерть становилась владычиц ей городов и стран. В 1011 году голод обезлюдил некогда богатый Нишапур, а в 1060- х годах его костлявая рука унесла в могилу половину населения Египта. Му сульманский мир жил в ожидании катастрофы, конца света, когда посланный Мухаммедом новый пророк Махди восстановит справедливость и воздаст лю дям по их заслугам. По дорогам бродили нищие дервиши, святые люди, приблиз ившиеся к богу, они проповедовали бедность, любовь и терпение; они призыв али отказаться от мирской суеты и обратиться к Аллаху. Многодневными мол ениями дервиши доводили себя до экстаза и с пеной у рта, дрожа всем телом, выкрикивали заклятья. Сотни людей верили дервишам и следовали за ними, о ни называли дервишей святыми шейхами, а себя – их учениками, "мюридами". В ера давала утешение, но не могла спасти от несчастий; дервиши брели по дор огам и вели за собой людей – но не знали, куда идут. Повсюду свирепствовал и голод и мор, умирающие лежали на обочинах, и всё, что могли люди – это мол иться богу. Жизнь – не крики веселья, а горестный стон, Наши дни – слабый отблеск великих времён, Все деяния нашего мрачного мира - Лишь мгновенье, обман, наважденье и сон. Сжатие было символом Судьбы, проявлением тех могущественных процессов, которые описываются дифференциальными уравнениями и не зависят от чел овеческой воли. Уравнения говорили, что со временем перенаселение приве дёт к катастрофе – к голоду, мору и восстаниям бедноты. Однако неизбежно сть не всегда выглядит одинаково; порой действительность оказывается с ложнее и описывается не одним уравнением. Рядом с земледельческими стра нами Востока простиралась Великая Степь, где протекали те же процессы – но намного более интенсивно. После Великого Исхода в начале средних век ов Степь быстро наполнилась новыми поколениями; там снова кипели войны з а пастбища, и оттуда в любой момент могла выплеснуться новая сокрушитель ная Волна. Роковой момент наступил в 1040 году. Обитатели среднеазиатских степей, тюрк и, объединились вокруг Тогрул-бека из рода Сельджука и в кровавой битве п ри Данденакане разгромили армию газнийского султана Масуда. Воодушевл ённая победой конница тюрок хлынула на запад; в 1055 году Тогрул-бек вступил в Багдад, в 1071 году тюрки разбили византийцев и заняли Малую Азию, в середин е XII века они овладели Египтом. Степные варвары снова стали хозяевами Ближ него Востока; оказавшие сопротивление города и сёла подверглись жесток ому разграблению – но всё же цивилизации на этот раз удалось избежать к атастрофы. Тюрки уже давно приняли веру Пророка, и Торгул-бек стремился н е допустить резни мусульман; он повсюду выказывал уважение кади и с почт ением принял корону из рук багдадского халифа. Торгул-бек был провозгла шён "султаном Востока и Запада" и выразил готовность править по законам и слама. Его преемник Алп-Арслан (1063-72) сделал своим первым министром, "визире м", персидского сановника Абу Али Хасана Туси, получившего впоследствии титул Низам ал-Мульк, "Порядок государства". Низам ал-Мульк старался примирить победителей и побеждённых, и, по мере в озможности, поддерживал справедливость; он оставил после себя знаменит ую "Книгу о правлении", "Сийасет-наме", ставшую источником мудрости для вла стителей Востока. "Государям надлежит блюсти божье благоволение, – писал Низам ал-Мульк, – а благоволение господа заключается в мил остях, оказываемых людям и справедливости , распространяемой среди них". Великий визирь писал о том, что зе мля должна принадлежать государству и даваться крестьянам в пользован ие, что налог должен быть умеренным и собираться без насилия, что нужно по могать обедневшим крестьянам и неусыпно следить за чиновниками – дабы они не притесняли простой народ. Нужно постоянно проводить переписи, кад астры и проверки; необходимо повсюду иметь шпионов-осведомителей, дабы государь знал о всём – "даже если кто за 500 фарсангов отсюда несправедлив о отнял торбу сена", – и "дабы люди зн али, что государь – неусыпен". Низам ал-Мульк старался приручить хищных кочевников и, в рамках социального синтеза , превратить их в военно е сословие Империи. Однако ему не удалось смирить аппетиты завоевателей ; тюркское войско на своих сходках грозно требовало раздела добычи и пре доставления каждому воину "икта " – права собирать часть податей с выдел енных ему