Восприятие народом осваиваемой территории

Восприятие народом осваиваемой территории Процесс освоения территор ии связан с адаптацией человека к среде обитания (природной и социокультурной ) - в том числе с психологиче ской адаптацией . В ее ходе формируются опр еделенные модели человеческой деятельности , имеющ ие целью снизить степень психологической дисг армонии от во с приятия человеком м ира , сделать мир более комфортным . Эти мод ели всегда в той или иной степени ирр ациональны , хотя часто получают якобы рациона льное истолкование . Однако более пристальный взгляд на характер освоения народами новой территории показывает , ч т о в по ведении людей сплошь и рядом обнаруживают себя незаметные для них нелогичности , являю щиеся следствием психологической адаптации челов ека к окружающему миру . Каждая культура фо рмирует свой особый "адаптированный ", комфортный образ реальности . Также ф о рмируется и образ осваиваемого пространства . В чем разница в восприятии различными народами той территории , которую они осва ивают ? Начну с примеров . Один из наиболее крупных исследователей динамики русской крестьянской общины А . К ауфман писал : «Почему пр огрессирующее уте снение (земельных ресурсов . - СЛ .) приводит к такой , а не о братной эволюции - к развитию уравнительного п ользования , а не к фиксации подворного вла дения ? Это , может быть , возможно объяснить " правом на труд "? - но почему это право п овлияло в данном направлении в Сибири , вероятно , повлияло так в Великоросских губе рниях , но не помешало фиксации подворных в ладений на Украине ?» [1, с . 44]. Действительно , с татистика весьма любопытна : общий процент общ инных землевладений в Великороссии к началу X I X века колебался от 98% (в северн ых и восточных регионах ) до 89% (в южных и западных районах ) [2, с . 71], почти таков же он в Восточной Армении - 86% [3, с . 40], относительно высок в Бессарабии - 77%, зато в Белоруссии и Левобережной Украине составляет пр и близительно 35% [2, с . 71]; в Грузии и Литве , у финского населения Российской Империи эт от показатель равен нулю . Степень соседства , близость общения , стиль правительственного вме шательства , уровень развития капитализма весьма незначительно сказывались на таком существенно важном факторе жизнедеятельности нар ода , как характер землепользования . Сравним способ освоения русскими и за падными финнами-тавастами северных регионов с их суровым климатом , густыми лесами , каменисты ми почвами . Русские всегда переселял ись группами и принимались за обработку целинн ых участков , постоянно поддерживая , подстраховывая друг друга ; многие виды работ выполнялись ими коллективно . Финн селился на новой земле лишь со своим небольшим семейством и в одиночестве принимался за борьбу с природой . Шаг за шагом он создавал поле , на котором мог вырасти к акой-то урожай , строил избушку . Часто этим все и кончалось , поскольку работа оказывалась неподъемной . Но приходил другой и продолж ал дело , сколько хватало сил . Этот пример , как и предыдущи й , интересен тем , что не имеет очевидного объ яснения . В множестве исторических трудов , начи ная с классиков русской истории , утверждается , что коллективный характер заселения и ос воения земельных угодий диктовался жесткой не обходимостью . Природные условия, в кото рых оказывались русские , продвигаясь на север и северо-восток , были слишком сложны , и иной , чем коллективный , способ их освоения представляется немыслимым . Загляните в учебн ик истории России соответствующего периода и вы найдете там именно это объяс н ение . Оно выглядит весьма убедительным только потому , что авторы игнорируют другой алгоритм освоения финнами таких же и худших в природном отношении территорий . Ме жду тем финские племена , не сливаясь с русским населением , также двигались на севе р . Несмотр я на близкий контакт м ежду русскими и финнами , последние почему-то не заимствовали у русских способ освоения новых земельных угодий , который , казалось , был значительно более рациональным . И в XIX веке , когда шел активный процесс освоения земель внутренней Ф инляндии , финн пр одолжал действовать в одиночку . Если признать , что в приведенных выше примерах имела значение специфика восприятия народами территории , то нужно поставить в опрос , в чем состоит эта специфика . Решение этого вопроса упирается в пон имание к ультуры . Я определяю ее как систему внебиологически выработанных механизмов , посредством которых программируется и реализуе тся активность людей в обществе . Эта мысль , опирающаяся на идеи Л . Уайта , со всей отчетливостью впервые была сформулирована в работа х Э . Маркаряна и быстро стала популярной среди отечественных культурол огов . «Изучение истории общества сквозь призм у понятия "способ деятельности ", - писал Маркаря н , - позволяет абстрагировать вполне определенный культурный срез , элементами которого выступ а ет комплекс внебиологически выработа нных средств : благодаря им действия людей особым образом стимулируются , программируются . вос производятся ... Этнические культуры представляют со бой исторически выработанные способы деятельност и , благодаря которым обеспеч и валась и обеспечивается адаптация различных народов к условиям окружающей их природной и с оциальной среды» [4, с . 