О смысле русского неоконсерватизма

О СМЫСЛЕ РУССКОГО НЕОКОНСЕРВАТИЗМА Подлинная христианская цивилизация ( как и подлинная человеческая личность) обязана быть уникальной. Это обяз анность, этот долг основываются на том, что основное свое богатство мы по лучаем в дар от Бога и от предшественников. Обсуждение мировоззренческих основ русской цивилизации давно идет в н ашем обществе, особенно в контексте поиска "национальной идеи". В этом смы сле публикуемая статья представляет несомненный интерес. К сожалению, и спользуемые в ней термины "либерализм", "консерватизм" и т.п. совершенно по- разному понимаются разными людьми; разным наполнением обладают они и в п олитической, культурной, религиозной областях. Тем не менее, мы надеемся, что это не затруднит понимание основных мыслей уважаемого автора. За последние полгода ситуация в России резко изменилась - многие и не зам ечают этого. Однако, достаточно очевидны перемены, если сопоставить хотя бы тон и патетику публицистики конца прошлого года и публицистики - осени 2000-го года. Вчерашние либералы и полулибералы заговорили как консер ваторы, стали искать традиционных схем для решения нетрадиционных зада ч, то, от чего вчера они шарахались, сегодня жадно ловят в воздухе. Те, кто вч ера превыше всего ставили "свободу" от всех и вся, сегодня желают встроить ся в жесткую иерархию. Стали говорить о снятии жесткого противостояния л иберальной и консервативной парадигм, относительности критериев "прав ого" и "левого". Но что же следует из снятия либерально-консервативной схемы? Да и была ли в девяностые годы эта схема адекватной политической действительности? Не являлась ли она некоей химерой в головах тогдашних политиков и аналит иков? Полагаю, что парадигмы либерального и консервативного в наше "Смут ное время" не имели никакого положительного смысла. Мало у кого повернет ся язык назвать консерваторами думских коммунистов или тем более "новых правых". Путин просто обнажил эту бессмысленность и неадекватность либе рально-консервативной парадигмы. Полемический аспект темы см. на сайте " Докса" (www.doxa.ru) - в рубриках "Контраналитика" и "Дискуссия о консерватизме". В своей статье я попытаюсь ответить на вопрос, в чем же состоит глубинный смысл снятия либерально-консервативной схемы в современной политическ ой ситуации. Ключевым в этом разрезе оказывается проблема наследства: СССР как насле дник российской империи и современная Россия как наследница СССР. Воспр иятие Советского Союза как цивилизационного наследника Российской имп ерии было характерно для многих авторов Русского Зарубежья. Сама по себе эта постановка вопроса по природе своей является неоконсервативной, св язанной с видением политической ситуации в большой исторической персп ективе. В советской научной и общественной мысли осознание этих перспектив про исходило очень медленно. Главная трудность заключалась в необходимост и реинтерпретировать революцию 1917 года, вложить в нее новое историческое содержание. В 1986 году ряд советских авторов выступил с интересной коллект ивной монографией "Революционная традиция в России", в которой была дана попытка исторически объяснить русскую социалистическую революцию тем , что русская ситуация не укладывалась во всемирно-историческую схему и требовала радикальных решений. Авторы монографии стремились описать б ольшевизм как своего рода неоконсервативную реакцию на сверхмодерниза цию, которая начинала разворачиваться в России. По существу Ленин и боль шевики вывели Россию, эту страну "второго эшелона", из навязанной ей нерав ной игры. Гениальность Ленина заключалась в том, что он решил не дожидать ся вызревания предпосылок революции, но обеспечить достижение нужного уровня культуры уже спустя какое-то время после захвата власти. Пантин И. К., Плимак Е.Г., Хорос В.Г. Революционная традиция в России: 1783-1883 гг. - М., 1986. - С. 299 - 301. Ав торы монографии нарисовали картину модернизированного мира, близкую к ак раз той, что создал в своей программной работе "Европа и человечество" Н .Трубецкой. Если в Европе происходил постоянный органический синтез тра диционных элементов с "модерном", то в странах второго эшелона (России, Япо нии, Турции, Бразилии, на Балканах) происходила инверсия этапов складыва ния общественных отношений: Процесс капиталистического развития в зап оздавших странах деформируется, "сжимается" во времени, что приводит общ ества второго эшелона к гораздо большему социальному напряжению, диспр опорциям, общественным противоречиям и конфликтам. (См. указ. соч. стр. 25) До капиталистические культурные традиции в России содержали мало предпос ылок для формирования нетрадиционного, буржуазного типа личности (См. ук аз. соч. стр. 47). Что касается стран "третьего эшелона", колоний Запада, то здес ь вообще наблюдалась вряд ли преодолимая пропасть между центром и периф ерией, обрекающая бывшие колонии на вечную зависимость от цивилизованн ой метрополии. Действительно, ленинская революция выражала в себе определенную "реакц ию" на вовлечение России в модернизационный проект. Однако была ли эта ре акция (в ее раннем или же более позднем, сталинском фазисе) адекватным отв етом? Была ли направлена эта реакция на поиск "органического" для России в ыхода из сложившейся в мире ситуации или же это была попытка провести мо дернизацию "в отдельно