деревень. Икта существовали и раньше, но они были подконтрольн ы казне, и чиновники, так же, как и на других землях, переписывали в этих вла дениях крестьянские дворы и собирали с них налоги – правда, налоги уста навливались меньше обычных, так, чтобы дать возможность владельцу икта в зять свою, строго ограниченную долю. Низам ал-Мульк был вынужден раздать 46 тысяч икта, но, как не увещевал он воинов, они сразу же принялись грабить крестьян. Они называли сельчан «райатами», «скотом на пастбище», выколач ивали налоги плетьми и насиловали женщин. Начались крестьянские восстания. Снова подняли голову шииты, и посылаем ые из Каира агитаторы-даи ходили по деревням, возбуждая народ. В 1090 году от ряд повстанцев во главе с даи Хасаном ибн Саббахом овладел крепостью Ала мут в прикаспийских горах. Плохо вооружённые повстанцы не могли сражать ся с тюрками в открытом поле и единственное, что оставалось отчаявшимся крестьянам – это индивидуальный террор. Хасан ибн Саббах посылал из Ала мута "жертвующих собой", "фидаев", со спрятанными под одеждой длинными ножа ми, и эти фидаи месяцами и годами караулили тюркских вождей. Если "жертвую щие собой" убивали врага и оставались в живых, то по возвращении в Аламут в их честь устраивались семидневные празднества, крепость расцвечивала сь огнями, и на площадях устанавливали пиршественные столы. Погибшим фид аям было уготовано место в раю, и, чтобы показать им, что такое рай, в укромн ой долине был создан великолепный сад с позолоченными дворцами и фонтан ами, бьющими вином. Никто не знал о существовании этого сада; юношей, котор ых готовили в фидаи, усыпляли гашишем и сонными приносили туда; они думал и, что оказались в раю и принимали ласкавших их девушек за райских гурий. П отом их снова усыпляли, относили обратно и клали на то же место; они верили , что всё, произошедшее с ними – сон, и были готовы отдать жизнь, чтобы снов а попасть в рай. За употребление гашиша фидаев впоследствии стали называ ть "гашашинами" или "асассинами"; это слово вошло в европейские языки как с иноним убийцы. В 1092 году фидаи убили великого визиря Низам ал-Мулька; в этом же году умер, в ероятно от яда, султан Мелик-шах (1072-92). Тюркские племена окончательно вышли из подчинения властям и, сражаясь под знамёнами разных султанов, принял ись грабить города и разорять страну. Междоусобные войны продолжались б ольше столетия, и лишь в начале XIII века шах Хорезма Мухаммед снова объедин ил восточный Иран. Многие надеялись, что время смут осталось позади, но ок азалось, что эти несчастья были лишь прелюдией катастрофы, масштабы кото рой заставили содрогнуться человечество. Давление в Великой Степи всё п овышалось и там, в её глубине, гудел вулкан, готовившийся излить на мир пот оки лавы. Сквозь блики пламени и клубы дыма оттуда доносился шум сражени й, и окружающие народы шёпотом передавали друг другу страшное имя воцари вшегося там Владыки Преисподней. Его звали Чингисханом. 6. МОНГОЛЬСКИЙ СМЕРЧ М ирным людям, живущим в городах и деревнях, трудно понять жизнь степей, гд е человек неотделим от коня и сабли, где лошадей украшают попонами из чел овеческой кожи, а к сёдлам подвешивают черепа убитых врагов. В степи надо успеть убить первым – иначе первым убьют тебя; там кипит вечная война ме жду родами и племенами, и жизнь человека подобна мимолётному облачку в г олубом небе. В степи нужно каждый день тренироваться в умении убивать: мо нголы с трёх лет приучали детей к луку, постепенно увеличивая его размер ы. Их лук был не такой, как у скифов и гуннов, это была сложная машина убийст ва, склеенная из кости и дерева разных пород; стрела из этого лука за сто м етров пробивала любой доспех, и день появления этих луков предвещал гибе ль многим народам и государствам. Монгольский лук, «саадак», был Фундаме нтальным Открытием, породившим Волну, сокрушившую цивилизацию средних веков – и Чингисхан дал этой Волне своё имя. В те времена, когда Чингис ещё не был ханом, его звали Темучжин; он был сыно м вождя монголов Есугей-багатура. При Есугее монголы были одним из многи х степных племён, и, кроме монголов, в степи кочевали татары, меркиты, кере иты, найманы – все эти племена говорили на одном языке, и иногда их без ра збора называли татарами или монголами. Как часто бывало в степи, Есугей с илой отнял будущую мать