Научная революция Галилея - первый шаг к современной науке

План 1. Введение . История развития науки есть история научных революций. 2. Категория сходства - основная в среднев ековом научном познании. 3. XVII век - познавать значит различать. 4. От физики Аристотеля - через физику импетуса - к физике Галилея. 5. Мысленный эксперимент - основной метод Галилея. 6. Новое понятие материи . Противоречия Га лилея. 7. Распад Космоса - смысл галилеевской нау чной революц ии. 8. П.Фейерабенд : пропагандистские приемы - осно ва успеха Галилея. 9. Научная революция XVII века - первый шаг к современной науке. Плавное течение научной мысли только кажется нам тако- вым . Находясь в самом потоке , постоянн о ощущая непрерывн ость времени , мы не замечаем те скачки и повороты , которые совер- шает процесс научного мышления . Только оглядываясь назад, пристально рассматривая последовательность э тапов развития науки , мы обнаруживаем то , что потом называем революцией, что ока зывается определяющим для научного познания на столе- тия вперед. Согласно концепции Томаса Куна , развит ие науки проходит ряд последовательных состояний . Начальная стадия характери- зуется наличием различных точек зрения , отсутствием фунда- менталь ных теорий , общепринятых метод ов и ценностей . Затем возникает консенсус членов научного сооб щества и создается единая парадигма - система взглядов и установок , ценностей и образцов деятельности , которые признаются и разделяются все- ми членами данного научного сообщес тва . На её основе осу- ществляется нормальное развитие науки , на капливаются факты, совершенствуются теории и методы . В пр оцессе такого развития возникают аномальные факты , приводящие к кризису , а затем и к научной революции . В результ ате революции возникает новая парадигма и весь процесс повторяется снова. Одной из таких революций является тот поворот в мышле- нии , который произошел в европейской науке в XVII веке . Он послужил причиной становления так называ емой "классической науки ", то есть тех представлений в математике , физике , аст- рономии , связанных с именами Галилея , Декарта , Ньютона , ко- торые адекватны способу мышления человек а , имеющего дело с обычными размерностями , скоростями , временем . Понятия клас- сической на уки достаточны для пов седневной , обыденной жизни. Они легко доступны пониманию и входят в нашу жизнь с раннего школьного возраста . В отличии от реля тивистских построений Эйнштейна их можно проверить в любой момент . По словам А.Койре "они слишком яс ны и про сты - так ясны и просты , что, как и все начальные понятия , они т рудноуловимы ". Именно эта "очевидность ", эта невозможность представить , что может быть иначе , и делает чрезвычайно интересным и важным попытку рассмотреть сам процесс перехода от средневековой науки , ос- нованной на представлениях Аристотеля , к новому научному мышлению . Этот интерес касается как бы трёх аспектов научной революции XVII века . Во-первых , исторический : к ак и почему именно в это время , именно в Евро пе она смог ла произойти. Во-вторых , философско-психологический : каковыми были миро- воззрение и личные качества людей , её осуществивших . И, в-третьих , прогностический : что в ситуации и способе мышле- ния того времени можно использовать в качестве указателе й для предсказаний будущих научных революци й и открытий. Надо добавить , что история науки XVII века является весьма привлекательным объектом для изуче ния . С одной сторо- ны это время достаточно удалено от нас , чтобы мы могли бесп- ристрастно и все объемлюще оценить происходящее , будучи уве- ренными в достоверности оценок , подтвержд енных научной прак- тикой четырёх столетий . С другой - дост аточно близко , чтобы оставить множество документов и первоист очников , которые позволяют исключить возмож ность неже лательного влияния трансляторов , как это имеет место , нап ример , с античной нау- кой. * * * Каков же был способ научного мышл ения накануне научной революции XVII века ? Вплоть до конца XVI в . основную роль в зн ании в рамках западной культуры играла категория сходства. Мир замыкался на себе самом : земля повторяла небо , лица от- ражались в звёздах , живопись копировала пространство . И представления о вещах выступали как п овторение - отсюда ме- тафоры "театр жизни ", "зеркало мира ". Мишель Фуко в книге 1966 года "Слова и вещи " выделяет четыр е типа категорий сходства в методологии средневекового нау чного познания. Пригнаность (convenientia). Пригнаными являются таки е вещи , которые , соприкасаясь к раями , соединяются друг с дру- гом и конец одной обозначает начало другой . Благодаря этому происходит передача движения , воздействий , свойств от вещи к вещи . На сочленениях вещей возникают ч ерты сходства , которые с одной стороны являются знаком некот орого родства , а с дру- гой - порождают новые сходства , устанавлива ющие общий поря- док . Мир - это всеобщая "пригнаность " вещ ей . Сколько сущест- вует рыб в воде , столько же имеетс я на земле животных ; всех вместе в воде и на земле столько же существ , сколько и на небе , и одни соответствуют другим . А всего существ столько же , сколько их высшим образом содержит ся в Боге . Таким обра- зом , мир образует цепь вещей и зам ыкается на себе самом . В каждой точке контакта вещей начинается и кончается звено, похож ее на предыдущее и на по следующее . Так круг за кругом следуют подобия , удерживая крайности - Бога и материю - на соответствующем расстоянии и одновременно сближая их. Соперничество (aemulatio). Здесь имеется в виду нечто подобное тому , как если бы прост ранственное сочленение было бы порвано и звенья цепи , разлетевшие ся далеко друг от дру- га , воспроизводили бы