Вход

Государственная педагогия

Реферат* по педагогике
Дата добавления: 09 июля 2011
Язык реферата: Русский
Word, rtf, 260 кб
Реферат можно скачать бесплатно
Скачать
Данная работа не подходит - план Б:
Создаете заказ
Выбираете исполнителя
Готовый результат
Исполнители предлагают свои условия
Автор работает
Заказать
Не подходит данная работа?
Вы можете заказать написание любой учебной работы на любую тему.
Заказать новую работу
* Данная работа не является научным трудом, не является выпускной квалификационной работой и представляет собой результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала при самостоятельной подготовки учебных работ.
Очень похожие работы
Государственная педагогия Каптерев П. Ф. Профессионально-сословное о бразование Второй пе риод русской педагогии начинается с Петра и характеризуется полным под чинением школы и образования государству, вместо подчинения церкви, как было в первый период. У педагогии переменился господин, но ее зависимое, н есамостоятельное положение нисколько не изменилось. Пожалуй, мож но сказать, что этот второй господин оказался самовластнее первого, расп равлялся с образованием и школой круче, бесцеремоннее первого. Своему ав торитету и интересу он подчинил все. С идейной стороны второй период хар актеризуется новым пониманием образования, введением в русское педаго гическое самосознание новых педагогических начал. Церковь в достаточн ой степени разъяснила свое понимание образования — образование есть с озидание благочестивого православного христианина двумя путями: прост ым, элементарным — через мастера грамоты, изучением Часослова, Псалтири , Апостола, Евангелия, и более сложным и высоким — изучением благочестив ых, благословенных церковью наук в академии или в другой подобной благоу строенной школе. Государство, конечно, должно было понять образование по -своему, оно призывалось более к устройству земных дел, чем небесных. Посл едние ведались церковью, а государство как христианское и православное только помогало церкви в их устройстве, а собственно у него были свои дел а, притом много дел, важных и серьезных, помимо церковных. Вот за эти-то цер ковные дела государство и принялось. Исторические судьбы России привели ее к сознанию настоятельной госуда рственной потребности в подготовленных теоретически, обученных людях для отправления государственной службы. Откуда было взять их? В существо вавших школах учили Часослову, Псалтири, разумению божественных писани й и даже схоластическим богословию, философии, пиитике, риторике, но не со общали сведений, пригодных к прохождению государственной службы. Что мо г сделать с Псалтирем или богословием в руках приказный, офицер, моряк, хо тя бы и понимавшие смысл божественных писаний и способные нечто рассказ ать об Аристотеле и пиитике? Полагаться же по-прежнему на практическую в ыучку приказного в приказе, офицера на войне и в казарме, доктора в больни це было неудобно, путь был слишком длинный и трудный, дававший притом не о собенно хорошие результаты. Очевидно, нужны были профессиональные подг отовительные школы, которые государство и начало заводить с большой эне ргией. Подобно тому как в первый период церковно-религиозное образование прош ло две ступени: элементарное — у мастеров грамоты и научное — в благоус троенных школах, так и во второй период практическое, прикладное образов ание, примененное к государственным потребностям, развивалось в двух по следовательных формах: элементарной, ремесленно-технической выучки из вестной профессии и профессионального образования на более или менее ш ироких научных основаниях. Образование во второй период понималось как создание хорошего гражданина, точнее, толкового служилого человека, про фессионала. Из сказанного можно увидеть, что между первым и вторым перио дами в истории русской педагогии есть много сходного, образование посто янно понималось как нечто служебное для достижения воспитываемой личн остью какой-либо внешней цели, церковной или государственной, причем сам а воспитываемая личность с ее личными запросами и потребностями пока ещ е мало привлекала внимание педагогов. В отдельных приемах и методах межд у первым и вторым периодами было также много сходного, как мы увидим это п ри более подробном знакомстве с педагогией второго периода. Но сходства между первыми двумя периодами в развитии русской педагогии по самому их существу не должны заслонять относительных различий между ними, также более или менее существенных. Государственную педагогию вто рого периода можно признать до известной степени противоположной педа гогики предшествовавшего периода — церковно-религиозной. Последняя б ыла идеалистична. Пусть наши допетровские предки слабо, поверхностно ус воили христианство, но, признав разумение божественных писаний высшей ц елью образования, они твердо держались этого знамени и неуклонно шли к п оставленной цели. Все обучение служило ей, вся начитанность вела к тому ж е, причем образование было одинаковым для всех. Единое на потребу всем — вот догмат, исповедуемый старой церковно-религиозной педагогикой. Государственная педагогия чужда идеализму, государственный интерес, г осударственная служба — ее Бог. Служба эта различна, требует разных зна ний, а потому и школы должны быть с разными учебными курсами. К школам разн ых типов были приписаны различные общественные слои, разные сословия, ко торые обособлялись все больше и больше. Педагогическое единство исчезл о, педагогия сделалась сословной. Превращение единого церковного образ ования в многообразное профессионально-практическое было необходимым моментом в развитии русской педагогии, иначе она не сдвинулась бы со сво его церковного якоря. Единый образовательный тип древнего времени — церковно-религиозный — с Петром разбился сначала на два типа: церковный и светский, а потом пос ледний раздробился на множество частных профессиональных школ. Новые п рофессиональные духовные школы были во многом сходны с прежней церковн ой школой. Душеспасительность здесь и там была на первом месте; закон Бож ий, церковность являлись господствующим предметом, задающим тон целой ш коле; за ними следовали древние языки, преимущественно латинский, филосо фия, риторика, пиитика, грамматика. Так было в братских школах (латинский я зык имел в них несколько иное значение), так было в Киево-могилянской акад емии и в Славяно-греко-латинской московской; так было и в духовных семина риях. В светских петровских школах дело было поставленно совсем по-другому, та м на первое место был выдвинут предмет элементарной науки прежде почти с овсем не преподававшийся, а в средних преподававшийся плохо, предмет, во обще весьма мало известный нашим предкам, — математика. За ней следовал и науки навигационные, инженерные, артиллерийские, а потом новые языки и искусства. Это был курс обычный, неслыханный на Руси, школ с такими курсам и на Руси никогда не было. Но воспитательности образования в петровских светских школах не было, она заменялась простой выучкой математическо-в оенным наукам. Представим краткий очерк развития духовной и светской пр офессиональной школы. Духовным регламентом (1721) было предписано епархиальным архиереям открыт ь школы при архиерейских домах. В ближайшее пятилетие (1721— 1725) было открыто в России до 46 епархиальных школ с тремя тысячами учеников. Епархиальные ш колы постепенно были преобразованы в духовные семинарии, учебные завед ения с более широким курсом по образцу Московской академии. Указ о таком преобразовании епархиальных школ последовал в 1737 году, но в действительн ости преобразование совершилось гораздо позже вследствие значительно сти потребовавшихся расходов. На месте преобразуемых в семинарии епарх иальных школ возникали низшие епархиальные училища. Сначала, по прежнему порядку, доступ в епархиальные школы и духовные сем инарии был свободен всем; по мере же возникновения светских профессиона льных школ правительство требовало, чтобы в духовные школы принимались лишь дети духовенства и чтобы никто из них не ускользнул от школы. Для это го местное епархиальное начальство составляло списки всех детей, подле жавших определению в школу, по этим спискам и происходили школьные набор ы. Обыкновенно такие наборы назначались в неопределенные сроки для выпо лнения или обновления состава семинарий. Если число учеников семинарий уменьшалось от побегов, смертных случаев либо из-за сдачи в рекруты, или е сли было найдено, что