Темучжина, Оэлун, у её жениха и силой сделал её сво ей женой. Предание говорит, что когда Темучжин родился, он держал в ладони сгусток крови – знак своей кровавой судьбы. Через несколько лет Есугей был отравлен врагами монголов – татарами; монголы избрали себе новых во ждей и, откочевав, оставили Оэлун одну с маленькими детьми. Темучжин и его братья бедствовали, голодали, рыли в степи коренья – но даже в беде не мог ли ужиться между собой, и юный Темучжин застрелил из лука своего сводног о брата Бектера. Потом ему пришлось спасаться от монголов, которые верну лись, чтобы его убить; он чудом уцелел, спрятавшись в речной заводи, – так, скрываясь от погонь и кочуя по сте пи с маленьким аилом, он дожил до совершеннолетия. Когда-то давно Есугей нашёл маленькому Темучжину невесту, девочку Борте , и договорился с её родителями. Темучжин женился на Борте, но не смог защи тить свою жену – на его стойбище напали меркиты, и Борте стала добычей по бедителей, которые сделали с ней всё, что хотели. Темучжин бежал к одному и з степных вождей, Тоорил-хану, когда-то бывшему другом Есугея; Тоорил вра ждовал с меркитами и договорился с новым вождём монголов, Чжамухой, напа сть на них – так что Темучжин отвоевал свою Борте и, став побратимом Чжам ухи, сумел через какое-то время привлечь к себе часть монголов. Он стал ханом и стал мстить татарам, меркитам и всему окружающему миру. "Вы сшее наслаждение для мужчины, – го ворил он, – победить своих врагов, г нать их перед собой, отнять у них все, видеть лица их близких в слезах, сжим ать в объятиях их дочерей и жен". В общем, это были обычные степные войны, по сле которых пленных варили в котлах, или "равняли к оси телеги", как Темучж ин поступил с татарами, – и женщин, и малых детей, всех убивали, а беременным вспарывали животы. "Небо звёздное , бывало поворачивалось, – вот кака я распря шла всенародная, – говори т монгольское сказание. – На посте ль тут не ложилися, мать широкая земля содрогалася – вот какая распря шл а всеязычная". Темучжину удалось одолеть других ханов, и в 1206 году он был пр овозглашён "Великим ханом" – Чингисханом. "Когда он направил на путь исти нный народы, обитавшие за войлочными стенами, – говорит сказание, – то в год Барса собрался курултай у истоков реки Онон. Здесь воздвигли д евятибунчужное белое знамя и нарекли ханом Чингис-хана". Чингисхан разд елил все племена на десятки, сотни и тысячи и провозгласил законы, которы е за малейшую провинность карали смертью. Враждовавшие ранее племена пр евратились в единую могучую Орду, готовую обрушиться на окружающий мир. Кочевники не могли жить без войны, нехватка пастбищ побуждала их добыват ь пропитание мечом, и тишина, внезапно воцарившаяся в степи, могла быть ли шь тишиной перед взрывом. В 1211 году на Северный Китай обрушился первый удар Волны. "Везде были видны с леды страшного опустошения, – писа л современник, – кости убитых сост авляли целые горы: почва была рыхлой от человеческого жира, гниение труп ов вызывало болезни". Северный Китай превратился в пустыню. В 1220 году монго лы обрушились на Среднюю Азию, всё сопротивлявшееся подвергалось "всеоб щей резне" ("катл-и амм"). Это был обычай монголов, воевавших в земледельческ ой стране так же, как они воевали в Степи. "Чингисхан отдал приказ, – писал Рашид-ад-дин, – чтобы убивали всякое живое существо из любого рода люд ей и любой породы скотины, диких животных и птиц, не брали ни одного пленно го и никакой добычи". По свидетельству источников, в окрестностях Герата было истреблено полтора миллиона жителей; в Нишапуре "не осталось ни одн ой стоящей стены". Правитель Средней Азии хорезмшах Мухаммед, преследуемый монголами, беж ал на запад, и, не выдержав душевных потрясений, вскоре умер. Большинство г ородов подверглось "всеобщей резне"; когда жители Бухары в ужасе отказал ись от сопротивления, они были выведены за городские стены и поделены ме жду варварами. Монголы связали мужчин и тут же, на глазах у них, изнасилова ли женщин. Имам Рукн-ад-дин с сыном, не выдержав этого зрелища, бросились н а варваров и были зарублены; затем было зарезано 30 тысяч мужчин, а город ра зрушен до основания, "как будто его вчера и не было". "Мало кто спасся, вследс твие чего та страна совершенно обезлюдела", – свидетельствует летописец. Монгольские всадники, как демон ы смерти, носились