свои замкнутые очертания без всякого контакта с собой . Посредством соперничест ва вещи , рассеянные в мире , вступают между собой в пер ек личку . Человеческое лицо соперничает с небом , и как человечески й ум несовершенным об- разом отражает божественную мудрость , так и глаза с их огра- ниченным сиянием отражают свет , распростр аняемый в небе солнцем и луной . Однако соперничество не оставля ет инертными относительно друг друга обе фигуры , св язанные взаимным отра- жением . Бывает , что одна из них бо лее слабая воспринимает сильное влияние другой . Так земля явля ется зеркалом усеянно- го звездами неба . А звезды господствую т над травами , для ко- торых они являются духовным прообразом , неизменным образцом, источником скрытых влияний . Здесь одно подобие охватывает другое , которое в свою очередь его окружает , и , возможно, будет охвачено другим , которое может возобновляться до бес- конечности. Аналогия . Использование этого понятия стало иным , чем в античной и средневековой науке . В ана логии , которую имеет в виду Фуко , совмещаются пригнаность и соперничество . Подобно соперничеству аналогия обеспечивает столкнов ение сходств в пространств е . Подобно пригнаности она говорит о их соедине- ниях и связях . Рассматриваемые ею под обия - более тонкие сходства их отношений . Аналогия теперь способна установить неопределенное число черт родства , исходя из одного и того же момента . Так старая аналогия между растением и животным - растение это животное , голова которого внизу , а рот (корень ) погружен в землю - теперь усиливается и развивается : расте- ние - это стоящее животное , питательные вещества в котором поднимаются снизу вверх , вдоль стеб ля (тела ), и увенчивается цветами , плодами (головой ), так как у животных венозная сеть также начинается в нижней части живот а , причем главная вена поднимается к сердцу и голове . Посред ством аналогий могут сближаться любые вещи . Особая точка с реди анал огий человек, который находится в пропорциональном отно шении и с небом , и с животными , и с растениями , и с землей , и с металлами , и с бурями. Симпатия . Она свободно действует в глубинах мира . В од- но мгновение она преодолевает огромные пространств а , может появиться в результате единственного конт акта , как , напри- мер , устанавливается контакт в момент рождения человека меж- ду ним и планетой , которой он упра вляется . Симпатия приводит в движение вещи в мире , вызывая вз аимное сближение самых от- да ленных из них . Симпатия обеспеч ивает подвижность вещей : притягивает тяжелые предметы к тяжести земли , легкие тела увлекает в невесомый эфир , заставляет поворачиваться вслед за солнцем большой желтый цветок подс олнуха . Симпатия актив- но изменяет в ещи в направлении тождества , и если бы она не имела бы противовеса - антипатии - то ми р свелся бы к одно- родной массе , к одной точке . Антипатия сохраняет вещи в их изоляции друг от друга и препятствует их уподоблению . Она сохраняет каждую вещь в её стой ком отличии , в её стремлении к самосохранению . Постоянное равновесие с импатии и антипатии обеспечивает то , что вещи могут похо дить друг на друга, сближаться между собой , не поглощая др уг друга , не утрачивая при этом своей неповторимости . Именно этим равновесием объ- ясняется то , что вещи растут , развиваю тся , исчезают , но бес- конечно воспроизводятся , то есть , что существует пространс- тво и время. Пригнаность , соперничество , аналогия и симпатия указы- вают нам пути развития подобия , но н е место его существова- ния не способ его регистрации и о познания . Для того , чтобы скрытые сходства были бы видимы на поверхности вещей , необ- ходима зримая примета . Мир подобного - это непременно мир примет . Знание подобий основывается на определени и этих при- мет и на их расшифровке . Лицо мира покрыто знаками , харак- терными чертами , и тайными словами , яв ляющимися видимыми формами невидимых сходств . Например , между волчьим корнем и глазами существует симпатия . Его семена представляют собой маленькие черные шарики , помещенные в белые оболочки , подоб- но векам сверху глаз . Эта отметина сообщает нам , что это растение помогает при болезнях глаз. Таким образом , в знании XVI века сход ство оказывается самым универсальным , самым очевидны м , но вместе с тем и са- мым скрытым , подлежащим выявлению элемент ом , определяющим форму познания и гарантирующим богатство его содержания . Но сходство - категория чрезвычайно неустойчивая , так как при любой попытке её познания отсылает к другому под обию , кото- рое в свою очередь взывает к новы м и так до бесконечности. Приходится обследовать весь мир , чтобы установить достовер- ность самой поверхностной аналогии . Такое знание получается из бесконечного нагромождения утверждений , влекущихся друг за другом . Поэтому , начиная с самых основ , оно будет зыбким. Простое сложение - единственная форма связ и элементов зна- ния . Отсюда бесконечные реестры , отсюда их однообразие. Именно здесь вступает в дело кате гория Космоса . Это старое платоновс кое понятие сохранило свою жизнеспособность в течение средневековья и Возрождения . В XVI веке понятие Космоса играет основополагающую роль в знании , выполняя две определенные функции . Во-первых , как катего рия мышления , оно гарантирует исследованию , ч то каждая вещь при более широком охвате найдет свое зеркало и свое космическое подтверждение. Во-вторых , как всеобщая конфигурация приро ды , оно устанавли- вает пределы на пути неустанного дви жения сменяющих друг друга подобий , то есть указывается на то , что существует большой мир и его границами обозначен ы пределы для всех ве- щей , в них развертывается действие вс ех подобий . В рамках системы , где приметы и подобия взаимн о переплетаются в бес- конечном витке , было совершенно необходим о , чтобы в сущест- вовании Космоса мыслилась гарантия знани я XVI века и предел его распространения. "Нам представляется , - пишет М.