Вавилонская башня и смешение языков

Вавилонская б ашня и смешение языков Трубецкой Н.С. Кроме наказания за первое грехопадение человечества в лице Адама и Евы, Священное Писание упоминает еще второе наказание за коллективное грех опадение всего человечества, именно - смешение языков, последовавшее в в иде кары за вавилонское столпотворение. Смешение языков, т.е. установление множественности языков и культур, рис уется в Священном Писании именно как кара, как Проклятие Божие, аналогич ное проклятию "труда в поте лица", наложенному в свое время на человечеств о в лице Адама. И то и другое проклятие выражается в установлении естеств енного закона, против которого человечество бессильно. Физиологическа я природа человека и всего окружающего мира устроена так, что добыча про питания связана с затратой физического труда. Законы эволюции народов у строены так, что неминуемо влекут за собой возникновение и сохранение на циональных отличий в области языка и культуры. Сколько бы человек ни изо бретал машин, чтобы уменьшить применение своего физического труда, совс ем упразднить этот труд никогда не удастся. И сколько бы люди ни стремили сь противоборствовать факту множественности национальных различий, эт и различия всегда будут существовать. Но мало того, физический труд наст олько связан с нормальным функционированием человеческого организма, что полное его отсутствие вредно для здоровья и что люди, не обязанные фи зически трудиться для добывания хлеба насущного, принуждены искусстве нно заменять целесообразный ручной труд гимнастикой, спортом, моционом для поддержания здоровья. Точно так же диалектическое дробление языка и культуры настолько органически связано с самой сущностью социального организма, что попытка уничтожить национальное многообразие привела б ы к культурному оскудению и гибели. Сам по себе в чистом виде труд никогда не бывает приятен. Приятными бываю т только сопутствующие труду чувства и настроения, сознание своей силы и ловкости, интерес к непосредственному результату работы, чувство сорев нования, предвкушение отдыха и т.д. Чем меньше этих привходящих чувств и н астроений, тем яснее выступает подлинная природа труда как страдания. Из вестно, что там, где труд надо превратить в наказание, его стараются лишит ь всего, что могло бы его скрасить, и скрыть от трудящегося подлинную прир оду труда - каторга есть труд в чистом виде. В виде особой милости Бог дару ет отдельным людям физическую силу или преуспевание в работе. Но и эти Бо жие дары скрашивают груд лишь в том случае, если трудящийся сознает их ка к дары и радуется им, сам же труд остается трудом, т.е. страданием. Итак, труд сам по себе есть всегда страдание, и закон необходимости труда остается как вечное проклятие, кара Божия за грехопадение человека. Наоб орот, закон диалектического дробления и неизбежной множественности на циональных культур сам по себе ни с каким страданием не связан. Этот зако н служит препятствием для осуществления многих человеческих намерений и идеалов, влечет за собой часто войны, национальную вражду, притеснения одних народов другими, но сам по себе в чистом виде не связан со страдание м. И это отличие закона дробления и множественности национальных культу р от закона обязательности физического труда стоит в связи с тем, что, в то время как последний есть просто кара, наложенная на человечество за его первое грехопадение, закон дробления, по Библии, есть не столько кара, ско лько ответ Бога на столпотворение вавилонское, божественное установле ние, имеющее цель предотвратить и в будущем попытки, аналогичные построй ке вавилонской башни. Совершенно отвлекаясь от вопроса об исторической подкладке библейског о повествования о вавилонском столпотворении, следует признать за этим повествованием глубокий внутренний смысл. В этом повествовании Священ ное Писание рисует нам человечество, говорящее на одном яэыке, т.