8, 9]. И если речь идет о выделении культурных явлений в особый класс , то они понимаются «как сложнейшая , удивительно многоликая , специфическ и характерная для людей система средств , благод аря которой осуществляется их коллективная и индивидуальная деятельность ... Обобщенно же вы разить эти средства можно с помощью понят ия "способ (технология ) деятельности "» [5, с . 26]. Это определение очень удоб но для объяснения специфики пространственных представл ений различных народов , поскольку позволяет г оворить о наличии у каждого народа собств енной "технологии " деятельности и об интерпрет ации элементов пространства как об элементах данной технологии . Культ урные модели , регулирующие харак тер активности членов этноса в мире и их взаимодействие между собой , следует назв ать адаптационно-деятельностными . К подробному объяснению их сущност и я обращусь ниже , а пока отмечу самое важное : адаптационно-деятельностная модель представляет собой алгоритм функционального конф ликта , который реализуется в процессе взаимод ействия внутриэтни-чсских (внутрикультурных ) групп . При различных внешних обстоятельствах он мож ет принимать разное внешнее выражение , не имеет устойчивого ценностного обоснования , но всегда обладает одной и той же внутренней структурой . О массовых переселенческих движениях в России писали , что они в отличие от аналогичных движений в Европе "были издревле и остаются до сих пор явлениями внут реннего быта " [6, с . 4]. Однако в каких б ы формах эти движения ни выражались , они имели характер бегства от государства (вы званного в конечном счете постоянным конфликт ом между крестьянским миром и государственным и структурами ). По точному замечанию историка Л . Сокольског о , "бегство народа о т государственной власти составляло все содер жание народной истории России ... Вслед за н ародом шла государственная власть , укрепляя з а собой вновь заселенные области и обраща я беглых вновь в свое владычество " [7, с . I]. Начиная с первог о правигельственного указа о запрещении переселений и утвержд ении застав (1683) главными его нарушителями "были царские же воеводы , о чем хорошо знал о и центральное правительство . Воеводы вместо того , чтобы разорять самовольные поселения ... накладывали на н их государственные подати и оставляли их спокойно обрабатыв ать землю " [8, с . II]. Это естественно , поскольку " нигде русское движение не было исключительно военным , но всегда вместе с тем и земледельческим " [9, с . 57]. Но при всей важности для государства н ародной колонизац ии (без которой "казенная колонизация не и мела бы поддержки и стерлась бы " [6, с . 11]), идет словно бы игра в "кошки-мышки ". Вплоть до XX века "переселенец тайком бежал с родины , тайком пробирался в Сибирь по неуд обным путям сообщения " [10 , с . 92]. До конца 80-х годов XIX века "ходоки и организаторы м елких переселенческих партий приравнивались к политическим агитаторам и выдворялись на р одину по этапу " [10, с . 62]. Когда же государство наконец официально разрешило переселение , оно все-таки не управляло этим процессом . Исследователь пере селений начала XX ве ка продолжал говорить о вольной колонизации : "От тундры до пустыни идет вольная ру сская колонизация ; я говорю вольная , так к ак дело Переселенческого Управления сводится к неполному удовлет ворению спроса " [11, с . 136]. Поскольку колонизация зачастую оставалась "вольной ", то переселенцы были в большинстве случаев предоставлены сами себе и успех предприятия зависел , в частности , от "их умения и средств входить в сделки с аборигенами " [10, с . 62]. Описывая историю русс ких поселений , автор начала XX века отмечает поразительное упорство , с которым крестьяне отстаивали свое право жить на понравившейс я им земле : "Первые годы , незнакомые с условиями жизни , переселенцы (в Муганскую степ ь , Закавказье. - С.Л .) страшно бедствовали , болели лихорадкой и страдали от преследований туземцев , но в течение времени они понемногу окрепли и в настоящее время Петропавловское является зажиточным селением " [12, с . 