по равнине, покрытой пепелищами и ковром из трупов; это выглядело, как исполнение пророчества о конце света: "И я взглянул, и вот к онь бледный, и на нём всадник, которому имя смерть, и ад следовал за ним…" Среди этой пляски смерти Чингисхан внезапно задумался о своей собствен ной жизни: ему было уже под семьдесят. Он вызвал из Китая знаменитого мона ха и мудреца Чан Чуня, о котором говорили, что он знает секрет бессмертия. Чан Чунь проехал многие тысячи километров по дорогам, заваленным гниющи ми трупами, и покорно склонился перед "владыкой человечества". – Святой муж! – сказал Чингисхан. – Ты пришёл издалека, какое у тебя есть лекарство для вечной жи зни, чтобы снабдить меня им? – Есть средства хранить свою жизнь , – откровенно ответил седой монах. – Но нет лекарства бессмертия. Чингисхан угрюмо кивнул и отпустил монаха. Он понял, что ему надо торопит ься; он ещё не отомстил всем своим врагам. Прервав поход на запад, он двину лся на тангутов, обитавших в Западном Китае. Тангуты "зарывались в землю и камни, чтобы укрыться от мечей и стрел, но спаслись лишь один-два человека из ста. Белые кости покрыли степь". В августе 1227 года Чингисхан умер, наказа в своим сыновьям и внукам продолжить завоевание мира. Монголы завоевали Северный Китай, Корею, русские земли и в 1256 году вновь вторглись в Иран. В ян варе 1258 года Орда подошла к столице мусульманского мира, Багдаду. Багдад б ыл самым большим городом на земле, и кочевники с удивлением взирали на мо гучие крепостные стены и возвышающиеся над ними купола мечетей. 4 феврал я монголы пошли на штурм, овладели стенами и несколько дней стояли на них, оглядывая сверху замерший от ужаса город. 10 февраля началась "всеобщая ре зня". Халиф Мустасим, пытаясь откупиться, открыл все тайники с драгоценно стями, и богатства Востока были свалены в горы вокруг ханской ставки. Мус тасиму не удалось спасти свою жизнь, вместе со всем своим родом он был зат оптан копытами коней. Резня продолжалась пять дней, большая часть Багдад а сгорела, и мало кто остался в живых. "Горы трупов дыбились на улицах и баз арах, дожди мочили их, а кони топтали копытами…" "С тех пор как бог сотворил Адама, до настоящего времени мир не видел подобного испытания, – свидетельствует арабский летописец Ибн- ал-Асир. – Может быть, люди не увидя т подобного до скончания мира, исключая разве Гога и Магога. Даже антихри ст пощадит тех, кто ему подчинится, и погубит только тех, кто будет ему соп ротивляться. А эти не щадили никого…" Долины Передней Азии превратились в пустыню; песок заносил развалины городов и высохшие каналы. История сн ова вернулась к своему началу. 7. ИСКАНДЕР САНИ В те дни, когда на объятой пламенем р авнине Ирана свирепствовал монгольский смерч, бесконечный поток бежен цев двигался через Хайберский проход на юг – в Индию. Казалось, вся Азия с мешалась в этих объятых ужасом толпах: крестьяне, нёсшие на себе нехитры й скарб, купцы-караванщики со своими верблюдами, израненные воины разби тых армий, целые племена кочевников, тюрок и афганцев. Они стремились уйт и от погони как можно дальше на юг – за Инд, к Дели – последней крепости м усульманского мира. Угрюмый султан Дели Гийас-ад-дин Балбан встречал бе женцев, давал крестьянам землю, купцам – работу, а воинов зачислял в свои полки. Сыновья султана каждый год выходили с этими полками на Инд, чтобы о тразить прорывавшиеся вслед за беглецами монгольские отряды. Долина Ин да была огромным полем боя, где последние солдаты цивилизации пытались о становить затопившую полмира кровавую Волну. В рядах мусульманских вой ск сражался отважный воин и великий поэт Амир Хосров, оставивший для пот омков описание своих врагов: «Упорные и яростные в бою они прикрывают св ои поистине стальные тела одеждами из хлопка. Над их пламенеющими лицами возвышались шапки из шерсти и казалось, что шерсть загорится от этого ог ня… От них исходило зловоние, худшее, чем от гниющих трупов… Своими безоб разными зубами они пожирали свиней и собак… Они пили воду из сточных кан ав и ели траву…» Перелом в долгой битве наступил в правление султана Ала-ад-дина (1296-1316), знам енитого полководца, которого считали равным Александру Македонскому и назвали Александром Вторым – Искандером Сани. Чтобы отразить нашестви е, Ала-ад-дин ввел железную дисциплину и мобилизовал все