е. лингви стически и культурно вполне однородное. И оказывается, что эта единая, об щечеловеческая, лишенная всякого индивидуального, национального призн ака культура чрезвычайно односторонняя: при громадном развитии науки и техники (на что указывает самая возможность замысла стройки!) полная дух овная бессодержательность и нравственное одичание. А вследствие этих с войств культуры - непомерное развитие самодовольства и гордыни, воплоще нием чего является безбожный и в то же время бессмысленный замысел постр ойки вавилонской башни. Вавилонская башня - чудо техники, но не только без религиозного содержания, а с прямым антирелигиозным, кощунственным наз начением. И Бог, желая воспрепятствовать осуществлению этого замысла и п оложить предел кощунственному самопревознесению человечества, смешив ает языки, т.е. устанавливает на вечные времена закон национального дроб ления и множественности национальных языков и культур. В этом акте божес твенного Промысла заключается, с одной стороны, признание того, что безб ожная самопревозносящаяся техника, ярко выразившаяся в замысле постро йки вавилонской башни, есть не случайное, а неизбежное и естественное сл едствие самого факта единообразной, национально не дифференцированной общечеловеческой культуры, с другой стороны - указание на то, что только н ационально ограниченные культуры могут быть свободными от духа пустой человеческой гордыни и вести человечество по путям, угодным Богу. Внутренняя связь между столпотворенчеством и понятием однородной обще человеческой культуры ясна. Всякая культура есть исторически непрерыв но меняющийся продукт коллективного творчества прошлых и современных поколений данной социальной среды, причем каждая отдельная культурная ценность имеет целью удовлетворение определенных (материальных или ду ховных) потребностей всего данного социального целого или входящих в ег о состав индивидов. Поэтому всякая культура производит в пределах данно го социального целого нивелировку индивидуальных различий его членов. В культурных ценностях, получающих признание, стушевываются отпечатки слишком индивидуальных черт их творцов и слишком индивидуальный тон по требностей и вкусов отдельных членов данного социально-культурного ор ганизма. Происходит это естественным образом, в силу взаимной нейтрализ ации полярных, т.е. максимально противоположных, индивидуальных различи й. В результате на всей культуре лежит отпечаток некоторого среднего для членов данной социальной среды психического типа. Чем больше индивидуа льные различия членов социально-культурного целого, тем расплывчатей и неопределеннее, безличнее средний тип, воплощающийся в культуре. Если пр едставить себе культуру, творцом и носителем которой является все челов ечество, то ясно, что безличность и расплывчатость в такой культуре долж ны быть максимальными. В этой культуре должны воплощаться лишь те психич еские элементы, которые общи всем людям. Вкусы и убеждения у всех людей ра зличны, индивидуальные колебания в этой области чрезвычайно сильны - но логика у всех одна, и материальные потребности в питании, экономии труда и т.д. тоже у всех более или менее одинаковы. Поэтому ясно, что в однородной общечеловеческой культуре логика, рационалистическая наука и материал ьная техника всегда будут преобладать над религией, этикой и эстетикой, что в этой культуре интенсивное научно-техническое развитие неизбежно будет связано с духовно-нравственным одичанием. Не облагороженная духо вным углублением логика и материальная техника, высушивая духовно одич авшего человека, и то же время не только не облегчают, но затрудняют ему пу ть к истинному самопознанию и укрепляют в нем гордыню. И, таким образом, од нородная общечеловеческая культура неизбежно становится безбожной, бо гоборческой, столпотворенческой. Напротив, в культуре национально ограниченной всему тому, в чем проявляю тся интимные духовные потребности и предрасположения, эстетические вк усы, нравственные стремления - словом, весь своеобразный моральный и дух овный облик данного народа, - отводится почетное место. Вся духовная част ь такой культуры, проникнутая своеобразной национальной психикой, инти мно и органически близка ее носителям. Воплощение в культуре духовного о блика и духовного опыта похожих и родственных натур облегчает отдельны м членам данного национального организма работу личного самопознания. И поэтому именно только в пределах такой культуры могут возникать морал ьно положительные, духовно возвышающие человека ценности. Понимая положительные стороны национальной культуры, следует, однако, о тнестись отрицательно к национальному дроблению, переходящему за изве