35]. Практически беззащитные , рассчитывавшие в больш инстве случаев на себя , а не на покровительство государственной власти , русски е переселенцы не имели никакой возможности ощущать себя "высшей расой ". Но этот , пор ой мучительный , процесс освоения русскими кол онистами новых территорий обеспечивал внутреннюю стабильность Российской Империи . Госу дарственная защита переселенцев значительно сниж ала глубину интеграции и интериоризации "забр анного " края . Однако если учесть почти нелегальный характер русской колонизации , отсутствие реальной заботы о переселенцах , п арадоксальными представляются толки и слухи , сопутствующие массовым переселениям конца XIX - начала XX века , которые очень походили на бегство , сплошь и рядом были несанкционированными . В них о чень отчетливо присутствовал мотив государственных льгот для п е реселенцев . Еще только-только был занят Мерв , а туда уже направились крестьяне , свято верившие , что там их ждут государств енные льготы (которых и в помине не бы ло ). «Смелые русаки без раздумья и ничтоже сумняшеся валили из своей Калуги в "М ерву ", как они н азывали Мерв , движ имые темными слухами , что вызывали сюда , в "забранный край ", народушко российский на какие-то "царские работы "» [13, с . 254]. Все эти толки показывают , что крестьяне воображали , что служат государству , от которого бегут ... Крестьянская к олонизация - практически во всех ее формах - может быть представл ена как конфликт крестьянского "мира " с це нтрализованным государством . Однако этот конфликт , повторяясь бессчетное число раз , оказывается как бы "снятым ". Ведь крестьянская община сама была м ини-государством со всеми функциями и даже некоторыми атрибутами государства . Россия в народном восприятии , вне зависимости от реального положения вещ ей , была федерацией таких "миров ". "миром " в более широком смысле . Крестьяне были связ аны психологически и менно с этой Россией -"миром ", а не с Российским госуда рством . Но Россия как "мир " не знает гр аниц - она везде , где поселятся русские . Пос кольку русские живут в определенном месте , оно само по себе уже воспринимается ка к территория России и включается в ее "сакральные границы ". Этот своеобраз ный перенос понятий и обеспечивал силу ру сской экспансии . Он же служил и стержнем функционального внутриэтнического конфликта . Итак , модель русской колонизации может быть представлена следующим образом . Русские , присоед иняя к своей империи очередной участок территории , словно бы разыгрывали на нем мистерию : бегство народа от госу дарства - возвращение беглых вновь под государ ственную юрисдикцию - государственная колонизация новоприобретенных земель . Так было в XVII веке, так оставалось и в начале XX: "Кр естьяне шли за Урал , не спрашивая , дозволе но ли им это , и селились там , где и м это нравилось . Жизнь заставляла правительст во не только примириться с фактом , но и вмешиваться в дело в целях урегулирован ия водворения пересел е нцев на нов ых землях " [14, с . 122]. Этнические константы Модель народной колонизации может рассматриваться как адаптационно-дея-тельностная . Как она формируется ? Люди видят мир сквозь призму бессозна тельных представлений о способе и характере действия ч еловека в мире , являющихся инструментом рационализации мира в качестве арены деятельности человека . Эти представлен ия неизменны на протяжении всей жизни этн оса . Я буду называть их этническими конста нтами . С их помощью л юди рационализируют мир таким образо м , чтобы в нем стала принципиально возможна человеческая деятельность . Ведь для того , чт обы любое действие стало психологически реали зуемым , человек должен прежде всего в свое м сознании локализовать опасность , исходящую извне , назвать , определить ее . Чело в ек также должен определить себя в качестве субъекта действия , а для этого приписать себе определенные качества , делающие его годным к действию , в частности вп исать себя в некую общность людей , способн ых к совместному действию . В каждой этниче ской культуре видение этой общности свое , особое . Этнические константы включают в себя представления , описывающие мир в качестве аре ны действия , т.е . сведения о локализации ис точника зла , локализации источника добра , о поле действия , условиях действия человека , о спосо бе действия , при котором добро побеждает зло . Их структура специфична для каждого э тноса . Например , "источник добра " может включать в себя несколько парадигм , в частности "образ себя " и "образ покровителя ". "Образ себя " - это субъект действия , а "образ по кровителя " можно определить как атрибут действия , т.