Фуко , - что познания XVI века слагались из неустойчивой смеси рационального знания, из понятий , порожденных обрядами магии , и из всего культур- ного наследия , воздействие которого было приумножено вновь открытыми античными текстами . Наука этой эпохи выстроенная таким образом , не отличается структурной прочностью ; она яв- ляется как бы всего-навсего лишь свобо дным пространство м , в котором сталкиваются приверженность к авт оритетам древности, пристрастие к чудесному и уже обостр ённое внимание к той высшей разумности , в которой мы узнаем себя . И эта трехчлен- ная эпоха как бы отражается в зер кале каждого произведения и каждог о отдельного ума ..." * * * В начале XVII века мысль перестает дв игаться в стихии сходства . Отныне подобие - не форма зна ния , а , скорее , повод совершить ошибку . "Заметив какое-нибудь схо дство между двумя вещами , - говорит Д екарт в "Правилах для руководства ума ", - люди имеют обыкновение приписывать им обеим , даже в том , чем эти вещи между собой различаются , свой ства , которые они наш- ли истинными для одной из них ". Эп оха подобного постепенно замыкается в себе самой . Картез иан ская критика сходства иск- лючает подобие как основную практику и первичную форму зна- ния , обнаруживая в нем беспорядочную смесь , подлежащую ана- лизу в понятиях тождества и различия меры и порядка. Попытаемся реконструировать те изменения в нау чном мыш- ление XVII века , которые сделали иным сам о знание . В связи с тем , что утрачивает свое всеобщее зна чение понятие подобия, и его применение ограничивается самыми нижними и скромными рубежами знания , отныне любое сходство подчиняется испытанию ср авнением , то есть принимается т олько на основе порядка тождества и серии различий . Более тог о , прежде цепь подобий могла быть бесконечной - всегда можно было открыть новые по- добия . Теперь же становится возможным полное перечисление : и в форме перечи сления всех элемент ов , и в форме категорий , и в форме анализа . Следовательно теперь сравнение вещей может достичь невиданной доселе точности , в то время как старая система подобий , никогда незавершаемая , вс егда открытая для новых случайностей , могла становится лишь все более вероят- ной , но не точной. Таким образом , деятельность ума учено го XVII века , в отличии от века предыдущего , состоит не в том , чтобы сбли- жать вещи между собой , занимаясь поиск ом всего того , что мо- жет быть в них обн аружено в плане родства , взаимного притя- жения или скрытой природы , а , напротив , в том , чтобы разли- чать . Познавать теперь значит различать , то есть посредством интуиции дать себе представление о в ещах , установить тож- дества , а затем зафиксировать необхо димость перехода от од- ного элемента серии к другому , непосре дственно следующему за ним. * * * С научной революцией XVII века неразрывно связано имя Галилео Галилея . Пересматривая все традиц ионные представле- ния о науке , её методе и зад аче , он опирался на определенную традицию , на те достижения , которые со ставили предпосылки его собственной работы . Сам Галилей н азывает несколько важ- нейших имен , традиции которых он прод олжает : критикуя Арис- тотеля , Галилей апеллирует к Платону , а ещё чаще к Архимеду, чьи сочинения действительно оказали реша ющее влияние на творчество Галилея . Из более близких п о времени он чаще все- го ссылается на Коперника - обоснование гелиоцентрической системы последнего , создани е физики , которая согласовалась бы с этой системой , стали делом жи зни Галилея. Физика Аристотеля к тому времени уже полностью отжила свой век , но тем не менее это была прекрасно разработанная наука , хотя она и не была построен а на математических нача- лах . Более того она была более бли зка к опыту здравого смыс- ла , чем физика Галилея . Это была т еория , которая естествен- ным образом исходя их данных здравого смысла , подвергала их чрезвычайно связному и систематическому и столкованию . Кроме того, аристотелевская физика не удов летворялась простым вы- ражением "факта " здравого смысла , она е го помещала в целост- ную концепцию физической реальности , осно вными чертами кото- рой были вера в существование качеств енно различных "природ " и вера в существо вание Космоса , т.е ., в общем , вера в су- ществование глобальных принципов порядка , в силу которых множество реальных существ образует иерар хически упорядочен- ное целое. Итак , в аристотелевской физике каждая вещь , подчиняясь всеобщему порядку имела свое естест венное место в Космосе . И если эта вещь "в порядке ", то она в нем оставалась и пребы- вала навсегда . Более того , она должна была оказывать сопро- тивление любой попытке удалить её из этого места . Последнее можно было совершить только в р езультате принуждения , и тог- да тело , оказавшись вне своего места , стремилось в него возвратиться . То есть всякое движение вызывало своего рода космический беспорядок , так как оно ес ть результат либо при- нуждения , либо , наоборот , усилия со сто р оны бытия , направ- ленного на противодействие этому принужде нию . Всё это восс- тановление порядка и являлось движением "по природе ". Следо- вательно , состояние покоя в объяснении не нуждалось - это объяснялось собственной природой тела . Но хотя для к аждого из движущихся тел движение являлось преходящим и эфемерным состоянием , тем не менее для Космоса в целом оно было вечно необходимым феноменом , неким процессом , в котором вещи конс- титуировались , актуализировались и становилис ь собственно вещам и . В случае насильственного д вижения , которое предпола- гало непрерывное действие связанного с движущимся телом дви- гателя , то оно , разумеется , не могло быть продолжительным, так как ничто из того , что "являетс я противоестественным , не может быть беско нечным и непрерыв ным ". Если прервать связь между движущимся телом и двигателем , то движение останавли- валось . Аристотель не допускал действия на расстоянии , с его точки зрения , всякая передача движения предполагает сопри- косновение - т.