стный органический предел. Нужно всячески подчеркнуть, что национально е дробление отнюдь не равнозначно анархическому распылению национальн о-культурных сил, что дробление в данном случае не есть беспредельное из мельчание. Что это именно так, особенно живо чувствуется при рассмотрени и теневых сторон национального дробления. Закон многообразия национальных культур ограничивает человека: человеческое мышление оказывается ограниченны м не только особой природой самого мышления, неспособностью выхода из пр остранства времени и "категорий", неспособностью преодолеть вполне шоры чувственного опыта, но и тем, что всякий человек способен вполне восприн ять только создания той культуры, к которой сам принадлежит, или культур, ближайших к этой культуре (что сказывается с особою силой, когда дроблен ие культур перерождается в измельчание их). Благодаря закону многообраз ия национальных культур общение между представителями разных народов затрудняется, а при известной степени различия между культурами даже ст ановится совсем невозможным. Но наряду с этими отрицательными последст виями закон многообразия национальных культур - поскольку национально- культурное дробление не переходит известного органически необходимог о предела - имеет для человечества и благотворные, положительные последс твия, ибо, как явствует из предыдущего, только благодаря ему становится в озможным возникновение у разных народов культурных ценностей, моральн о положительных и духовно возвышающих человека. Сознавая это, люди должн ы мириться с отрицательными последствиями этого закона и безропотно и с ознательно переносить свою национальную ограниченность. Если стремление людей облегчить физическ ий труд и уменьшить применение человеческого труда не заключает в себе н ичего по существу греховного и является вполне естественным, то стремле ние к уничтожению многообразия национальных культур, к созданию единой общечеловеческой культуры практически всегда греховно. Оно ведет к уст ановлению того состояния человечества, которое Священное Писание изоб ражает как непосредственно предшествовавшее вавилонскому столпотвор ению, и это состояние неминуемо должно привести лишь к новой попытке пос тройки вавилонской башни. Всякий интернационал не случайно, а по существ у безбожен, антирелигиозен и полон духом человеческой гордыни. В этом главный и основной грех с овременной европейской цивилизации. Она стремится во всем мире нивелир овать и упразднить все индивидуальные национальные различия, ввести по всюду единообразные формы быта, общественно-государственного устройст ва и одинаковые понятия. Ломая своеобразные духовные устои жизни и культ уры каждого отдельного народа, она не заменяет и не может заменить их ник акими другими духовными устоями и насаждает только внешние формы быта, п окоящиеся лишь на материально-утилитарных или рационалистических осно ваниях. Благодаря этому европейская цивилизация производит небывалое опустошение в душах европеизированных народов, делая их в отношении дух овного творчества бесплодными, в отношении нравственном - безразличным и или одичавшими. В то же время непомерное пробуждение жадности к земным благам и греховной гордыни является верным спутником этой цивилизации. Она с неминуемой последовательностью идет к новому вавилонскому столп отворению. С того момента, как романо-германская культура начала стремит ься стать общечеловеческой цивилизацией, материальная техника, чисто р ационалистическая наука и эгоистически утилитарное мировоззрение пол учили в ней решительный перевес над всем остальным, и такое соотношение элементов культуры с течением времени только увеличивается. Да ничего д ругого и не может быть: японец и немец могут сойтись только на логике, техн ике и материальном интересе, а благодаря этому все прочие элементы и дви жущие пружины культуры постепенно должны атрофироваться. Но ошибочно д умать, будто благодаря этой нивелизации культур, достигаемой простым уп разднением духовной стороны их, упраздняются перегородки и облегчаетс я общение между людьми. "Братство народов", купленное ценой духовного обе зличения всех народов, - гнусный подлог. Никакое братство и неосуществим о вовсе, когда во главу угла ставятся эгоистические материальные интере сы, когда техника сама собой