е . как то , что помогает совер шаться действию . Обе эти парадигмы могут с овмещаться за счет того , что атрибуты , дел ающие действие возможным , приписываются непосредс твенно самому себе . Поскольку этническое с ознание по своей сути коллективн о , то "образ себя " — это "мы-образ ", обра з коллектива , способного к совместному действ ию . Содержание "образа себя " - то , что именно член данного этноса принимает за свой базовый коллектив , что для него является коллективом. "Образ себя ", т.е . представление о суб ъекте действия , и "образ покровителя ", т.е . п редставление об условии действия , определяют характер действия человека и тип взаимосвязи между членами коллектива . "Источник зла " м ожет быть назван "образом врага ", хотя т акое тождество само по себе не по дразумевает персонификацию "источника зла ", а л ишь его концентрацию на каком-либо объекте ; "источник зла " -это то , что мешает действ ию , и то , против чего направлено действие . Он также влияет на характер действия . В целом с кладывается система обра зов , характеризующих арену деятельности человека как члена того коллектива , который являет ся для него первичным "мы ". А если так , то создается основание для того , чтобы внешняя конфликтное !- , воспринималась "драматизирова нно ", чер е з взаимодействие "образов ", имеющих в каждой этнической культуре непов торимые особенности . Каждый из "образов " имеет собственный характер и состоит в определ енных отношениях с другими "образами ". Через их посредство в каждой культуре складывает ся канон во с приятия реальности . Ак тивность человека с этой точки зрения пре дстает как взаимодействие "образов ". Осваиваемое пространство имеет черты , которые согласуются с "мы-образом " и с другими компонентами схемы мира , которая существует в этническом сознании . Есл и стремиться реконструировать сист ему этнических констант , то каждый "образ " надо описывать как особый субъект действия . Скажем , если надо охарактеризовать особенности "образа покровителя ", то нас будет интерес овать прежде всего , как происходит появление " покровителя " на арене действия и где он локализируется , когда потребности в нем нет , каков механизм его "сохранени я ", "консервации ". Реконструкция системы этнических констант будет выглядеть как динамическая модель взаимодейстпия "образов ", и этническими к онстантами являются именно эти в заимосвязи , взаимозависимости . Человек строит свое поведение как бы внутри этой системы взаимосвязей и взаимодействий , ощущая себя одним из компонентов этой находящейся в н епрестанном движении системы . Именно такое ви дение м ира формирует этническая кул ьтура . Отмечу , что речь идет не о мифолог ической схеме . Все эти образы имеют лишь формальные , "технологические ", а не содержатель ные , проблемные черты . Как объяснить это б олее просто ? Скажем , в некоем литературном жанре по его законам должны присутствов ать те или иные персонажи : злодей , рыцарь и т.п . В каждом конкретном произведении эти персонажи имеют собственные имена и индивидуальные черты , но при этом сохраняет ся тот набор характеристик персонажей и м оделей отношений между н ими , а т акже динамика сюжета , которые требуются специ фикой жанра . В общем и целом этническая культура создает подобный канон восприятия мироздания . Она порождает такие парадигмы в осприятия , что все объекты внешнего мира л ибо встраиваются в выработанные ею образы , этнические константы , подвергаясь при этом более или менее значительным иск ажениям , либо вовсе не воспринимаются человек ом . Жизнь этноса меняется , как и культурны е , политические , экономические условия , в котор ых он живет . А значит , меняется и тот в нешний опыт , который народ дол жен воспринимать и упорядочивать . Возникает к ак бы новая пьеса . Но она оказывается написана в соответствии с прежним каноном , только на новом материале . Картины мира будут сменять друг друга , но благодаря этническим константа м их структура в своем основании будет оставаться прежней . Можно сказать , что этнические константы подобны грамматическим парадигмам , из которых должна быть составлена структура предложения . Эти парадигмы выстраиваются в определенном порядке (образуют как бы форму пред ложения ), а затем заполняются конкретным содер жанием . Этническими константами являются не с одержательное наполнение "образов ", а приписываемые им общие характеристики . Их наполнение со держанием представляет собой перенос (трансфер ) бессознате л ьных образов на реальны е объекты . Вокруг объектов трансфера и орг анизуются все прочие элементы реальности , обр азуя в этнической картине мира полюса "доб ро " и "зло " и "нейтральное поле " - "поле де йствия ". К этим значимым объектам стягиваются все смысловые с вязи этнической картины мира , они же задают сюжет в жизни этноса , по скольку через их посредство на реальную д ействительность проецируется тот конфликт между "источником добра " и "источником зла ", котор ые представлены в этнической культуре . На их основе выс траиваются парадигмы внешней и внутренней "политики " этноса . Эти объект ы становятся ключевыми на арене действия этноса , как бы точками отсчета . Этнические константы нейтральны по отноше нию к той или иной ценностной направленно сти . Этнический образ мира - это производ ная от этнических констант , с одной сторон ы , и ценностной ориентации - с другой . Таким образом , этнические константы являются парад игматическими формами , которые получают конкретно е наполнение посредством трансфера , направленност ь которого опр е деляется ценностной ориентацией . Этнические константы и ценностная ориентация соотносятся как ус ловие действия и цель действия . Наличие у различных членов этноса и их социально-функциональных групп различных цен ностных ориентации неизбежно ведет к тому , ч то этнос не имеет единой картины мира. Можно даже сказать так : сам процесс трансфера отража ет общую направленность человеческой личности . Трансфер является результатом выбора , но не в том смысле , что люди могут самопрои звольно выбирать тот или иной объект трансфера , а в том , что наполнение бессознательных комплексов конкретным содержанием зависит от общих интенций человеческой лич ности , ее целеполагания . Например , в этнической культуре может существовать некоторый неизме нный с точки зрения технологических, внесодержательных характеристик "образ покров ителя ", но на кого этот образ будет пер енесен , зависит от идеологии носителей данных этнических констант . Другое дело , что при этом то , что служит объектом трансфера , видится через призму , которую формируют этн и ческие константы . Таким образом , в рамках этнической тра диции существует целый комплекс различных этн ических картин мира , внешне значительно отлич ающихся друг от друга , но имеющих один и тот же "каркас " - систему этнических ко нстант . В этнической традици и присутствует и другой компонент - культурная тема , являющ аяся центральной для данного народа . Те по нятия или институции , которые становятся куль турными темами этноса , так или иначе связа ны с религиозными представлениями , характерными для той или иной эт н ической культуры , или , точнее было бы сказать , с формами социальной интеграции , получившими в данной культуре религиозное обоснование . Более правильно рассматривать культурную тему как тип устойчивого трансфера , который отражает парадигму "условия деятель ности " в сознании членов этноса . Культурная тема , будучи результатом устойчивого (что вовсе не означает неразрушимого ) трансфера , включаетс я в картины мира внутриэтнических групп , а следовательно , в разные ценностные системы и в ходе истории этноса может п редставать в различных интерпретациях (вп лоть до взаимопротивоположных ). То или иное восприятие центральной культурной темы зависит от ценностных ориентации членов этноса и их социально-функциональных групп . Этническая культура оказывается распределенн ой между своими носителями . Этнические к онстанты посредством процесса трансфера перенося тся на различные объекты действительности . Эт и трансферы устойчивы в большей или меньш ей степени . Наиболее устойчивы трансферы , связ анные с парадигмой "условия действия ", они становятся доминирующими культурными темами этноса . На базе одних и тех же этнических констант формируется целый компле кс картин мира , в каждой из которых эт и культурные темы интерпретируются различным образом . Итак , этническая культура представляет с обой довольно сложную систему . Можно п редположить , что распределение культуры , основанно е на единых этнических константах , расщеплени е культурной темы этноса имеет функциональное значение . Если система этнических констант представляет собой одновременно и м одель , на основании которой члены этноса д ействуют в мире , и модель их взаимодействи я друг с другом , то распределение культуры является чем-то вроде пусковог о механизма самоорганизации этноса . Деятельность в мире и самоорганизация - д ве стороны одной меда ли . Этническая си стема посредством динамического восприятия окруж ающего мира упорядочивает не только внешнюю реальность , но и себя в качестве компонента этой реально сти . Если в этнической картине мира реальн ость предстает человеку как арена действия , то н еудивительно , что она является системой , в которой поддержание равновесия во зможно , только если она находится в динами ческом состоянии . Подобно двухколесному велосипед у , она обретает устойчивость лишь в движен ии . Будучи по природе динамичной , этническая к артина отражает изначально конфликтное восприятие мира . В ней предзадан конфликт между "мы-образом " и "источником