многих следует уволить за неспособность, тогда на м есто выбывших приказывали набирать число учеников, недостающее до полн ого комплекта. Поступивший в семинарию в течение года испытывался, может ли учиться, не туп ли, не притворяется ли дураком, как притворялись больны ми подлежавшие военной службе. Принятый ученик обязывался оставаться в школе до конца учения, к которому готовился, в чем и давал письменное обяз ательство. Исключали редко, в крайних случаях: "буде покажется детина неп обедимой злобы, свирепый, до драки скорый, клеветник, непокорив и буде чре з годовое время ни вещаниями, ни жестокими наказаниями одолеть ему невоз можно" (Духовный регламент. Ч. II. Домы училищныя). А так как жестокие наказан ия в семинариях были очень распространены, то ученики бегали из семинари й в довольно большом числе, в бегах числилось по каждой семинарии челове к по 20, 40, 60, иногда даже учение приостанавливалось за множеством бегунов и ш колы пустовали 1 . В то время много бегали и из других школ. Например, по сведениям за 1722 год, из общего числа присланных в цифирные школы учеников — 1389 — было выучено 93 ч еловека, "а затем оставшие, едва не все, из синодальной команды бежали". По в едомости 1726 года, из общего числа 2012 человек "бежали и в домы отпущены и не яв ились" 322. Для поимки беглецов снаряжались военные команды. Пойманных, ско ванных в колодках и под караулом, возвращали в семинарию, где их нещадно н аказывали плетьми. Отцы часто скрывали бегунов. Московскому духовенств у в сентябре 1721 года был объявлен синодский указ: "Ежели кто детей своих в ш колы для наук не объявят, ... а отцы будут их у себя держать, и оные отцы не точ ию каждый от своея церкви отлучен будет, но нигде служить допущен не буде т". За укрывательство беглых из школы детей духовенство подвергалось ден ежным штрафам, лишению мест и телесным наказаниям. В 1761 году ярославская с еминарская контора просила угличское духовное правление "держать под к араулом в оном правлении дьякона, пока он сына своего не отыщет". Таким образом, мало-помалу, твердо установился новый порядок образовани я духовенства, т. е. что дети поповы, дьяконовы, дьячковы, пономаревы, сторо жевы и просвирнины непременно учились в духовных школах, и только в духо вных — архиерейских, семинариях, Славяно-греко-латиснкой академии. Если же означенные дети "в тех школах учиться не похотят и их в попы и в дьяконы на отцовы места и никуда не посвящать, и в подьячие и в иные ни в какие чины, кроме служилаго чина (т. е. солдатства), принимать не велено" (указ 1708 года). Уч ившиеся в духовных школах освобождались от подушного оклада как готовя щиеся к священству; в случае же выбытия из школ для каких-либо других заня тий такие ученики включались в подушный оклад. В одной интермедии времен Петра выведен дьячок, желающий подкупить подь ячих, чтобы его детей не брали в семинарию. Когда взятка не помогла, он про износит следующую характерную фразу: Все мои знакомцы и вся моя родня, сберитеся сюда! Посмотрите, какая на меня пришла беда! Детей моих от меня отнимают И в проклятую серимарию на муку обирают. О, мои детушки сердечные. Не на ученье вас берут, но на мучение безконечное. Лучше бы вам не родитися на сей свет, а хотя и родитися, Того ж часа киселем задавитися и в воду утопитися. О, милые мои детушки и белые лебедушки, Лучше б вас своими руками в землю закопал, Нежели в серимарию на муку отдал! Прощайте, мои детушки, уж мне вас не видать И с вами уж никогда не живать. Перейдем к обзору светских петровских школ. В 1714 году были учреждены цифи рные школы для детей от 10 до 15 лет всех сословий, кроме однодворцев; в этих ш колах, сверх грамоты, учили арифметике и начальной геометрии (нумерации, субстракции, мультипликации, дивизии, тройному, десятичным дробям; из ге ометрии — циркульным приемам, тригонометрии плоской, тангенсам). Приказ ано было послать в каждую губернию по два учителя из учеников навигаторс кой школы, прошедших курс геометрии и географии. За все время существова ния цифирных школ из морских академий московской и петербургской было о тправлено в провинцию 47 учителей. Школы были на далеком расстоянии одна о т другой, так что учеников приходилось посылать для обучения из Каргопол я в Новгород, из Устюга в Вологду, из Калуги в Москву. А для предупреждения побегов учеников нередко содержали в тюрьмах или под караулом. По сведен иям, собранным в 1727 году, набрано было в цифирные школы, охотой и силой, не ос обенно много, несколько больше 2000, хотя уклоняющимся от этих школ и грозил о запрещение жениться. По сословному составу эти ученики распределялис ь на следующие группы: из духовного звания — 931 (45,5%); из солдатских детей — 402 (19,6%); из приказных — 374 (18,2%); посадских — 93 (4,5%); дворянских — 53 (2,5%). Посадские дети скоро были избавлены своими родителями от посещения циф ирных школ. Очень характерно мотивировали свою просьбу посадские люди: " принуждают де их высылать детей в школы и многих держат в тюрьмах и за кар аулом, а дети-де их от 10 до 15 лет обучаются купечеству и вступают в торговые промыслы и сидят в рядах за товарами и многие ныне в отъездах по торговым делам, а вышеписанной-де науке многия дети обучаются собою". Возвращения церковных детей в духовные школы требовал Синод. Вследствие этого цифир ные школы стали закрываться, число учащихся в них сократилось до 500 ученик ов. Причины убыли остальных 1500 видны из следующей таблицы: выбыли посадск ие и церковные — 572 (87,9%); бежали, отпущены в дома и не явились — 322 (20,8%); выучено и отпущено — 302 (19,9%); безграмотных, идиотов, неспособных — 233 (15%); взято в разные д олжности — 93 (6%). После смерти Петра цифирные школы скоро зачахли совсем, потому что все в едомства от них отказывались, ни одно не хотело их приютить. Вообще при Пе тре управление школами и просвещением было неважное. В управлении прини мали участие ингерманландская канцелярия, монастырский приказ и прика з книг печатного дела, местоблюститель патриаршего престола, оружейная палата, приказ морского флота. Особенно бедствовали цифирные школы: снач ала они состояли под ведомством адмиралтейств-коллегии, потому что учит елей для них поставляло навигаторское училище. Заведовавший ими в царст вование Петра Писарев часто жаловался сенату, что школы пусты, родители не посылают в них детей. Сенат подтверждал принудительную посылку детей в школы, "дабы, за невысылкою учеников, учителя без дела не были и даром жал ованья не брали", что мало помогало делу. Цифирные школы чахли, и правитель ство хотело куда-нибудь их пристроить. В Новгородской губернии удалось п ередать их духовному ведомству, потому что большинство учеников в них бы ло духовного звания, но когда сенат хотел распространить эту меру на всю Россию, то Синод воспротивился ей, сообщая, что в прочих епархиях архиере йские школы "еще не определены". Когда в 1726 году Сенат соединил все же цифир ные школы со школами духовного ведомства и передал в ведение Синода, пос ледний снова отказался их взять, находя, что "те школы (цифирныя) до духовн аго правительства не принадлежат". Таким образом, цифирные школы оставал ись некоторое время между ведомствами, не принадлежа ни к одному из них, п ока в 1744 году цифирные школы были соединены с гарнизонными, устроенными п ри полках, в единении с которыми благополучно и прекратили свое бедствен ное и непродолжительное существование. Прав был Татищев, когда утвержда л, что для управления училищами, надзирания за порядками и для устранени я препятствий к умножению наук должна быть учреждена "коллегия или особл ивое собрание". "Оно есть главнейшее и нужнейшее в государстве" 2 . Другие виды светской профессиональной школы: школа математических и на вигационных наук в Москве на Сухаревой башне (1706). Это военно-морское учебн ое заведение и послужило учительской семинарией для цифирных школ. В 1715 г оду оно было переведено в Петербург и переименовано в Морскую академию. Потом были учреждены инженерная школа (1712) и артиллерийская (1712). Все эти шко лы предназначались собственно для дворянства; но дворяне не шли, их нужн о было водворять в школу силой, а потому, за отсутствием дворянских учени ков, в этих школах, особенно в низших их классах, учились в довольно большо м числе разночинцы. В поименованных школах курс слагался из математики и специальных военных предметов; предварительно общего образования не б ыло. После Петра были