вносит мотив международной конкуренции и ми литаризма, а самая идея интернациональной цивилизации порождает замыс лы империализма и мирового господства. Упразднение или низведение на вт оростепенное место духовной стороны культуры ведет только к моральном у одичанию людей и развитию личных эгоизмов, что не только не упраздняет, но, наоборот, увеличивает трудности общения между людьми и углубляет вра жду между отдельными социальными группами даже в пределах одного и того же народа. Все это - неизбежные следствия стремления к интернациональной , общечеловеческой цивилизации, и эти следствия явно доказывают, что сам о стремление это богопротивно и греховно. Многообразие национальных культур и языков есть следствие закона дроб ления. Действие этого закона яснее всего выступает в области языка. Кажд ый язык распадается на наречия, наречия - на говоры, говоры - на подговоры и т.д. При этом каждый говор, кроме черт, свойственных ему одному, имеет неко торые черты, общие всем говорам того же наречия, и, кроме черт, объединяющи х его с одним из соседних говоров, другие черты, общие с другим соседним го вором, и т.д. ...Между соседними наречиями имеются переходные говоры, соеди няющие в себе черты того и другого наречия. Таким образом, язык есть непре рывная цепь говоров, постепенно и незаметно переходящих один в другой. Я зыки в свою очередь объединяются друг с другом в семейства, внутри котор ых можно различать ветви, подветви, и т.д. В пределах каждом такой единицы деления отдельные языки располагаются так же, как говоры в пределах язык а, т.е. каждый язык данной ветви, кроме черт, характерных для него одного, и ч ерт, характерных для всей ветви, имеет и черты, сближающие его специально с одним из других языков этой ветви, другие черты, сближающие его с другим языком той же ветви и т.д., причем очень часто между родственными языками с уществуют переходные говоры. Так же как язык в пределах ветви, относятся друг к другу и отдельные ветви в пределах семейства. Между понятиями вет вь, язык, наречие, говор принципиального различия не существует. Когда вс е единицы деления данного языкового целого на столько близки друг к друг у, что носители их понимают друг друга свободно, не прибегая к помощи пере водчика, эти единицы называют говорами, их группы - наречиями и само языко вое целое (т.е. их совокупность) - языком. Но когда представители отдельных говоров перестают свободно понимать друг друга, говоры переименовываю тся в языки, их группы становятся ветвями, а совокупность ветвей - семейст вом. Поэтому часто возможны споры о том, является ли данная единица делен ия языком или наречием, а также споры о том, к какому из двух соседних родс твенных языков относится данная группа пограничных переходных говоров , причем одними средствами лингвистической науки эти споры большею част ью разрешены быть не могут. Так складываются отношения языковых единиц, объединяющихся генетически, т.е. восходящих исторически к диалектам нек огда единого праязыка данной генетической группы (семейства, ветви, подв етви и т.д.). Но кроме такой генетической группировки географически сосед ствующие друг с другом языки часто группируются и независимо от своего п роисхождения. Случается, что несколько языков одной и той же географичес кой и культурно-исторической области обнаруживают черты специального сходства, несмотря на то, что сходство это не обусловлено общим происхож дением, а только продолжительным соседством и параллельным развитием. Д ля таких групп, основанных не на генетическом принципе, мы предлагаем на звание языковых союзов [1]. Такие языковые союзы существуют не только межд у отдельными языками, но и между языковыми семействами, т.