е ., чтобы пер емещать тело , его надо или та- щить или толкать. Таким образом , аристотелевская физика образовывала все- объемлющую , совершенно связную теорию , в которую не уклады- вается лишь один повседневно наблюдаемый факт : движение бро- шенного тела . Объяснен ие Аристотеля , что бросающий приводит в движение не только тело , но и воздух , который в состоянии некоторое время держать в движении те ло , было отвергнуто ещё в VI веке Иоаном Филопоном . Он предложил новый способ объяс- нения движения брошенного тела , ко торый в XIV веке был раз- вит в физику импетуса. Согласно Филопону , бросающий сообщает брошенному телу некую нематериальную движущую силу , а воздух , приводимый при этом в движение , ничего не добавляет к движению тела . В фи- зике импетуса ещё нет ни каких идей , в которых был бы хотя бы намек на то , что было названо зако ном инерции , но она содер- жала ряд допущений , которые могли при вести к открытию этого закона . Именно в ней наметился тот путь , которым затем пошел Галилей . Как показал А.Койре , Гали л ей в своем сочинении "О движении " выступает как критик аристотеле вской динамики с точки зрения динамики импетуса , и впос ледствии придает ей ту форму , в которой уже и на самом деле содержался принцип инерции. Физика импетуса строится на базе космологии и физики Аристотеля , пересматривая лишь отдельные положения послед- ней . Полностью сохраняются представления о конечности Космо- са , неравноценности пространства и связан ным с этим делением движения на естественное и насильственно е . Движе ние тела продолжается до тех пор пока действуе т двигатель . Скорость тела прямо пропорциональна силе двигателя и обратно пропор- циональна сопротивлению среды . То есть сила здесь , в отличии от классической механики , является причин ой скорости , а не ус корения . Тенденцию к покою , кото рая постоянно присутствует в движущемся теле , и которую должна преодолевать движущая сила , нельзя рассматривать как предшестве нницу инерции , как её понимала классическая механика . Импету с , или запечатлен- ную силу (im petus impressus), расходует по мере движения брошенное тело . И он иссякает , уходя на преодоление тенден- ции тела к покою . То есть инерция в физике импетуса это то, что способствует трате импетуса , прекраще нию движения , в противоположность инерции классической механики , сохраняющей состояние равномерного прямолинейного движен ия. Первоначально понятие импетуса применялос ь для объясне- ния насильственного движения . Однако пост епенно его стали применять также и для объяснения дви жения подб рошенного вверх тела , как наиболее уникального с лучая , где как бы сни- мается различие естественного и насильств енного движений . И в самом деле , если брошенное вверх тело движется насильст- венно под воздействием сообщенного ему импульса , то , остано- ви вшись потом на мгновение , оно падает назад уже под дейс- твием силы тяжести . Физики пытались п онять , чем объяснить различие скорости падающего тела в на чале и конце движения, какую роль здесь играет тот импульс , который двигал тело вверх . Если о н оказывает в пер вые моменты падения некоторое сопротивление силе тяжести , то это оз начало бы , что импетус может сохраняться , консервироваться в тел е в момент мгновен- ной остановки тела . Этого не могла допустить схоластическая физика в силу принципиальн ого раз личения естественного и на- сильственного движений , которое требовало различать также и характер сил , вызывающих эти два разны х движения. Галилей сделал допущение , что импетус может сохраняться в теле в состоянии покоя . Это сним ало принципиал ьное разли- чие между силами , действующими при ес тественном и насильст- венном движении , и , таким образом , сбл изило эти два вида движения . Здесь Галилей близко подходит к открытию закона инерции , но сделать следующий шаг и допустить , что тело мо- жет двигаться само по себе , не рас ходуя никакого импетуса , а поэтому и не замедляя своего движения , в рамках физики импе- туса невозможно. Итак , к началу XVII века невозможность применения неоп- ределенной и расплывчатой концепции "импе туса " в дальне йшем развитии теории движения становилась все более очевидной. Необходимо было отбросить эту концепцию с тем , чтобы создать математическую физику , новое понятие движ ения . И именно это сделал Галилей. "Мы так хорошо знакомы с принципам и и понятиям и новой механики или , точнее , так к ним при выкли , - пишет А.Койре , - что нам почти невозможно усмотреть те трудности , которые не- обходимо было преодолеть , чтобы установит ь эти принципы и понятия . Эти принципы представляются нам столь простыми, сто ль естественными , что мы не замечаем содержащиеся в них парадоксы . ...