основаны новые подобные же профессиональные школы : сухопутный шляхетный корпус, учрежденный при Анне Иоанновне, по мысли г рафа Ягужинского и под надзором Миниха в 1732 году, по образцу прусского кад етского корпуса в Берлине; императрицей Елизаветой по плану француза ба рона Шуди был учрежден в 1759 году пажеский корпус. В этих последних заведен иях учили и общим образовательным предметам, но в полном смешении с проф ессиональными. Кроме перечисленных профессиональных дворянских школ были еще професс иональные школы для других сословий. Так соответствующей школой обеспе чивался контингент более или менее подготовленных приказных. В 1755 году со стоялся сенатский указ, которым повелевалось "впредь с сего времени секр етарских и прочих нижних приказного чина людей детей их кои не из дворян, до будущаго рассмотрения ни в какую службу, кроме приказной отнюдь никуд а не определять, под опасением за то, кто в противность сего ученить штраф а". А для занятия должностей в приказной службе кандидаты должны были пре дварительно проходить специальную приказную школу, где будущие приказ ные должны учиться "их делу". Солдатские дети должны были учиться именно в гарнизонных школах и подготовляться к военному званию; переход в другие сословия и школы им воспрещался. По указу Анны Иоанновны приказано было детей всех служащих медицинской канцелярии готовить к медицинской дея тельности и для этого не брать в гарнизонные школы, а учить при ботаничес ких садах. В 1758 году сенатским указом было повелено: детей, оставшихся посл е умерших в службе докторов, штабных лекарей, аптекарей, подлекарей и про чих аптекарских служителей, не определять на службу ни в какие другие ко манды, но только в ведомство медицинской канцелярии, где отцы их служили. Для этого медицинская канцелярия должна, по достижении ими известного в озраста, определять их в медико-хирургическую и фармацевтическую науки. Матери их обязывались подпискою, что подготовят своих сыновей к професс иональному образованию благопристойным домашним обучением и добрым во спитанием. Те из них, которые не захотят дать такой подписки, лишаются пен сии. Таким образом, для всех главнейших слоев общества были заведены свои шко лы, и каждому сословию назначена своя служба. Одно крестьянство осталось вне этих школьных попечений, его служба, да еще женская профессия считал ись не требующими никакой школьной подготовки. Кроме устройства постоянных школ принимались еще экстренные меры для п одготовки профессионалов: собирались солдатские дети, подготовлялись несколько в латинском и немецком языках и отправлялись для выучки на лек аря к доктору Блументросту. Предписано было (в 1725 г.) прислать из главнейших городов в Петербург 35 купеческих детей и раздать их капиталистам для тог о, чтобы под их руководством изучали торговлю. Присутственные места, каз армы, аптеки, больницы были одновременно и школами, подготовлявшими соот ветствующих должностных лиц. Например, служащие в коллегиях и в канцеляр иях, до занятия ими штатных мест, считались учащимися (или учащиеся состо яли на действительной службе), "дабы впредь на ваканции не со стороны хват ать, но порядком, как в воинских чинах производится". Так называемые колле жские дворяне "между канцелярскою должностью" должны были обучаться "при стойным наукам к шляхетству и гражданству". Дворяне, находившиеся в пете рбургских присутственных местах, должны были собираться для изучения о бщих наук по два дня в неделю в сенат, где отводилась для этого пристойная камера, а в Москве дворяне московских присутственных мест сходились в ка меру при сенатской конторе. Множество иностранцев выписывалось в Росси ю для просвещения российских обывателей, множество русских отравляли з а границу для изучения разных наук и художеств. Так, в 1716 году приказано был о послать в Кенингсберг 40 подьячих, от 15 до 20 лет от роду, "молодых робят добр ых и ученых, которые бы могли науку восприять", а там учить их по-немецки, "да бы удобнее в коллегиуме были, и послать за ними надзирателя, чтобы они не г уляли". В 1724 году были посланы 22 ученика морской и артиллерийской школ в Шве цию для обучения в рудниках горному делу. Заводя школы, Петр I и его преемники и преемницы интересовались, собствен но, не школами; до последнего им дела было мало, да у них, кроме самого Петра и Екатерины II, слишком слабы были умственные интересы и вкусы, чтобы прини мать к сердцу образование и школы. Государственные деятели руководство вались единственно сознанием необходимости достать для службы знающих , толковых, подготовленных людей. Они сами были малообразованны и не цени ли образование, а гнались за выучкой, за профессиональной подготовкой; в оспитание пока еще существовало в форме суровой дисциплины и в своем нас тоящем виде не было и известно; развития человека не было еще и в помине, а имелась в виду подготовка, выучка шляхтича, моряка, офицера, подьячего, ду ховного. И в службе, и в школе одинаково царило насилие, насильно брали на службу — в солдаты, в матросы, в приказные, насильно посылали учиться за г раницу, насильно брали и в школу. Была установлена своего рода школьная р екрутчина. Дворянство так же было обязано повинностью школьного образования, как и духовенство, и для достижения этой цели были устроены смотры недорослей . Дети лиц, состоящих на военной и гражданской службе, являлись на смотры к начальству, которое, разобрав детей, направляло их, смотря по возрасту и с остоянию здоровья, или в дома родителей — навсегда либо на срок, или в шко лы, или на службу. Мало-помалу эти смотры недорослей были тщательно и подр обно организованы. Повелено было шляхтичам от 7 до 20 лет быть в науках, а от 20 лет употреблять обучившихся в воинскую службу. Время от 7 до 20 лет разбива лось на три срока, и по этим срокам распределялись три ступени образован ия недорослей. Первый смотр дворянским детям производился по достижени и ими 7 лет в С.-Петербурге, Москве и губерниях для переписки всех недоросл ей. Время от 7 до 12 лет назначалось на приобретение в домах родителей обяза тельного элементарного образования, т. е. грамоты, умения читать и писать. В 12 лет производился второй смотр и одновременно — экзамен детям. Время о т 12 до 16 лет назначалось на подготовку к будущему специальному образовани ю по части арифметики и геометрии. Эту программу также можно было проход ить на дому, но разрешение давалось лишь родителям, имеющим свыше 100 душ кр естьян как достаточно обеспеченным в материальном отношении. Мелкопом естные же дворяне должны были отдавать своих детей в государственные шк олы. В 16 лет происходили третий смотр и экзамен недорослям уже только в ст олицах — Санкт-Петербурге и Москве. Экзамен производился в сенате с осо бой тщательностью. Если на экзамене оказывалось, что родители не выполни ли своего обязательства и дети не знают наук, предписанных к изучению в д анном возрасте, то начинались кары — дети записывались в матросы "без вс якого произвождения". С 16-го по 20-й год происходило само профессиональное о бучение, обязательность которого обеспечивалось теми же карами, что и в предшествующем возрасте. И этот последний образовательный период можн о было провести дома, но губернаторам и воеводам предписывалось тщатель но наблюдать, чтобы родители учили своих детей под угрозой, что необучив шиеся будут записаны в солдаты навечно. С 16 лет можно было избирать вместо военной гражданскую службу и определяться в нее по усмотрению сената по сле специальной подготовки, на которую указано выше. Понятно, что дворянство, как и духовенство, пыталось всякими мерами и сре дствами скрыться от принудительной и суровой школы и утаить своих детей при переписях и смотрах, приписывая их к другим сословиям, записывая на с лужбу, преждевременно женя, отдавая в монастырь и т. п. За такое укрыватель ство правительство налагало строгие кары. Согласно закону 1736 года у дворя н, нарушителей установленного порядка, имения и пожитки отбирались и отд авались доносчикам, если последние докажут свой донос. Таким образом, поступление в школу и учение в ней были строго обязательн ы, как и поступление на службу и прохождение ее. Школа готовила непосредс твенно к службе, и, можно сказать, с поступлением в школу же начиналась слу жба. Школа и государственная служба составляли одно целое, все петровски е и позднейшие до Екатерины II узаконения о школе собственно суть узаконе ния о службе гражданской, военной, морской