е. случается, что несколько семейств, генетически друг с другом не родственных, но распро страненных в одной географической и культурно-исторической зоне, целым рядом общих черт объединяются в союз языковых семейств. Так, семейства у гро-финско-самоедское (иначе уральское), тюркское, монгольское и маньчжу рское целым рядом общих черт объединяются в один союз урало-алтайских яз ыковых семейств, несмотря на то что генетическое родство между всеми эти ми семействами современная наука отрицает. Деление существительных на грамматические роды и способность корня при образовании форм изменять, вставлять и выбрасывать корневую гласную (соберу - собрать - собирать - соб ор) объединяют семейства индоевропейское, семитическое, хамитическое и северокавказское в союз средиземноморских языковых семейств, к которо му, вероятно, принадлежали и некоторые вымершие языки бассейна Средизем ного моря. Такие союзы генетически друг с другом неродственных лингвист ических семейств имеются по всему земному шару. При этом часто бывает, чт о одно и то же семейство или одиноко стоящий язык принадлежит сразу к дву м союзам или колеблется между двумя соседними союзами, играя, таким обра зом, ту же роль, что переходные говоры в генетической классификации [2]. Так им образом, принимая во внимание обе возможные группировки языков, генет ическую (по семействам) и негенетическую (по союзам), можно сказать, что вс е языки земного шара представляют некоторую непрерывную сеть взаимно п ереходящих друг в друга звеньев, как бы радужную. И именно в силу непрерыв ности этой языковой радужной сети и в силу постепенности переходов от од ного ее сегмента к другому общая система языков земного шара при всем св оем пестром многообразии представляет все же некоторое, правда, только у мопостигаемое, единое целое. Таким образом, в области языка действие зак она дробления приводит не к анархическому распылению, а к стройной гармо ничной системе, в которой всякая часть, вплоть до мельчайших, сохраняет с вою яркую, но повторяемую индивидуальность, и единство целого достигает ся не обезличением частей, а непрерывностью самой радужной языковой сет и. Распределение и взаимное соотношение кул ьтур не совпадает с группировкой языков. Носители языков не только одног о и того же семейства, но одной и той же ветви могут принадлежать к разным типам культур: примером, иллюстрирующим это положение, является народ ве нгерский (или мадьярский); ближайшими родичами мадьярского языка являют ся языки вогульский и остяцкий (в северо-западной Сибири), между тем культ ура венгров и культура вогульско-остяцкая не имеют между собой решитель но ничего общего. И все же распределение и взаимные соотношения культур основаны, в общем, на тех же принципах, что и соотношения языков, с тою лишь разницей, что то, что в культуре соответствует семействам, имеет гораздо меньше значения, чем то, что соответствует союзам. Культуры отдельных со седних друг с другом народов представляют всегда целый ряд черт, сходных между собой. Благодаря этому среди данных культур обозначаются известн ые культурно-исторические зоны, - например в Азии зона мусульманской, инд останской, китайской, тихоокеанской, степной, арктической и т.д. культур. Г раницы всех этих зон взаимно перекрещиваются, так что образуются культу ры смешанного или переходного типа. Отдельные народы и части народов спе циализируют данный культурный тип, внося в него свои специфические инди видуальные особенности. В результате получается та же радужная сеть, еди ная и гармоничная в силу своей непрерывности и в то же время бесконечно м ногообразная в силу своей дифференцированности. Таковы результаты действия закона дробле ния. При кажущейся анархической пестроте отдельные национальные культ уры, сохраняя каждая свое неповторяемое индивидуальное своеобразие, пр едставляют в своей совокупности некоторое непрерывное гармоническое е динство целого. Их нельзя синтезировать, отвлекаясь от их индивидуально го своеобразия, ибо именно в сосуществовании этих ярко индивидуальных к ультурно-исторических единиц и заключается основание единства целого. Как все естественное, природное, вытекающее из Богом установленных зако нов жизни и развития, эта картина величественна в своей непостижимой и н еобъятной сложности и вместе с тем сложной гармояичности. И попытка чело веческими руками разрушить ее заменить естественное органическое един ство живых ярко индивидуальных культур механическим единством безличн ой общечеловеческой культуры, не оставляющей места проявлениям индиви дуальности и убогой в своей абстрактной отвлеченности, явно противоест ественна, богопротивна и кощунственна. Против такого резкого и безусло вного осуждения попыток культурного объединения человечества и создан ия однородной общечеловеческой культуры как попыток богопротивных как будто говорит факт общечеловеческой