мы так свыклись с математи ческой наукой , мате- матической физикой , что нам больше не кажется странным расс- мотрение бытия с математической точки зрения , не кажется странным парадо ксальное дерзновение Г алилея , заявившего , что книга природы написана математическими зн аками . Нам всё это представляется само собой разумеющимся , н о совсем иначе обс- тояло дело для современников Галилея ." Для них было чрезвы- чайно трудно понять Гали лея , объя сняющего реальное бытие посредством бытия математического : ведь с обытия новой дина- мики разворачиваются в бесконечном пустом пространстве и ка- саются тел , движущихся по прямым линия м , которые не являются реальными телами , перемещающимися в реа льном пространстве , а математическими телами , перемещающимися в математическом пространстве . Галилей дает математическое решение конкретных физических проблем : проблемы падения тела , проблемы движения с силой брошенного тела , утверждая , чт о "желать ис следовать проблемы природы без математики - это всё равно что пытаться сделать некую вещь , которую сделать не возможно ". Сближая математический объект с объек том физическим, преобразованным с помощью эксперимента , н астаивая на необхо- димости иметь дело с идеализированн ыми объектами , а не объ- ектами эмпирического мира , Галилей сразу решает ряд проблем. Во-первых , он снимает различие между ф изикой , объясняющей причины движения , и математикой , позволяю щей , описав это движение , сформулировать его закон . Во-вторых , устраняет принципиальное различие между математикой и физикой как нау- ками , и механикой как искусством . В-тре тьих , отменяет тради- ционное представление о том , что мате матика - это наука о неизменных сущностях , и тем самым кла дет начало новой мате- матике , способной описывать движение и изменение , и устанав- ливать их законы . В-четвертых , ставит в опрос о том , что для физика важнее установить закон , описывающ ий изменения явле- ний , чем искать их причины. Как живопись того времени обраща ется к перспективе , так наука этого периода - к геометрии . Гали лей стремится поста- вить на место физики Аристотеля механ ику , которая по его за- мыслу была бы чем-то вроде геометрии физического мира . Гали- лей осуществляет геометризацию про стр анства , т.е . замещение конкретного пространства Аристотеля абстракт ным пространс- твом эвклидовой геометрии , которое теперь рассматривалось как реальное и становилось тем прост ранством , в котором позднее поместилась его физика. * * * Условием возможности решения всех эти х проблем является у Галилея эксперимент , который представля ет собой или умоз- рительный опыт , или материализацию матема тической конструк- ции. В более ранний период развития на уки мы сленный экспери- мент тоже имел место . Так , например , Аристотель осуществлял мысленный эксперимент , доказывая невозможнос ть в природе пустоты . Однако роль мысленного экспериме нта здесь была дру- гая . Аристотель прибегал к нему для того , чтобы отверг нуть какую-либо возможность : в этом смысле эксперимент играл у него негативную роль . Галилей же приб егает к воображаемому эксперименту для подтверждения своих допу щений . Теоретичес- кое построение у Галилея создается до всякого опыта и неза- висимо от него - оно представляет собой решение задачи , пра- вильность которого лишь задним числом должна быть подтверж- дена в опыте . Это построение приобрет ает характер теорети- ческого допущения , которое не могло по лучить точного аналога в опыте , но могло б ыть минимал ьно к нему приближенно за счет устранения всех помех и увеличения чи стоты эксперимента . Та- кое изменение значения мысленного экспери мента в физике свя- зано с перестройкой метода доказательств а , со стремлением построить физику на базе матем ати ки . Как пишет французский историк науки П.Таннери , "Физики поступали так . Выдвигался какой-нибудь априорный постулат , из него делались выводы , а затем эти выводы проверялись на опыте . Галилей по существу следовал именно этому пути ." Таким обр азом , научная работа для Галилея в основном сводилась к созданию геометрической схемы механического события и последующем у мысленному экспе- риментированию с этим идеально сконструи рованным объектом или , если возможно , его практической р еализации. З десь заключен богатый методологи ческий источник для сегодняшнего возрождения тех особенностей познания , которые дают нам не только информацию , но и доставляют наслаждение. И прежде всего это те , которые зна чительно утрачены сегодня из-за господства реального эксперементи рования в естествен- ных науках . Это можно было бы счит ать положительным , если бы одновременно не пострадало и умение в ести дискуссию , выдви- гать и доказывать гипотезы , и вообще , способность к свобод- ной игре ума , которая может быть и делает великого ученого таковым. * * * Создание математической физики привело к переосмыслению таких фундаментальных понятий как матери я и пространство. Аристотелевскому понятию материи были сво йственны неопреде- ленность , изменчивость , непостоянство , что , конечно , не мог- ло служить основой для воплощения мат ематических конструк- ций . У Галилея она предстает как в сегда себе равная , само- тождественная , неизменная , выступает в кач естве самостоя- тельной субс танции , становится неизме нной и постоянной осно- вой природных явлений . Новое , совершенно особое значение приобретает принцип атомизма , который об ъясняет явления, внешне имеющие видимость структурности и упорядоченности, сводя их к скрытому в и х глубине беспорядочному движению бесчисленных изолированных частиц , то ест ь порядок на уровне явлений оказывается продуктом хаоса на уровне сущности . Об- суждая вопрос о возможностях воплощения в материале идеаль- ных конструкций , Галилей отвергает у тверждение , что "многие изобретения в машинах удаются в мало м , но не применимы в большом ". В XVI веке было распространено мнение , что механи- ческая конструкция тем ближе к своей геометрической модели, чем меньше в ней материи . "Общераспрос траненное мнение ,- го- ворит Галилей ,- совершенно ложно , настолько ложно , что ско- рее можно было бы утверждать как истину противное , а именно что многие машины можно сделать более совершенными большего размера , нежели меньшего ... Смею утверждать , что если мы, отвлекшись от всякого несовершенства мат ерии и предположив таковую неизменяемой и лишенной всяких случайных недостат- ков , построим большую машину из того же самого материала и точно сохраним все пропорции меньшей , то в силу самого свойства ма терии мы получим машин у , соответствующую меньшей во всех отношениях ... Так как я пре дполагаю , что материя не- изменяема , т.