взятой стране" по своим собственным внутренним пр авилам? Когда я говорю о "советском модернизме", я прежде всего подразумеваю, что д ля большевиков не были актуальными ни проблема "инаковости" по отношению к современному миру, ни проблема своеобразия России и "органики" преобра зований. Эти проблемы отступали на задний план перед идеей мировой револ юции, в свете которой Россия представлялась фронтом большого прорыва и п лацдармом для окончательного штурма буржуазной цивилизации. Задачей б ольшевиков было не столько оспорить право Запада на определение судеб м ира, сколько возглавить модернизацию мира, стать "западнее" самого Запад а, охватить своей универсальной идеей весь мир. По мере того как претензи я советского типа модернизма на мировую революцию ослабевала - в нем воз растал неоконсервативный элемент, советский мир осознавался как "особа я" цивилизация и приходила догадка о том, что она является исторической н аследницей Российской империи. Но, тем не менее, советский тип мировоззр ения так и оставался модернистским вплоть до крушения СССР. Правду же об исторических преемствах России в XX веке высказывали в основном мыслител и-эмигранты. Являемся ли мы, представители современной России наследниками советск ого уклада жизни? Если абстрагироваться от юридического аспекта - правоп реемства Российской Федерации по отношению к СССР - то придется признать , что проблема наследования советского "модернизма" и его устоев являетс я открытым полем и болезненным вопросом. Динамический консерватизм (кон серватизм традиционалистского типа) тем и отличается от консерватизма чисто-охранительного, этого "правого" полюса модернистской общественно й системы, что он свободно и непредубежденно относится ко всем этапам ру сской истории. Советское время для него - эпоха отпадения от традиционны х ценностей. Страшна не сама технологическая и культурная модернизация, в которой можно усмотреть и благо, но те "зачем?", "для чего?", которые служили импульсом грандиозных потрясений. Русские неоконсерваторы (и в первую очередь евразийцы) были теми мыслите лями, которые стремились построить хотя бы в сфере идей прочную основу д ля исторической преемственности, очертить живую форму русской цивилиз ационной традиции. Среди предшественников евразийцев следует упомянуть, в первую очередь, К.Н.Леонтьева, выступившего с целым рядом мыслей, предвосхищающих еврази йскую социальную философию и идеологию. Леонтьев был родоначальником к онцепции "славяно-азиатской цивилизации", которая может по праву считать ся зародышем концепции "евразийского мира". В "Письмах о восточных делах" Л еонтьев прямо говорил о том, что Россия представляет собой "целый мир осо бой жизни, особый государственный мир, не нашедший еще себе своеобразног о стиля культурной государственности (говоря проще - такой, какая на друг их не похожа)". Леонтьев К. Собрание сочинений в 9 томах. Т. V. - М., 1912. - С. 380. Леонтьев применял свою концепцию оригинального культурного мира не только к Рос сии, но и к другим государствам и в первую очередь азиатским государства м, для культуры которых, как он считал, европейская эмансипация пагубна, в нутренней дисциплине которых она враждебна. В этом смысле Леонтьев расс матривал азиатские и русскую цивилизацию как миры, предназначенные к со лидарности. "В самом характере русского народа есть очень сильные и важн ые черты, которые гораздо больше напоминают турок, татар и других азиатц ев, или даже вовсе никого, чем южных и западных славян". (См. указ. соч. стр. 386) Р усская нация есть "туранская в среде славянских наций", но если исходить и з ее самостоятельного источника, то в ней найдется "многое такое, что не св ойственно было до сих пор ни европейцам, ни азиатцам, ни Западу, ни Востоку ". (См. указ. соч. стр. 387) Помимо Леонтьева следует упомянуть также и Н.Я.Даниле вского, В.И.Ламанского, А.Д.Градовского, из идей которых евразийцы почерпн ули для своей идеологии немало ценного, в частности, хорошо разработанны й концепт правильности исторического развития по разным самостоятельн ым национально-государственным (этнокультурным) руслам. В европейской с оциальной науке такая продвинутая постановка вопроса относится уже к т ретьей четверти XX века - имею в виду концепции "мультилинейной эволюции". О пределенное предчувствие своего мировоззрения могли видеть евразийцы и у позднего Достоевского периода последних выпусков "Дневника писател я" (особенно 1981 года). Но к Достоевскому я еще вернусь. Что же касается цивилизационной пре емственности, то евразийцы не скрывали своих взглядов. Савицкий прямо го ворил о том, что видит в революции 1917 год а регенерирующую традицию. Согласно Трубецкому, русск ий народ сумел вобрать все лучшее из традиции монгольской государствен ности и, очистив ее от тех черт, которые мешали ее устойчивому развитию, со здал собственный синтез государственных принципов: То современное гос ударство, которое можно назвать и Россией, и СССР (дело не в названии), есть часть великой монгольской монархии, основанной Чингисханом. (См. указ. со ч. стр. 225) Евразия представляет собой некую географически, этнологически и экономически целую единую систему, государственное объединение кото рой было исторически необходимо. Русское государство инстинктивно стр емилось и стремится воссоздать это нарушенное