значимости христианства. Для тех, кто в христианстве видит лишь одну из многих религий земного шар а, продукт определенных историко-культурных условий, проблема эта, конеч но, вовсе и не ставится. При таком взгляде христианство как продукт опред еленной культуры тем самым ставится на одну доску с другими продуктами о пределенных культур и вводится как элемент в общую схему многообразных культурных проявлений человечества. Никакой общечеловеческой значите льности за ним в таком случае признавать нельзя. Но для тех, кто в Христе признает пришедшего во плоти Сына Божия и в христи анстве - единственную истинную религию, слова Христа: "Шедше научите вся н ароды, крестяще я во имя Отца и Сына и Святаго Духа" (Матф. 28: 19) - являются как б ы опровержением того положения, будто культурное объединение человече ства есть дело богопротивное. Однако противоречие здесь на самом деле мн имое. Ведь признавая христианство абсолютной истиной, покоящейся на бож ественном откровении и преподанной людям при помощи непосредственного вмешательства Бога в исторический процесс, мы тем самым уже отказываемс я от взгляда на христианство как на продукт и как на элемент определенно й культуры. Проповедь христианства не есть введение в культуру какого-то нового элемента культуры. В противоположность юдаизму, связанному с опр еделенной расой, мусульманству, связанному с определенной культурой, и б уддизму, в принципе враждебному всякому культурному Делению, христианс тво выше рас и культур, но не упраздняет ни многообразия, ни своеобразия р ас и культур. Принятие христианства влечет за собой отказ от целого ряда элементов национальной языческой культуры и преобразование этой после дней. Но конкретные формы этого преобпа-зования могут быть очень различн ы в зависимости от той культурно-исторической почвы, на которую христиан ство попадает, и единообразие в этой области не только не обязательно, но и невозможно. Христианство есть,"закваска" которая может быть положена в самые различные виды теста, и результат "брожения" будет совершенно разл ичен в зависимости от состава теста. А потому та радужно-маого-образная с еть неповторяемо-индивидуальных национальных культур земного шара, о к оторой мы говорили выше, должна была бы сохранить свою конструкцию даже в том случае, если бы все народы мира восприняли христианство. Никакой нивелировки национально-культурных различий, никакого создани я однородной общечеловеческой культуры христианство не требует. Христ ианство как установление божественное неизменно. В историческом проце ссе христианские догматы не изменяются, а только раскрываются. Культура же есть, по существу, дело рук человеческих. Она подлежит историческим из менениям, законам эволюции, и прежде всего закону дробления. Единая хрис тианская культура есть contradictio in adjecto. Христианских культур не только может, но и должно быть несколько. Каждый народ, воспринявший христианство, должен преобразовать свою культуру так, чтобы ее элементы не противоречили хри стианству, и так, чтобы в этой культуре веял не один национальный, но и хри стианский дух. И таким образом, христианство не упраздняет своеобразног о национального культурного творчества, а, наоборот, стимулирует это тво рчество, давая ему новые задания. Всем христианским народам дано задание согласовать культуру с догматами, этикой и канонами истинной Христовой Церкви, создать храмы, формы богослужения и принадлежности его, способны е вызывать в молящихся представителях данного народа определенные хри стианские настроения, - и каждый народ не только может, но и должен разреша ть эти задания по-своему, для того чтобы христианство оказалось восприня тым органически и интимно слилось с данной национальной психикой. Разумеется, это нисколько не исключает влияния одной христианской куль туры на другую. Такие влияния наблюдаются и между культурами нехристиан скими; влияния эти связаны с самим существом развития культур и при есте ственном ходе этого развития нисколько не ведут к нивелировке национал ьных различий. Важно только, чтобы влияние одной культуры на другую не бы ло подавляющим, чтобы культурные заимствования органически перерабаты вались и чтобы из своих и чужих элементов создавалось новое единое целое , плотно пригнанное к своеобразной