средства страны . У воинов были отняты их икта; они были постоянно готовы к походу и провод или время в тренировках и на смотрах. Эмирам тысяч и сотен запрещалось пи ть вино, устраивать пиры и развлечения; им было запрещено даже общаться м ежду собой – помимо непосредственного начальства. Для содержания арми и крестьяне должны были отдавать половину урожая; государство взяло на с ебя снабжение Дели, превратившегося в огромный военный лагерь; все цены и нормы снабжения устанавливались лично султаном; в обширных государст венных мастерских 17 тысяч ремесленников ковали мечи и шлемы. Вероятно, ор ужейники султана уже умели отливать пушки – эти новые орудия войны, изо бретенные мусульманами в XII веке. Именно пушкам было суждено через два сто летия остановить натиск кочевых орд и переломить ход истории – но первы е пушки были слишком тяжелыми, неуклюжими и использовались лишь при осад ах городов. В 1299 году огромная монгольская армия двинулась в глубь Индии и подошла к Д ели; у стен столицы произошла грандиозная битва; монголы потерпели пораж ение и отступили на север – но через несколько лет вернулись. На протяже нии четырёх лет вокруг Дели бушевали сражения, в которых участвовали сот ни тысяч железных всадников; в 1306 году мусульмане, наконец, одержали решаю щую победу; ожесточение победителей было таково, что они бросили под ног и боевых слонов тысячи пленённых варваров. После этого разгрома монголы сто лет не решались вторгаться в Индию. Разгромив страшных врагов, победоносная армия ислама приступила к поко рению Южной Индии. Юг был загадочной страной тропических лесов и многово дных рек; на побережьях тёплых морей там возвышались удивительные город а с многоэтажными деревянными домами и огромными, украшенными тысячами скульптур, каменными храмами. Эти города были храмовыми общинами, очень похожими на древние общины Двуречья: храмы были центрами городской жизн и, они владели обширными землями и вели торговлю, а жрецы были именитыми г ражданами города, которым принадлежал решающий голос в народном собран ии. На юге Индии жил древний народ дравидов, а в храмах поклонялись старин ным индусским божествам – Шиве, Индре, Вишну. Дравиды не могли противост оять непобедимой коннице Ала-ад-дина, и богатства индусских храмов стал и главной добычей мусульман в их южных походах. В 1311 году воины султана дос тигли крайней оконечности полуострова и разграбили знаменитый Золотой Храм в Чидамбараме – символ древней культуры дравидов. Ала-ад-дин отразил страшное монгольское нашествие, покорил десятки дот оле неведомых племён, городов и царств – и решил увековечить своё могущ ество строительством минарета, который был бы выше, чем знаменитый Кутб- минар. Смерть помешала султану завершить своё грандиозное начинание: по -видимому, Ала-ад-дин был отравлен своими эмирами, тяготившимися дисципл иной, установленной суровым воином. С его смертью вернулись прежние поря дки, эмиры стали получать икта, а на базаре снова воцарилась свобода торг овли. Султан Мухаммад-шах (1325-51) ещё пытался поддерживать дисциплину среди эмиров, но при Фируз-шахе (1351-88), "эмиры и малики стали падишахами, каждый на с вой собственный страх и риск". Огромный султанат распался на части – и то тчас же с севера снова нахлынули монголы. Новую всесокрущающую Орду вёл эмир Тимур, "железный хромец", стремившийся превзойти жестокостью Чингис хана. В 1398 году орда овладела Дели; "сделанные из голов индийцев башни дости гали огромной высоты, а тела их стали пищей для диких зверей и птиц". В коне чном счёте, Индию постигла та же судьба, что и другие страны Востока; равни на покрылась пепелищами городов, трупы лежали на улицах и дорогах, и поля медленно зарастали кустарником. Страшное монгольское нашествие стало рубежом двух эпох: там, позади, было средневековье, эпоха сказок "Тысячи и одной ночи", эпоха Фирдоуси и Омара Хайяма. Что было впереди, в то время ник то не знал, и некому было спрашивать: после ухода Тимура на развалинах Дел и "даже птица не пошевелила крылом". БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 1. Нефедов С.А. История средних веков. – М.: Просвещение, 2004. 2. Майоров Г.Г. Фо рмирование средневековой философии. М., 1979. 3. Диоген Лаэртский. О жизни, учения х и изречениях знаменитых философов. Пер. Л.М. Гаспарова. М.: Мысль, 1986.