и духовной. Согласно с таким воззрением на школы, обучение, как на отправление госуд арственной службы, школа и была организована. В школе господствовал не н равственный авторитет учителей, а обязательность государственного зак она. По инструкции учителям нижегородских школ, данной в 1738 году, учителя и ученики должны были принести перед открытием школы присягу, что будут "д ействовать вся по силе указа ея императорского величества безлености с о всяким прилежанием... и по всем поступать, как доброму слуге и подданному принадлежит". Как на государственной службе поставлена была дисциплина в школах, дисц иплина необычайно сурово преследовавшая чисто внешние цели благого по ведения. Повелено было еще Петром "для унятия крика и бесчинства выбрать из гвардии отставных добрых солдат, а быть им человеку в каждой камере во время учения и иметь хлыст в руках; а буде кто из учеников станет бесчинст вовать, оных бить, несмотря какой бы он фамилии ни был, под жестоким наказа нием кто поманит". За проступки на учащихся налагались уголовные кары: пл ети, батоги, тюремный арест, отдача в солдаты без выслуги. Виновный ученик прямо назывался преступником, и такого преступника, "для вящщего наказан ия", заковывали даже "в ножны и железа". Беглые ученики рассматривались как беглые солдаты. Лица (родители и посторонние), укрывавшие у себя, например , учеников гарнизонных школ старше семилетнего возраста, подвергались т ем же штрафам, какие определены были за укрывательство беглых солдат. Кт о поймает таких беглых и приведет в город, тому выдавалось награждение п о 10 р. за человека. Только детей до 7 лет было постановлено "за беглых не почи тать", а лица свыше 15-летнего возраста сами подвергались наказанию как бег лые солдаты. Неявка в учебные часы в школу считалась уклонением от служб ы и носила старинное название — нетов. Кара за неты (за прогульные дни) бы ла такая: денежный штраф, а в случае неуплаты — правеж. "А для правежу штра фов взять людей их, а у кого людей нет — самих, и бить на правеже, покамест т е штрафу не заплатят сполна". По инструкции 1719 года Морской академии за нех ождение в школу было назначено телесное уголовное наказание: "бить батог ами и вычитывать за каждый день втрое против получаемого жалованья". По т ой же инструкции бежавших учеников велено сыскивать и наказывать конфи скацией всего движимого имущества, что не освобождало отысканного и от т елесного наказаний 3 . При поспешном учреждении школ с Петра I до Екатерины II организация их была весьма неудовлетворительна, почти хаотична. Прежде всего, это были школ ы не русские, а только полурусские, потому что русских учителей было мало и в учителя приглашались в большом числе иностранцы. Например, академиче ская гимназия имела два отделения: немецкое (низшее) и латинское (высшее). Так как долгое время учителями в гимназии были немцы, то в низших классах обучение происходило на немецком языке, а в старших — на латинском с пом ощью немецкого. В академический университет были выписаны из Германии н е только профессора, но и восемь студентов, так как русских не было, и соде ржались выписанные студенты на казенный счет. В морском кадетском корпу се математические и морские науки долгое время преподавались на англий ском языке англичанином, "понеже оные науки состоят на английском языке", а в начале существования училища все учителя были англичане, весьма плох о знавшие русский язык. В Московский университет профессора были выписа ны из Германии, и лекции читались по-латыни или по-французски. В гимназии п ри Московском университете история и география преподавались на франц узском и немецком языках, так как учителями по этим предметам были иност ранцы, не знавшие русского языка. Всех преподавателей в гимназии было 36, и з них русских — 16, иностранцев — 20. Первым директором ее был венгр Шаден, в торым и третьим — немцы Маттеи и Мелльман. Было довольно много частных ш кол в С.-Петербурге и Москве, содержавшихся необразованными иностранцам и. В 1780 году в С.-Петербурге было 23 частных пансиона с 72 учителями, из которых р усских было только 20 человек. Поэтому понятна забота Татищева о необходи мости подготовки русских учителей, хотя бы половины учительского персо нала, "можно из гимназий подлых, взяв в каждую науку человека по два, в помо щь иностранным определить. И тако чаятельно своих учителей со временем д овольно способных получить" 4 . Когда заводятся профессиональные школы, то они на первых порах бывают ве сьма разносторонними и даже, можно сказать, всеобъемлющими. Учить, так уч ить всему хорошему и полезному, а так как хороших, полезных наук и знаний, притом нужных в государственной жизни, очень много, то школы перегружают ся учебными предметами и изнемогают под их тяжестью и разнообразием. Что каждый отдел знаний должен преподаваться самостоятельно и обстоятель но, а не в куче с другими отделами кое-как, что такое поверхностное и спута нное преподавание мало полезно, эта мысль еще недостаточно сознается; на против, веруют, что каждая школа может и должна учить всему, всем специаль ностям, обслуживать все духовные нужды местности, общества и даже госуда рства. Словом, дело происходит в педагогии наподобие того, как бывает в то рговле: в заселяющейся местности одна лавка торгует всем — и свечами, и а пельсинами, и сапогами, и платьем, и мясом, и вином. Только помаленьку така я вселенская лавка разбивается и разветвляется в ряд специальных магаз инов по мере увеличения населения и развития потребностей. То же бывает со школами: сначала широкая энциклопедическая школа, а потом ряд более о пределенных и ограниченных. Наши первые профессиональные школы одновременно должны были работать на два и на три фронта, готовя и военных, и гражданских чиновников, и архит екторов, и вообще служилых людей на всякую государственную потребу. Екат ерина II про своих кадетов, т. е. про воспитанников шляхетного кадетского к орпуса, писала: "Мои кадеты сделаются всем тем, чем пожелают быть, и выберу т себе поприще по своим вкусам и наклонностям". Это они могли, по-видимому, сделать, потому что в шляхетном кадетском корпусе готовились не только в оенные офицеры, но и гражданские чиновники; в учебный курс, кроме военных предметов, введены были науки юридические и политические, философия, кра сноречие, бухгалтерия, архитектура, латинский и новые языки, живопись, гр авирование, делание статуй и многое другое. Конечно, преодолеть всю эту премудрость кадетам было невозможно, потому они освобождались от изучения многих наук, даже самых необходимых, так ч то обязательными для всех кадетов предметами были только три: закон Божи й, арифметика и военные упражнения. Остальным наукам и языкам учился кто хотел, и было время, что из 245 русских кадетов русскому языку учились тольк о 18, французскому — 51, латинскому — 15, немецкому — 237 (при императрице Анне И оанновне, тогда немецкий язык был в ходу); из наук геометрии учились — 36, ге ографии — 17, истории — 28, юриспруденции — 11. Результаты такой организации учебного дела были соответственные. Учил ись кадеты много: даже в младшем возрасте (5— 6 лет) было в неделю 34 учебных ч аса, в других возрастах — по 42, а в иных даже по четыре двухчасовых урока в день, т. е. по 8 часов в день и по 48 часов в неделю, а толку от этого учения было м ало. Приведем факт не из первой половины XVIII века, а из второй, когда учебные заведения были уже более благоустроенными, чем в первой. Когда комиссии о народных училищах дан был указ (от 22 июня 1784 г.) о введении в сухопутном шляхетном курсе образа учения, установленного в народных уч илищах, то учебное дело в корпусе, по результатам обследования, оказалос ь в таком положении: 1.От 5 до 9 лет. Предмет: познание веры – не преподается "За слабым понятием в оспитанников сего возраста". Из иностранных языков обучаются только фра нцузскому. Не преподается: " Уважая малолетство воспитанников" 2. От 9 до 12 лет. География, хронология, история, мифология, геометрия, славянс кий язык.- не преподается "Потому что понятие воспитанников сего возраст а к обучению сих наук еще весьма слабое и время употребить нужно было для языков" Хронология - будет показана вместе с историей,, чтобы более времен и употребить на прочие науки. 3.От 12 до 15 лет. История – не преподается за недовольным знанием географии. Геометрия - за неокончание арифметики. Латинский язык - не оказались тому склонны. Основания воинской и гражданской архитектуры - за незнание арифметики и геометрии. Хронология - нужнейшее будет сопряжено с историей. 