национальной психике данного народа. Церковь Христова едина. Единство ее предполагает живое общение между от дельными поместными церквами. Но это общение возможно и без культурного единства. Единство церкви выражается в общности Священного Писания, Свя щенного Предания, догматов и канонов, но вовсе не в тех конкретных бытовы х, художественных и правовых формах, которыми догматы, каноны, предания и писания приспособляются к жизни каждого данного народа. Попытки зафикс ировать эти формы и уничтожить в этой области различия между народами, п ринадлежащими к одной церкви, но не совсем к одной и той же культуре, основ аны на суеверии и обрядоверии и не ведут к добру. Мы, русские, жестоко пост радали от подобной попытки, предпринятой при патриархе Никоне и приведш ей в области церковной к расколу, а в области житейской - к тому ослаблению сопротивляемости русского культурно-национального организма, которое подготовило петровский разгром. Итак, для христианина христианство не связано с какой-нибудь одной опред еленной культурой. Оно не есть элемент определенной культуры, а фермент, привносимый в самые разнообразные культуры. Культура Абиссинии и культ ура средневековой Европы совершенно непохожи друг на друга несмотря на то что обе они христианские. Если мы всмотримся в историю распространения христианства, то убедимся в том, что распространение это шло успешно именно там, где христианство в оспринималось как фермент, а не как элемент уже готовой иностранной куль туры. Органически и плодотворно воспринятым, привившимся оказывалось х ристианство лишь там, где оно пепе-работало национальную культуру, не уп разднив ее своеобразия. И наоборот, одним из самых сильных тормозов расп ространения христианства всегда было ошибочное отождествление христи анства с какой-нибудь определенной для данного народа иностранной куль турой. Если во многих случаях неприятие данным народом христианства имело и им еет свои глубокие, быть может, мистическо-провиденциальные причины, то в целом ряде случаев, быть может, даже в большинстве, причина лежит в том, чт о миссионеры распространяли не христианство как таковое, а определенну ю христианскую культуру. Этим грешили и православные миссионеры: ни для кого не тайна, что зачастую миссионерство внутри России было орудием рус ификации, а за пределами России - орудием распространения русского полит ического влияния. По в еще большей мере это относится к миссионерству не православному - католическому, протестантскому, англиканскому. Романо-г ерманские миссионеры сами на себя смотрят прежде всего как на культуртр егеров. Вся их миссионерская деятельность связана со "сферами слияния", с колонизацией, европеизацией, с концессиями, факториями, плантациями и т. п. Миссионеры являются не посланными от Бога проповедниками богооткров енных истин, а агентами колониальной политики или представителями "инте ресов" той или иной державы. Проповедуя не христианство, а католичество, п ротестантизм или англиканство, т.е. те виды уклонения от христианства, ко торые укоренились в условиях романо-германской культуры и тесно связан ы с ней, миссионеры фактически проповедуют просто саму эту культуру. Усп ех их проповеди, естественно, ставится в зависимость от степени способно сти данного народа "приобщиться к европейской цивилизации". А так как в эт ой цивилизации христианство давно уже отодвинуто на задний план и заглу шено столпотворенческими тенденциями, то естественно, что новообращен ные "туземцы", воспринимающие христианство в перспективе европейской ци вилизации и как элемент, притом совсем не самый важный этой цивилизации, оказываются очень плохими и, во всяком случае, творчески совершенно бесп лодными христианами. При таком способе миссионерства обращаются в хрис тианство не целые народы, способные органически переработать свою наци ональную культуру в христианском духе, а лишь отдельные индивидуумы, кот орые самим фактом своего обращения отсекаются от родного национально к ультурного ствола и становятся агентами-сотрудниками при проведении э кономических и политических замыслов иностранной державы. Таким образом, заповедь Христа научить все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, по существу, остается невыполненной. И не выполнена о на в значитель