е . постоянно остается одинаков ой , то ясно , что такое вечное и необходимое свойство м ожет вполне быть осно- вой для чисто математич еских расс уждений ." А.Койре доказал , что механика Галилея основана на поня- тиях материи близких к таковым у Платона и Демокрита . Но хо- тя и демокритовские атомы отвечают по требности механики но- вого времени в неизменной и равной себе материи , но у Гали- лея они выполняют другую роль . С помощью этой идеи Галилей решает проблему континуума . И бесконечно малые Галилея - это не атомы Демокрита : в них появляются характеристики , которых не было у античного философа . Он у тверждает , что континуум сост оит из неделимых , природа кото рых парадоксальна : они са- ми не имеют величины , но из их бесконечного множества сос- тавляется любая конечная величина . Тут одно непонятное - ли- шенная величины частица - объясняется чере з другое - реально существующее бес конечное множество . Э то понятие-парадокс иг- рает важную роль в механики и мат ематике Галилея . Хотя он и понимает противоречивый характер своего учения о бесконечно малых , однако с помощью этого принципа Галилей вводит важную категорию механики "мгновенн ую скорос ть ", отменяя тем самым аристотелевскую теорию движения . Как пише т П.П.Гайденко : "Коль скоро мгновение - это бесконечно малая "доля " времени, то , стало быть , само мгновение - это уже не время ; мгновение - это не конечный отрезок времени , ка ким бы малым он не был ; это нечто среднее вневременностью и в ременем , точно так же, как бесконечно малый отрезок пространства не есть не матема- тическая точка , ни как угодно малый отрезок пространства. "Мгновенная скорость " - это уже не ск орость в соб ственном смысле слова , ибо всякая скорость пре дполагает движение , а движение может происходить только во времени . Значит , мгно- венная скорость - это нечто вроде непо движного начала движе- ния ." С помощью именно этого понятия Галилей пытается решать про блему континуума . Через понятие бесконечно малого , кото- рое не является реальностью ни матема тической (с точки зре- ния традиционной математики ), ни физическо й , он осуществляет построение физики на основе математики . Но противоречие , с самого начало з аложенное в поняти е бесконечно малого , с не- избежность воспроизводится на каждом след ующем этапе разви- тия галилеевской мысли . Этим объясняется почему Декарт не мог принять многих утверждений Галилея , в частности его те- зиса о переходе падающего т ела через все стадии медленности. Лейбниц высказывает в адрес Галилея у прек ещё более серьез- ный , имея в виду уже не частный вопрос : он считает , что Га- лилей не развязал узел парадоксов ко нтинуума , а разрубил его . Вопрос соотношения математики и ф и зики также не получил удовлетворительного решения у Галилея , ко торый строил меха- нику как ветвь геометрии . Подобно худ ожнику , овладевшему перспективой , которая всегда влечет за собой зрительную ил- люзию , Галилей наталкивается на то же противоречи е , что и художники : он хочет создать науку как объяснение природных феноменов , а в действительности наука превращается у него в описание процессов изменения этих феномен ов . Все эти пробле- мы получили в дальнейшем философское обоснование у Декарта. * * * Итак , мы видим , что , несмотря на свои заблуждения и противоречия , несмотря на незавершенность и непоследователь- ность многих своих положений , именно Г алилей был тем челове- ком , который произвел ряд фундаментальных замен в способе познания в XVII веке . Прежде всего он заменил средневековую, основанную на построениях Аристотеля , уст ановку сознания на новую , на которой впоследствии базировала сь вся современная наука . Галилей сгладил существовавшее раз личие между ес тест- венным и искусственным , открыв тем са мым дорогу эксперемен- тальному изучению природы , потому что только теперь стал возможен опыт над прежде неподвластным эксперементированию гармоничным Космосом . Экспериментирование , кот орое заключа- ется в формировании искусственных с остояний , в "пытке приро- ды ", стало возможно при появившейся те перь уверенности , что природа , поставленная в неестественные ус ловия , сможет пока- зать свою суть . Успех Галилея также связан с тем , что он опирался на не до конца и е му самому очевидный постулат о однородности , равноценности пространства и времени , в проти- вовес средневековым представлениям о том , что каждая точка пространства имеет свой собственный уника льный смысл . Он за- менил конечный и иерархически упоря доченный Космос бесконеч- ной Вселенной , связанной в единое цел ое благодаря идентич- ности своих элементов и единообразию своих законов . Разруше- ние понятия Космоса означало крушение идеи иерархически упо- рядоченного , наделенного конечной структур ой мира . Идея отк- рытой , безграничной Вселенной , объединенной и управляемой одними и теми же законами , сливала два противопоставляемых прежде мира - земной и небесный . Земные и небесные законы стали едиными - астрономия и физика ст али взаимозависи мыми и объединенными в единое целое . Из научн ого обихода исключают- ся все суждения , основанные на качеств енных оценках , поняти- ях совершенства и гармонии . По мнению А.