4. От 15 до 18 лет. Основания воинской и гражданской архитектуры – не препода ется за недовольным знанием геометрии. Гражданские науки, генеральная и экспериментальная физика, астрономия, науктика, натуральная история, фортификация и артиллерия, химия, философ ия, живопись, гравирование, делание статуй, архитектура - оставлены до сле дующего возраста. Латинский язык - желающих нет, архитектура гражданская - неизвестно поче му. Все гражданские науки - будут по окончании истории Российской импери и сопряжены с российской статистикой. 5. От 18 до 21 года. Астрономия, наутика, история, химия, философия, живопись, гра вирование, изваяние, делание статуй. Вообще, когда науки нужно бы уже кончать преподаванием, они только начин ались: ни в одном возрасте не преподавалось то, что следовало, а если препо давалось, то не всем, состоящим в возрасте, без всякого плана, по книгам, ин огда вовсе к предметам науки не относящимся. Многие науки, например все "н ауки гражданския", совсем исчезли из учебного курса. Таким образом, получ алось, что через 9 лет пребывания в корпусе кадеты не успевали окончить ар ифметики, через 12 лет не приобретали стольких познаний в геометрии, чтобы начать архитектуру, в пятом же возрасте оказывались обремененными таки м количеством наук, что, "отчаяваясь успеть во всех, ни к одной, по-видимому, затем не применялись и ни в одной не успевали". Подобным же образом был устроен морской кадетский корпус. Его родоначал ьница — школа "математических и навигацких искусств" в Сухаревой башне в Москве — готовила моряков, артиллеристов, инженеров, преподавателей в о вновь учрежденные училища, геодезистов, архитекторов, гражданских чин овников, даже писарей и мастеровых. А в морском корпусе в Петербурге, кром е математических и морских предметов, необходимых для этого специально го училища, преподавались политика, геодезия, геральдика, гражданские за коны, гражданская архитектура "и прочия шляхетныя науки" и семь иностран ных языков — французский, немецкий, английский, шведский, датский, италь янский, латинский. В таком же роде был устроен весьма известный в свое вре мя харьковский коллегиум. Энциклопедичность, граничащая с хаотичность ю, оставалась в русских школах весьма долгое время, даже в наших гимназия х александровского времени господствовал еще энциклопедизм. В них учил и языкам — латинскому, французскому и немецкому (русскому не учили, он во шел в учебный курс лишь с 1811 года, по мысли Уварова), математике, истории, гео графии, статистике, философии, политической экономии, естественной исто рии, технологии, коммерческим наукам и рисованию. Некоторые из перечисле нных наук были весьма обширны, например философия, в состав которой вход или: логика, всеобщая грамматика, психология, эстетика, риторика, нравоуч ение, право естественное и право народное. Гимназический курс обнимал со бственно четыре года, да предварительно будущие гимназисты учились три года в уездном училище. Очевидно, толково обучиться чему-либо в тогдашне й гимназии было невозможно из-за недостатка времени. Притом и учебники б ыли страшные: так, "Землеописание Российской империи для употребления в губернских гимназиях, соч. заслуженного профессора Е. Забловского", изда нное в 1822 году Министерством народного просвещения, имело 585 страниц, учебн ая книга физики (изд. 1807 г.) — 527, первая часть курса математики Осиповского — 357 и т. д. Поэтому нужно признать большой педагогической заслугой деяте лей николаевского времени сокращение гимназического курса и приведени е его к правильным размерам 5 . Профессиональное образование за время от Петра I до Екатерины II прошло, ка к упомянуто, две ступени: техническо-ремесленного и более научного, теор етическо-практического. Например, в 1721 году была устроена школа для подья чих, и в этой школе учили лишь тому, "что доброму подьячему надлежит", т. е. ар ифметике, формам книг, табели, стилю письма и пр. Позднее, в 30-х годах XVII века, в подготовку гражданских чиновников вводятся элементы общего и собстве нно юридического образования. В Москве в Сухаревой башне была открыта шк ола "математических и навигацких искусств", превратившаяся в политехник ум, со включением даже задач учительской семинарии. Но постепенно это ун иверсальное учреждение специализировалось: в 1715 году от нее отделилась м орская школа, перешедшая в Петербург. В то же время обособились две специ альные школы — инженерная и артиллерийская, которые ранее составляли о дну школу. В обособлявшихся школах обучение мало-помалу становилось не т олько практическим, но и теоретическим, т. е. опиралось на научные данные. Этот теоретический фундамент профессиональных школ был то шире, то уже п о личным убеждениям различных деятелей, но для нас важно то, что это образ ование, несмотря на обилие теоретических предметов в нем, все же продолж ало быть профессиональным, преследующим практические виды и цели, а не о бщим образованием. Например, основывается (в 1732 г.) сухопутный корпус и требуется, чтобы образо вание учащегося в нем дворянства не было только профессиональной выучк ой, ремесленничеством, но было и теоретически обосновано, "дабы шляхетст во от младых лет к тому в теории обучены, а потом и в практику годны были". С течением времени учебный курс корпуса на экзаменах распределялся на сл едующие пять групп предметов: 1) военная экзерциция, танцы, рисование, фехт ование, конская езда; 2) языки русский, немецкий, французский, латинский; 3) и стория и география; 4) математические науки: геометрия, механика, фортифик ация и артиллерия; 5) философские науки: логика, нравоучительная философи я, физика, юриспруденция. Теоретических предметов много, но они не состав ляют системы общего теоретического образования, а это есть только теоре тическая подкладка профессионального, назначенного для благородного д ворянства. Почему включались в курс различные теоретические предметы, н апример языки и философские предметы, не бывшие необходимыми при специа льных занятиях? Да просто потому, что некоторое знакомство с этими предм етами считалось нужным для дворянина, приличным, как и танцы, и рисование, и учтивость, и пристойная покорность (последние два свойства входили в с остав дворянской этики). Об общем образовании, т.е. образовании, необходим ом для всех, об общечеловеческом образовании, и не помышляли, думали об об разовании дворянина-профессионала, педагогическая мысль не поднималас ь выше сословной профессиональности. Профессия дворянина — быть военн ым, моряком, знать в этих делах толк, а равно уметь говорить на иностранном языке, танцевать и т. п. Об общеобразовательном значении каждого из предм етов, входивших в учебный курс сухопутного корпуса, не поднималась еще и речь. Если же кто и доходил до такой мысли, то осуществить ее не удавалось. Вот факт. Курс Морской академии сначала был узкотехнический, потом расширился ра зными теоретическими предметами, не имевшими отношения к морскому обра зованию, но входившими в состав "шляхетских наук", каковы генеалогия, гера льдика, учение о стиле, риторика, политика и т. п. Один из директоров хотел п ридать серьезное внимание некоторым шляхетским наукам ввиду их образо вательного значения: "Сколь нужныя науки — философия, мораль, история и г еография для человека и гражданина, — всякому известно; а тем паче для та кого училища, каков есть кадетский корпус, в котором воспитывается благо родное юношество и приготовляется к произведению в высшие степени" (И. Л. К утузов). Кутузов предлагал назначить для преподавания словесных наук, ил и "гуманитрум", одного профессора, одного адъюнкта и трех учителей. Против этого восстала адмиралтейская коллегия, которая "в рассуждении того, что бы учреждение морского шляхетного корпуса не походило на академию или у ниверситет", не согласилась на приглашение для словесных наук профессор а и адъюнкта, а положила иметь для них простых учителей. Общеобразовател ьные предметы, столь нужные, по мнению Кутузова, "для человека и гражданин а", по мнению адмиралтейской коллегии, суть только "шляхетские науки", одна группа из многих шляхетских наук, об особенно серьезной постановке кото рых много хлопотать шляхетскому корпусу не подобает, ведь он не универси тет и не академия, а потому для преподавания упомянутых предметов за гла за достаточно учителей