единство и потому являет ся наследником, преемником, продолжателем исторического дела Чингисха на ("Наследие Чингисхана"). (См. указ. соч. стр. 230) Савицкий и Трубецкой воспринимали ду ховный аспект культурных традиций как "вросший" в конкретную эмпирию, вк люченный в быт, воплотившийся в данную "местность" и народность. Согласно Савицкому, русское (и евразийское) отношение к традиции широко, сочетает в себе полярные заряды, собирает в себе веры и национальные особенности, одновременно плюралистично (терпимо) и монистично (центростремительно), прагматично и религиозно. Для создания идеократического государства, г оворил Трубецкой, необходимо живое ощущение общих традиций, общность ис торической судьбы, совместная работа над созданием единой культуры или государственности, непрерывность месторазвития ("Об идее-правительниц е идеократического государства"). (См. указ. соч. стр. 520-530) Все крупнейшие теоретики евразийства сошлись в том, что можно считать "и нвариантом" русской цивилизационной традиции, ядром русского динамиче ского консерватизма. Этим ядром они называли "православную народность", " народную религиозность", которая сохраняется несмотря на Смутное время, определяемое как "неумение раскрыть миросозерцание Православия" (Карса вин). Близкую этому концепцию "духовного национализма", сплава православ ной религиозности и русской этнической специфики выдвинул и другой нео консерватор - Иван Ильин. В неоконсерватизме русская мысль склонилась не просто к признанию права каждого христианского народа на своеобразную культуру, но и к признанию долга вырабатывать такую культуру, чтобы хрис тианство оказалось воспринятым органически и "интимно слилось с данной национальной психикой". Для подлинного христианства необходима именно " органическая" традиция, традиция самобытности и самопознания. В этом смы сле подлинная христианская цивилизация (как и подлинная человеческая л ичность) обязана быть уникальной. Отвержение либерально-консервативной парадигмы во имя иного - динамиче ского консерватизма (или традиционализма) - обусловлено тем, что либерал ьные консерваторы как на Западе, так и в России узурпировали право на изм ерение и определение смысла социальной инновации и реставрации. Они поп ытались представить дело таким образом, что только в либеральном консер ватизме возможно диалектическое сочетание старого с новым, уход как от о голтелого революционаризма, так и от косного застоя. В этом, собственно, и состоит классическая, западная позиция в социальной мысли. Однако Право славная Церковь, которая является типоформирующим фактором складывани я русской цивилизации (и кстати являлась им для стран Западной Европы бо лее тысячи лет назад), находила иные модели социального наследования. Це рковь хранила то, что необходимо, и обновлялась в том, в чем это было целес ообразно. Но Церковь не позволяла покушаться на свое действительно "ауте нтичное" и действительно "подлинное" метафизическое измерение. По образу и подобию такого динамического консерватизма строится и христианское ( в настоящем смысле слова) государство или, если хотите, государство хрис тиан. Традиционализм никогда не исключал обновления, не исключал реформ и только внутри модернистской парадигмы (то есть парадигмы после револю ции) "консервативная идея" превратилась в формулу политического релятив изма. Генетически правильно понимать дело таким образом, что либеральный кон серватизм мимикрирует под консерватизм динамический. Он совершает "кра жу", поскольку на секулярном уровне пытается спародировать внешний прин цип церковной традиции - принцип свободы в обновлении преходящих форм пр едания. При этом он игнорирует внутренний принцип Церкви - поэтому и своб ода либеральная оказывается поверхностной, недостаточной, в конечном с чете ложной свободой. Настоящий водораздел в созидании культуры проход ит не между новаторами и охранителями - но между "изобретателями" и "потреб ителями", между людьми творческими, способными на жертву и дар и людьми за мкнутыми на себя, стремящимися "сэкономить" на ближнем, на соседе. В цивилизации массовой культуры и массового потребления распорядители социальных инноваций крадут "славу" жертвенных и бескорыстных изобрета телей. Они поворачивают сам поток технической и технологической культу ры, накопленной веками, в направлении противоположном этой культуре. То, что призвано освобождать дух человека, порабощает его. Изобретения и творчество принадлежит, как правило, не тем, кому принадле жат доходы от внедрения этих изобретений. Изобретатели и жертвенные люд и творят не ту культуру, которая возникает в результате присвоения плодо в их жизни иждивенцами. Когда нам говорят, что изобретения принадлежат л юдям "нового времени", что будущее творят новаторы, реформаторы и революц ионеры - совершается демагогическая подмена. Не те, кто формирует "массов ую культуру", не те, кто создает культуру комфорта, обеспечивают ее. Творец всегда укоренен в богатстве предшествующей культуры, творческий челов ек, в своем подобии подлинному Творцу, всегда консерватор - он накопляет н е энергию и богатство, захваченные у своего ближнего, но свои собственны е энергию и богатство, основу и оплот всякого созидания - духовное и творч еское наследие. Список литературы Виталий Аверьянов. О смысле русского н еоконсерватизма