Койре , вообще в рас- паде Космоса заключался наиболее революц ионный переворот, котор ый совершил человеческий разум после изобретения Космо- са древними греками . Эта революция был а столь глубока и выз- вала такие далеко идущие последствия , что в течение столетий люди не смогли осознать её значения и смысла ; ещё и сегодня она зачастую не о сознается во всей своей полноте. * * * Так что же позволило этому челове ку совершить такой прорыв в развитии научного познания ? Интересная попытка от- вета на этот вопрос дается Полом Фейерабендом , создателем ко нцепции "методологического анархизма ". Рассматривая научный метод Галилея , П.Ф ейерабенд в кни- ге "Против методологического принуждения " утверждает , что Галилей добивается успеха потому что нарушает важнейшие пра- вила научного метода , изобретенны е Аристотелем . Весь прог- ресс науки того времени , по его мн ению , объясняется тем , что современники Галилея не замечали имевших ся фундаментальных трудностей , и вследствие этой небрежности наука тогда разви- валась быстро и в "правильном " направл ении . Од нако стоило бы им более последовательно применять каноны научного метода, вести более целенаправленный поиск научны х фактов , занимать более критическую позицию , никакой бы революции в научном познании в XVII веке не произошло . "Невеж ество обернуло сь удачей ",- пишет Фейерабенд. В качестве иллюстрации таких методоло гических нарушений он приводит способ , с помощью которого Галилей справляется с важным контраргументом против вращения Зе мли . Имеется в виду аристотелевский "аргумент башни ", который состоит в утверж- дении , что если бы Земля и вправду вращалась , то камень па- дающий с её вершины упадет не пря мо перпендикулярно под мес- том падения , а вследствие движения Зем ли вместе с башней "на много сотен локтей к востоку ". Рассмат ривая этот арг умент, Галилей соглашается с корректностью набл юдения , а именно с тем , что тела падают перпендикулярно поверхности Земли . Но далее он вводит новый язык наблюдения . По мнению Фейерабен- да , язык наблюдения , которым мы фиксир уем результаты наших наблю дений и экспериментов , зависти от принятых нами теоре- тических , онтологических , мировоззренческих пр едпосылок . Га- лилей прибегает к использованию "естестве нных интерпретаций " - той "работы ума , которая следует за чувствами ", или , гово- ря более соврем енным языком , субъ ективной стороной акта восприятия . В истории мышления естественн ые интерпретации рассматривались либо как априорные предп осылки науки , либо как предубеждения , которые должны быть устранены , прежде чем может начаться серьезный анал из . Галилей , по мысли Фейера- бенда , не хотел ни сохранения естестве нных интерпретаций , ни полного устранения их . Он настаивает н а критическом обсужде- нии вопроса о том , какие естественные интерпретации можно сохранить , а какие - устранить . Они - н еобходимы , так как чувства без помощи разума не способны дать нам истинного по- нимания природы. Первая естественная интерпретация , включе нная в аргу- мент башни , заключается в том , что под движением камня под- разумевается не его движение относит ельно чего-либо в поле зрения наблюдателя , а движение в Солн ечной системе , в абсо- лютном пространстве , т.е . его реальное движение . Воспринима- емое движение не отличали в то в ремя от реального , с тем чтобы впоследствии устанавливать между ни ми связ ь с помощью подходящего правила соответствия . Правда это отождествление происходило не всегда . Существовали "парад игмальные случаи ", в которых психологически очень трудно допустить обман . Имен- но таким случаем является движение ка мня в "аргументе башни " или движение , приписываемое Земле. В процессе доказательства Галилей зам еняет одну естест- венную интерпретацию другой , весьма отлич ной от первой . Но предчувствуя , что одних рассуждений будет недостаточно , по словам Фейерабенда , "Галилей прибе гае т к пропаганде . Он пользуется психологическими хитростями , допол няя ими разум- ные основания . Применение этих хитростей оказалось весьма успешным : оно привело к победе . Но оно завуалировало также его новый подход к опыту и на столетия задержало возникнове- ние здравой философии . Оно скрыло тот факт , что опыт , на ко- тором Галилей хотел обосновать коперникан скую концепцию , яв- ляется не чем иным , как результатом его собственного богато- го воображения , что этот опыт изобрет ен им . Оно скрывает этот факт , внушая мысль о том , что новые результаты всем из- вестны и всеми признаются и нужно лишь привлечь наше внима- ние к этому наиболее очевидному выраж ению истины ." Рассмотрим подробнее , как это делает Галилей . В "Диало- гах " он описывает две ситуации с ложного совместного движе- ния . Первая из них касается траектории конца пера художника, который рисует на плывущем на большое расстояние корабле. Так как смещение пера по бумаге н ичтожны по сравнению с об- щим протяжением линии от одной га вани до другой , то она представляет собой длинную и простую линию . А небольшие дви- жения пера оставляют след на листе , который по отношению к тем же движениям остаётся неподвижным . Так же и путь камня при падении с башни на самом деле очень длинны й , но та часть всего этого движения , которая обща ба шне , камню и нам , ока- зывается для нас неощутимой , и единст венно доступной наблю- дению остается та часть , в которой ни башня , ни мы не участ- вуем . Вторая ситуация касается плывущего на корабле наблюд а- теля , который смотрит на конец мачты . Движение , которое ко- рабль сообщает мачте , он сообщает и глазу