вместо профессоров. Такую же практическую и сословную оценку теоретических предметов в про фессиональном курсе мы встречаем и в рассуждениях об организации духов ных школ и духовных семинарий и Славяно-греко-латинской академии в Москв е. В протоколе учреждения и устава духовно-учебных заведений 1766 года мы на ходим следующие рассуждения: в духовных семинариях нужно изучать латин ский язык, потому что на нем написано много полезных книг и есть язык учен ых людей; нужно изучать греческий, потому что и Cвященное Писание Нового З авета и многие замечательные произведения отцов церкви написаны на это м языке, да и веру мы содержим греческую; нужно обучать наукам: арифметике , истории, риторике вместе со стихотворством по следующим причинам: ариф метике — она нужна для общежительства; географии — она нужна для уразу мения истории, история — нужна для познания происходящих в мире дел, сле довательно, для правления нравов приведением через добрые примеры к доб родетели, а через худые примеры отдалением от пророка; риторика полезна для проповеди слова Божия, которой пастырь сильно действует на души хрис тианские. Но самая нужная наука была бы оставлена, если бы не обучать прак тической или моральной философии, которая испытывает естество доброде тели и порока и неоспоримо доказывает добрые и худые оных следствия и по тому в точном исполнении правил этой науки состоит и настоящее благопол учие жизни. Необходимо будущего пастыря церкви учить и богословию. Но мо ральная философия и богословие не могут, по-надлежащему, быть выразумены , ежели не предшествует им хотя и краткая, логика, которая имеет всякие рас суждения приводить в порядок. А в московском духовном университете (так в проекте называлась московская академия) сверх всех поименованных нау к следовало еще обучать математике и экспериментальной физике. Обучени е хотя бы некоторым частям математики (ибо во всем ее объеме в духовном ун иверситете обучать признается полезно не только для большего изощрени я и просвещения разума, но и для уразумения экспериментальной физики). А з нания опытов физических не только служит познанию премудрости Творца и, следовательно, изъяснению естественного богословия, пользою своею вхо дит во многие и нравоучительные случаи 6 . Изложенная мотивировка теоретических предметов учебного курса духовн ых семинарий и академии сделана исключительно с точки зрения практичес ки профессиональной и сословной, и только в одном месте авторы обмолвили сь указанием на общеобразовательное значение математики — полезна "дл я большаго изощрения просвещения разума", но и такую науку находят "не в по лном объеме, а только некоторыя ее части", по связи их с экспериментальной физикой, помогающей изъяснению естественного богословия. Логика вводи тся не сама по себе, а в связи с богословием и моральной философией, помога я ее систематическому изложению. Таким образом, все теоретические предм еты оказываются служебными профессии или прямо, или косвенно. Существов али науки шляхетские, существовали науки духовные, но бщеобразовательн ых наук еще не было. Таким образом, государственные школы в начале второго периода отличали сь следующими свойствами: 1) узкоутилитарным профессионализмом в соединении с сословностью и служ ебным принудительным характером: казарма, канцелярия и школа — одинако во были местом службы и учения; 2) полуиностранным характером с преобладанием иностранных учителей над русскими и часто иностранными языками преподавания; 3) многопредметностью, доходившей до энциклопедизма и просто учебной хао тичности; 4) жесткой солдатской дисциплиной, применением к школам уголовного кодек са; 5) полным отсутствием общеобразовательного характера. Первые попытки завести общеобразовательные школы были сделаны еще при Петре I. Эти школы были частные, хотя и пользовались субсидиями государст ва, и существовали недолгое время. Наиболее известная из них — гимназия Глюка. Пастор Глюк, пленный, весьма образованный немец, при содействии пр авительства открыл в Москве в 1705 году учебное заведение с весьма широким курсом, в который входили география, политика, латинская риторика с орат орскими упражнениями, картезианская философия, семь иностранных языко в, танцевальное искусство и набор немецких и французских учтивостей, рыц арская конная езда и форейторское обучение лошадей. Не всем обязательно было проходить этот обширный курс, но записавшиеся в гимназию могли учит ься, "каких наук кто похочет". В 1706 году был установлен штат в 100 учеников, кото рым назначено было "давать жалованье определенное", увеличивая его с пер еходом в старшие классы, "дабы охотнее учились, и в том стараться, как возм ожно, чтобы поспешно учились". Учителями были, конечно, иностранцы, состав учеников весьма пестрый. Гимназия закрылась в 1715 году, не пустив корней в с овременном русском обществе и не оказав влияния на ход учебного дела. Он а оставила по себе смутное воспоминание, так что князь Б. Куракин говорил о ней как об "академии разных языков и кавалерских наук на лошадях, на штап ах" и т. п. По мысли Петра и вскоре после его смерти были учреждены академия наук, ак адемический университет и академическая гимназия, долженствовавшие на ходиться между собою в органической связи. Академический университет н е удался — не было слушателей. Спустя 25 лет по его номинальном открытии в нем было в 1752 году 20 студентов, в 1753 — 18, в 1758 — 16. Ломоносов сказал про него, что "п ри академии наук не токмо настоящаго университета не бывало, но еще ни об раза, ни подобия университетскаго не видно". Вступив в должность директо ра академии, княгиня Дашкова нашла в университете только двух студентов , и то таких, которые ничего не могли перевести с иностранных языков, даже с немецкого. В конце директорства княгини Дашковой в университете было т ри студента. Академическая гимназия была также из рук вон плоха и влачила бедственно е существование. Президент академии Блюментрост заключил 3 декабря 1725 год а с Байером, проректором кафедральной школы в Кенигсберге, ориенталисто м, нумизматом и знатоком древних языков, форменный контракт, по которому он предоставлял Байеру устроить гимназию по представленному им проект у, заведовать ею и управлять по собстенному его усмотрению, назначать ча сы и предметы преподавания, вводить учебные руководства и методы препод авания, какие заблагорассудится. При таком контракте, очевидно, не могло быть и речи о каком-либо уставе для гимназии, и последняя решительно ника к не могла организоваться, не могла даже приобрести себе сносного помеще ния. Учеников набирали насильно, без всякого внимания к их возрасту, способно стям и состоянию, преимущественно из низших слоев общества или, как выра жались в то время, "набираемы были из самой подлости", лишь бы набрать нужн ое число. Поэтому в одном и том же классе встречались ученики в 5 и 25 лет. Наб ираемые в течение всего года, а не сразу, все ученики учили разное, иные уч ились читать, иные изучали грамматику, иные переводили с иностранных язы ков. В гимназии не было определенного учебного курса, не было определенн ого числа классов, преподаваемые предметы то прибавлялись, то убавлялис ь. Начальства было много, но его обязанности были довольно неопределенны : случалось, что бывало даже по два ректора или по два инспектора. Учителям и были часто иностранцы, весьма плохо знавшие по-русски, и при этом с разны ми недостатками и невоздержанные в наказаниях. Так, об учителе Фишере за мечено, что он "во обучении российскаго языка довольнаго искусства не им еет и российскаго мало знает, к тому же глух и мало видит и, сверх того, весь ма часто при своем деле бывает пьян, в чем ему ученики всегда почти смеютс я". Другой учитель — Штенгер, не разумевший по-русски, увечил учеников сво ею тростью и ею одному ученику глаз подбил опасно. Такие увечья могут, жал овались на него, в учениках "охоту к наукам угасить". Впрочем, и в "Инструкци и для женской особы", надзирательницы малолетнего отделения при гимнази и, было сказано, чтобы ей иметь осторожность "в гневе не бить по щекам, ниже кулаком или палкою, в таких случаях наказывать токмо лозою; также при исп равлении детских нравов ограничиваться ей всяких поносных и подлых бра нных слов". Понятно, что при таких порядках учащиеся ходили на уроки в гимн азию крайне неаккуратно, часто половина их и более половины отсутствова ли. В 1737 году бывали дни, когда большинство или почти все учащиеся отсутств овали; бывали дни, что в гимназии находили лишь одного ученика, а раз случи лось, что и ни одного не было. Впрочем, бедность, плохая обувь и одежда такж е препятствовали правильному посещению гимназии. С течением времени эту гимназию реформировали, завели в ней некоторые по рядки, определенный курс, устроили пять классов, а позднее даже восемь. Но толку в гимназии все же было очень мало. Предметы были следующие: языки ру сский, латинский, греческий, немецкий, французский, логика, риторика, исто рия, география, арифметика, геометрия, рисование, танцы. Казалось, на что л учше форменная гимназия. Но только казалось, а на самом деле было вот что: сущность дела заключалась в изучении латинского языка, проходившего че рез все классы и разветвлявшегося на множество отдельных упражнений: эт имология, вокабулы, синтаксис, экзерциции, разговоры, репетиции граммати ки, чтение избранных стихотворений, хрестоматий, отдельных авторов. В дв ух старших классах проводился греческий язык. В этот основной филологич еский курс малым числом часов, причем опорой постоянно оставалась латын ь; так, изучение риторики должно было опираться на "Цицеронову науку", мора ли на Цицеронову же книгу о должностях в преподавании древней истории ре комендовалось "тщательно последовать Непоту и фразесы употреблять". Но это еще не все, это только одна сторона дела. Изложенный учебный план в полном объеме распространялся не на всех учеников, а только на казенноко штных, готовившихся в университет, а затем к ученой деятельности в акаде мической службе. Прочие учились так: присланные в гимназию семинаристы д оучивались по особенному порядку, занимаясь только дополнительными к и мевшимся у них знаниям предметами, дворянские недоросли обучались в бол ьшинстве одному или двумя иностранным языкам, танцам, рисованию; некотор ые обучались еще арифметике и географии. Иные ученики учились лишь неско лько месяцев и недель языкам, рисованию, танцам, а затем "отставали" без по зволения и "без абшида". От конца 1736 года сохранилась характерная роспись у чеников гимназии с разделением их на сословные группы и с показанием, че му кто обучается. Вот эта роспись. 1.Самую многочисленную группу составляли дворянские дети: их было 39 челов ек и каждый из них обучался по собственному выбору определенной группе п редметов: 1) немецкому языку, рисованию и танцам учились 15 человек; 2) немецк ому языку и рисованию — 3; 3) немецкому и французскому языкам, рисованию и т анцам — 7; 4) немецкому языку 4; 5) немецкому языку, географии, арифметике, геог рафии, рисованию, танцам — 5. 2.Вторую группу в 24 человека составляли дети гражданских и прочих чиновни ков (солдат, дворовых людей), почти все учившиеся лишь одному немецкому яз ыку, а немногие еще и рисованию. 3. Третья группа — академические ученики на жалованье: 15 человек учились одному немецкому языку, 1 — французскому. 4. Четвертая группа состояла из 29 адмиралтейских учеников, обучавшихся од ному немецкому языку. 5. Пятая группа в 13 человек — из учеников преображенского полка. Чему учил ись — не показано. Вот какова была академическая гимназия 7 . Таким образом, первая попытка насадить общее образование окончилась по лной неудачей. Да иначе и быть не могло: академия наук при отсутствии унив ерситетов может существовать только с законтрактованными иностранным и учеными; университет при отсутствии гимназий не будет иметь слушателе й; гимназии без элементарных школ общеобразовательного характера могу т только прозябать с набираемыми почти насильно учениками. Вообще, затея Петра, выраженная им в указе об основании академии наук: "Таким бы образом одно здание, с малыми убытками, тоеже бы с великою пользою чинило, что в др угих государствах три разныя собрания чинят" (т. е. академия наук, универси тет и гимназия), обнаруживает весьма большую наклонность к экономии в об ласти просвещения, но и в то же время крайнюю наивность и полную педагоги ческую несостоятельность. Одним взмахом сделать то, что требует долговр еменного, упорного и разностороннего труда, невозможно. Вообще нужно заметить, что в петровское время мало понимали все трудност и насаждения просвещения. Государство, до сих пор не работавшее совсем н а поприще народного образования, не умело обращаться с этим делом, не зна ло, за что и как в нем взяться. Поэтому многим оно казалось весьма простым и легким. Стоит только проявить добрую волю и энергию, и просвещение быст ро распространится по всей России. Появлялись наивные проекты просвеще ния русского народа в самое короткое время путем полицейского принужде ния. Современник Петра Федор Салтыков полагал достаточным для всеросси йского просвещения "велеть во всех губерниях учинить по одной академии и ли по две, а на те академии отдать несколько монастырей, а из тех монастыре й вывесть чернцов... И в те академии собрать мастеров из иных государств... В те же монастыри велеть набрать учеников дворянских и купеческих детей и всяких иных разных чинов и учинить штраф на отцов, чтобы они привозили св оих детей от 6 лет: быть им там до 23 лет, велеть их там записывать... В тех акаде миях велеть из разных языков и наук сделать библиотеки, как в Англии, в Окс форде и Кембридже". Программа учебных предметов предполагалась самая ши рокая, на одном конце стояли разные языки, науки, философия, а на другом — фехтование и танцы. По расчету Салтыкова, учреждая по две академии в губе рнии, можно сразу набрать 18 000 студентов, а через 17 лет "мы по сему образцу сра вняемся со всеми лучшими европейскими государствами". Вот как скоро и просто, стоит только велеть, набрать и оштрафовать. И Петр сочувствовал салтыковскому проекту. Таким же принудительным и скорым п утем предполагалось просветить и женщин, "чтобы и женский народ уровнялс я с европейскими государствами равно". Не один Салтыков составлял проекты о возможности скорого и легкого прос вещения России, были и другие благодетели в том же роде. Так, в 1718 году Генри х Фик представил Петру доклад о необходимости позаботиться "о нетрудном обучении о воспитании российских младых людей, чтобы оных в малое время в такое совершенство поставить, дабы ваше величество все гражданские и в оинские чины в коллегиях, губерниях, судах, канцеляриях и магистратах и п рочая своими природными подданными наполнить, також и собственной свое й земли из детей искусных купеческих людей, художников, ремесленников, и нженеров и матросов получить могли". Эта мысль также понравилась Петру. Согласно с такою легкостью педагогической мысли шло и практическое зак онодательство о просвещении. В регламентах и инструкциях отдельным обл астным учреждениям и единоличным органам управления обязанность забот ы о народном просвещении выражается в виде афористических приказов, без выяснения и определения подробностей и указания средств для осуществл ения соответствующих мероприятий. Так, в инструкции воеводам вносился п ункт: "о академиях, школах и госпиталях надлежащее иметь попечение" — и то лько. Инструкция земскому комиссару предписывала "стараться, чтобы подд анные при всех случаях страху Божию и добродетели... обучены и наставлены были; також, что они своих детей в таких добрых порядках воспитали и, сколь возможно, читанию и письму обучали". В главе XXI регламента главному магист рату сказано: "Понеже академии и школы дело есть зело нужно для обучения н ародного, в чем уже по Его Царского Величества высокому соизволению и до брое начало учинено, дабы такое нужное и благоугодное дело по всей возмо жности в действо произвесть; того ради надлежит магистрату учреждения т ого не пренебрегать, но по должности всякое к тому вспоможение чинить; а ч то до содержания малых школ принадлежит, в которых токмо читать, писать и арифметике обучатися будут, о том во всех городах магистратам самим имет ь старания". Приказывать, творить на бумаге в виде кратких статей и указаний легко; но вот когда дело доходит до осуществления на деле, до расходов на школы, то о казывается, что "о том во всех городах магистратам самим иметь старание". М ы приказываем прекрасные вещи, а вы находите деньги на осуществление эти х прекрасных вещей, устройте их как умеете. Поэтому получился и соответс твенный голому приказанию результат: наказ от главного магистрата, сост авленный для законодательной комиссии 1767– 1768 годов, удостоверял, что учре ждений, проектированных XX и XXI главами регламента, в том числе школ для обуч ения чтению, письму