наблюдателя , так, что вовсе не надо перемещать взгляд , чтобы смотреть на вер- шину мачты , и вследствие чего она кажется ему неподвижной. Аналогичн о и падение камня с башни вниз , смешанное с круго- вым движением из-за вращения Земли , пр инадлежит исключитель- но камню , а не наблюдателю , и поэт ому круговая часть движе- ния , которая является общей для камня и глаза , продолжает быть неощутимой и д вижение в целом выглядит как вертикаль- ное . "Это в самом деле весьма убеди тельно ,- восклицает Фейе- рабенд ,- Уступая этому убеждению , мы со вершенно автоматичес- ки начинаем отождествлять условия этих двух случаев и стано- вимся релятивистами . В этом закл ю чается суть хитрости Гали- лея !" Идея движения Земли во времена Га лилея была теснее свя- зана с первой ситуацией , чем со вт орой . Это придавало силу аргументам Аристотеля и делало их пра вдоподобными . Для того чтобы лишить их правдоподобности , треб овалось подвести пер- вую ситуацию под вторую и распростран ить относительные поня- тия на все явления . Галилей затушевыва ет этот процесс подве- дения путем умолчания о его сущности . В результате мы теперь готовы применять относительные понятия не только к кораблям, экипажам , птицам , но и к твердой и устойчивой Земле в целом, т.е . мы принимаем , что наши чувства замечают лишь относи- тельное движение и неспособны воспринять движения , общие для наблюдаемых объектов . Причем у нас скл адывается впечатление, чт о эта готовность существовала в нас всегда , хотя для осоз- нания этого потребовалось некоторое усили е , чтобы частично изменить наш язык наблюдений , наш чувс твенный опыт . Соединяя восприятие падающего камня с принципом относительности, принципом круг овой инерции и неко торыми простыми допущениями относительно сложения скоростей , мы получ им аргумент , кото- рый не только не угрожает больше концепции Коперника , но мо- жет быть использован для её частичной поддержки . Рассмотре- ние явлений природы с этой точк и зрения приводит к переоцен- ке всякого опыта , к изобретению опыта нового рода , который оказывается не только более сложным , но также гораздо более спекулятивным , чем опыт Аристотеля или повседневный опыт. Именно благодаря такому опыту был осу щ ествлен переход от ге- остатической космологии к точке зрения Коперника. * * * Итак , для проверки системы Коперника в XVII веке требо- валось совершенно новое мировоззрение , со держащее новое по- нимание человека и его позна вател ьных способностей . Для кон- цепции Коперника была необходима новая метеорология (как на- ука , имеющая дело с подлунным мирам ); физиологическая опти- ка , исследующая субъективные и объективны е аспекты зрения , а также новая динамика , устанавливающая , каким образом движе- ние Земли может влиять на физические процессы , происходящие на её поверхности . Наблюдения приобретали значение только после того , как процессы , описываемые этими новыми дисципли- нами , помещались между миром и глазом . Язык , в котор ом выра- жались наблюдения , должен был быть за менен так , чтобы новая космология получила возможность для разви тия . Ясно , что фор- мирование такого нового мировоззрения тре бовало длительного времени . Совершенно невероятно , чтобы иде я движения Земли был а подхвачена сразу же в мо мент её появления всеми наука- ми . Однако лишь после появления подоб ных наук проверка этой идеи получает смысл . Возникала необходимо сть ждать и игнори- ровать значительное количество критических наблюдений и из- мерений , так ка к новая астрономия или физика могла быть оце- нена лишь новой теорией познания и могла потребовать совер- шенно новых проверок. Галилей добился прогресса , изменив изв естные связи меж- ду словами , путем введения новых поня тий ; между словами и чувст венными впечатлениями , путем вве дения новых естествен- ных интерпретаций ; используя новые необыч ные принципы , та- кие , как закон инерции и принцип у ниверсальной относитель- ности . Галилей победил благодаря своему стилю и блестящей технике убеждения , благодаря тому , чт о писал на итальянском, а не на латинском языке , а также благодаря тому , что обра- щался к людям , протестующим против ста рых идей и связанных с ними канонов обучения . При этом он проявил тонкий вкус, чувство юмора , гибкость , изящ ество - качества , которые с та- кой силой никогда уже не проявлялись в истории науки. Все это привело , согласно теории научных революций Т.Куна , к появлению новой парадигмы , ка чественно отличающей- ся от прежней и полностью с ней несоизмеримой . О на не только включила в себя принципиально новые п роблемы , методы , оцен- ки , критерии , стандарты и ценности , но и совершенно по-ново- му представила картину изучения природы . И тут , как и при политической революции , основным являлось оперирование не логическими доказательствами , а убеждениями , верованиями, групповым согласием . "Подобно выбору межд у конкурирующими политическими институтами , - утверждает Кун , - выбор между конкурирующими парадигмами оказывается выбор ом между несов- местимыми м оделями жизни сообщества ". И эта новая модель, возникшая в начале XVII века , определила путь развития миро- вой науки до сегодняшних дней. Литература 1. Г а л и л е й . Избр . тру ды в 2-х томах . М ., 1964. 2. Гайденко П.П . Эво люция понятия науки (XVII-XVIII вв .). М ., 1987. 3. Койре А . Очерки истории философской мысли . М ., 1985. 4. Критика современных немарксистских концеп ций философии науки . Ред . А.И.Ракитов . М ., 1987. 5. Таннери П . Исторический очерк развития естест вознания в Европе (с 1300 по 1900 гг .). М.-Л ., 1934. 6. Фейерабенд П . Избранные труды по м етодологии науки. М ., 1986. 7. Фуко М . Слова и вещи . М ., 1977. _