и арифметике, "ни в одном городе не сделано". И приведенные факты не единственные. Новгородский митрополит Иов в одно м письме к Я. П. Корсакову от 16 октября 1710 года, жалуясь на притеснения, чиним ые государевыми писцами духовенству, сообщал, между прочим, такой факт: п ереписчики "их же священников бессрочно неволят на всяком погосте строи ти школы и велят учити разным наукам, а чем школы строити и кому быти учите лями и каким наукам учеников учити и по каким книгам учитися и откуда пищ у имети и всякую школьную потребу приимати, того они, переписчики, опреде лити не имеют, точию говорят: впредь указ будет. А у нас и своих издавна мно го обретается школьников и пищи указныя требуют". Чрезвычайно характерный факт наряду с историей цифирных школ, прекрасн о обрисовывающий государственные способы насаждать просвещение. Но оч евидно, что одних приказов строить школы, без средств на содержание школ и выработки их организации, одних запретов жениться, без предварительно го устройства самих школ (цифирных) было недостаточно для распространен ия просвещения в народе. Государство совершенно не умело взяться за дело народного образования. Другие две доекатерининские гимназии были учреждены в Москве в 1755 году, в Казани в 1758 году. Особенность их организации заключалась в сословности: о дна половина гимназии назначалась для дворян, другая для разночинцев. Ра зница была в содержании курсов для дворян и разночинцев. Дворянские дети занимались преимущественно изучением новых языков и зачатков разного рода наук, причем обязательного курса не было. Курс был весьма разнообра зный, пестрый, изучали шесть иностранных языков: два древних и четыре нов ых — французский, немецкий, английский и итальянский, а для желающих при бавлялись халдейский и еврейский языки; из наук преподавали математику, философию, историю, географию, словесность, начала политики, геодезию, ра зличные искусства и т. д. Понятно, что весь такой курс изучить было невозмо жно, и потому начатки разных предметов "показывались" учащимся по их выбо ру в различных сочетаниях, как и в петербургской гимназии. На отделении д ля разночинцев курс был ограниченнее, стройнее и, можно думать, обязател ьный для всех учащихся. Главным предметом в нем был латинский язык, это бы ла латинская школа, подготовлявшая к университету. И в Казани, и в Москве у чение зачиталось в службу, и большинство гимназистов получало казенное жалованье. Содержание учащихся на дворянском отделении было лучше, чем на разночин ном: дворянам выдавалось говядины по 1 1/4 фунт а на человека, а разночинцам один фунт; дворяне ели кашу с маслом маковым, а разночинцы с конопляным; дворяне получали хлеб ситный, а разночинцы ре шетный белый; дворянам полагалось по паре чулок гарусных, разночинцам же по лишней паре чулок белых нитяных; "за великия продерзости" виновных дво рян предписывалось, положа их через лавку, бить по штанам линейкой, а разн очинцев сечь розгами. Когда в казанской гимназии в 1760 году возник вопрос о соединении двух отделений гимназии в одно с целью сокращения числа учит елей, то предполагалось в классе рассаживать дворян и разночинцев на дву х сторонах класса, с разделением его низкими перилами, на дворянской пол овине пол несколько приподнять, учебные столы обить зеленым сукном или к ожей и т. п., словом и в одном классе различить и отделить дворян от разночи нцев. Да и самый проект гимназии при Московском университете прямо преследов ал две цели: подготовку к университетским занятиям и к практической деят ельности. Потому проект вменял в обязанность родителям, отдающим детей в гимназию, наперед прямо заявлять, хотят ли они учить сына латинскому язы ку и "вышним наукам", или хотят его пустить в военную службу, купечество, оп ределить к художествам, чтобы, сообразно с таким заявлением, можно было р асположить его учение. А инструкция директору предписывала сообразова ть учение с личными склонностями и способностями учеников: "при обучении наблюдать, чтобы разными понятиями (учеников) не отягощать и не приводит ь память в замешательство, а всякого по склонности во всякой науке стара ться прилежно обучать, разве кто особенное понятие на склонность ко мног им разным наукам окажет" 8. На деле это прекрасное педагогическое воззрен ие приводилось к тому, что начатки разных предметов "показывались" учащи мся, по их выбору, в различных сочетаниях, а серьезного, основательного уч ения не было. Гимназия распалась на множество мелких отдельных курсов по разным предметам и совсем не была единой педагогической организацией. Таким образом, приходится признать, что из попыток учредить общеобразов ательные школы во время с Петра до Екатерины II ничего серьезного в педаго гическом отношении не вышло, никаких общеобразовательных школ не возни кло. Гимназии петербургская, московская и казанская были учреждения хао тические, без каких-либо общих обязательных курсов и притом с резким сос ловным характером. Кто чему хотел, тот тому и учился. Дворяне изучали в эти х гимназиях новые языки, танцы, и, кроме того, им "показывались" начатки нек оторых наук, нужных им в их шляхетской жизни; разночинцы учили латынь и "вы шния науки", но в каких видах? Из любви к науке? Нет, для поступления в универ ситет. А что такое был университет? С какою целью он был основан? Может быт ь, это было единственное общеобразовательное учреждение до Екатерины II? Университет, по мысли его основателя И. И. Шувалова, был учреждением сосло вным и профессиональным. Он назначался для двух категорий граждан: для д ворян и для разночинцев. Правда, у дворян были свои дворянские школы: сухо путный и морской кадетские корпуса, инженерная и артиллерийская академ ии и др., но не все дворяне, нуждавшиеся в образовании, туда попадали. Воспи тываться же дома было дорого, приходилось довольствоваться такими дома шними учителями, каких Бог послал, а между ними, по словам Шувалова, были и такие, "которые лакеями, парикмахерами и другими подобными ремеслами всю жизнь свою препровождали". Нужно было устроить образование подобных дво рян. С другой стороны, оставался ряд профессий, в которые дворяне не шли, н о которые были совершенно необходимы для правильной деятельности госу дарственной машины, каковы ученая, педагогическая, медицинская и в значи тельной степени юридическая. Собственно дворянская профессия заключал ась в военной и морской службе, отчасти — в гражданско-юридической, а по ч асти образования — в изучении специальных военных и морских наук, новых языков, умения биться на рапирах, ездить на конях, танцевать, быть учтивым и разговорчивым и т. п. Университет по характеру своих профессий, не обеща вших ни больших чинов, ни крупных должностей, был по плечу разночинцам и з ахудалым дворянам. Крупному, родовитому и сановитому дворянству было не место в университете. Таким образом, при учреждении университета и после его основания можно б ыло говорить пышные фразы о науках, их распространении в России, их польз е и влиянии, на каковые темы любили произносить актовые речи первые моск овские профессора (Барсов, Поповский, Шаден); можно было писать, как писал Шувалов, что Московский университет учреждается "по примеру европейски х университетов, где всякаго звания люди свободно наукою пользуются"; но на самом деле Московский университет был профессиональной школой для д вух сословий: дворян и главным образом разночинцев и готовил их непосред ственно к практической деятельности в чисто государственных видах и ин тересах. Чистая наука как источник общечеловеческого образования оста валась еще неизвестной в России. Итак, до Екатерины II в России не было ни одной общеобразовательной школы. Список литературы 1. Пекарский П.П. Наука и литератур а при Петре Великом. СПб., 1862. С. 448, 454. 2. Разговор о пользе науки и училищ. О твет на вопрос 119. 3. Нужно иметь в виду, что в петровских школах нередко учились лица взрослы е и даже уже женатые, имевшие вами детей. 4. Разговор о пользе науки и училищ. Ответ на вопрос 116. 5. Шмидт Е. История средних учебных заведений в России. Спб., 1878. С. 80 и вообще о ц арствовании Александра I. 6. См.: Рождественский С.В. Материалы для истории учебных реформ в России в XVIII-XIX века. СПб., 1910. С. 126-279. 7. См.: Рождественский С.В. Очерки по истории систем народного просвещения в России в XVIII-XIX века. Спб., 1912. Т.1. С. 169-171, 221-228. 8. Рождественский С.В. Там же. С.204, 219.
© Рефератбанк, 2002 - 2024