зла ". Но внутренне конфликтно и восприятие самой св оей культуры , своего этноса , поскольку он не однороден и не встраивается автоматически в " м ы-образ ". Существование внутри этноса ряда картин мира , имеющих в свое м основании общие этнические константы , но разные ценностные системы , различные интерпрета ции главных культурных тем , ведет к тому , что внутри этнической системы неизбежен конфликт . Но раз система этнических констант определяет взаимоотношения частей этноса , то задается и сама структура этого конфликт а , который оказывается "мотором ", поддерживающим необходимый для выживания (а выживание , адап тация всегда понимаются в неразрывной связи с расширением сферы деятельности ) динамизм этнической системы . Это означает , что внутриэтнический (внутрикультурный ) конфликт функционален. Адаптационно-деятельностная модель является м оделью функционального внутри-этнического конфликта . Это модель взаимоде йствия внутриэтнических социально-функциональных групп , в том числе и тех , которые находятся в конфликте и не могут иметь между собой никаких д оговоренностей , но действуют синхронизирование , по винуясь ритмам функционального внутриэтнического конфликта . Ак т за актом как бы разыгрывается драма , каждое действие которой кажется изолированным и не имеющим отношен ия к целому , но все вместе они приводя т к созданию новых общественных институций , дающих этносу в целом возможность конструк тивной деятельности . Конечн о , для вне шнего наблюдателя действия в соответствии с адап-тационно-деятельностной схемой могут показат ься излишне усложненными и многоэтапными . Но здесь встает вопрос не только о раци ональности действия , но и О психологической комфортности. Алгорит м действ ия членов этноса соответствует их восприятию мира . Поскольку в этнической картине мира реальность всегда схематизирова на , а значит , искажена , то и действия л юдей с объективной точки зрения "непрямолиней ны ". Человеческое действие , становясь культурным фено м еном , должно быть вписано в общую структуру бытия , а потому его рациональность понятна только внутри логики д анной культуры . Адаптационно-деятельностная модель "технологична ". Она - алгоритм взаимодействия отдельных часте й этноса и может реализовываться н а самом различном материале , причем за разным и ее реализациями не всегда легко увидеть единое основание . Она лишена и какого-либ о идеологического обоснования - люди действуют в соответствии с адаптационно-деятельностной сх емой потому , что им удобно действ о вать именно так . А уже постфактум они тем или иным способом обосновывают св ои действия . Любая идеология , принимаемая этносом , адап тируется им на основании тех же принципов , что и представления о природном окружени и . И внешнее природное окружение , и воспри нимаемая народом ценностная , идеологическая система с этно-психологической точки зрения - явления одного порядка . Это - внешняя среда , природная или социокультурная . Обе требуют приспособления . Обе определенным образом рацион ализуются в восприятии народа. Элемент ы обеих способны становиться объектами трансф ера этнических констант . Эти трансферы могут быть общими для всего этноса , а иногд а присущи только одной или нескольким вну три-этническим группам . Становясь объектом трансфе ра этнических констант , идеоло г ия превращается в "декорацию ", изображающую "поле д ействия " этноса . Реализация адаптационно-деятельностных моделей , присущих той или иной этнической культуре , связана с "проигрыванием " на материале да нной модели тех или основных аспектов кул ьтурной темы . Благодаря своей "драматизирова нной ", диалоговой структуре адаптационно-деятельностна я модель строится на взаимодействии различных внутриэтнических групп и , следовательно , разл ичных вариаций этнической традиции . Особенност и русской крестьянской колонизации Обратимся к тому восприятию пространства , которое соп утствовало русской крестьянской колонизации . Опис ывая модель народной колонизации , я выделила те черты процесса освоения территории , ко торые в каждом конкретном случае могут ка заться случайными , но пов торяются из р аза в раз даже тогда , когда они неизбе жно ведут к сложностям , внутренним и внешн им конфликтам . Они имеют глубинную подоплеку и связаны со структурообразующими представле ниями данного народа о пространстве его а ктивности - этническими констант а ми . Для русских , вне зависимости от того , какие цели ими движут и каковы их ценностные доминанты , арена действия - это "д икое поле ", пространство , не ограниченное ни внешними , ни внутренними преградами . Освоение территории происходит посредством выбрасыва ния в "дикое поле " определенного излиш ка населения . Этот излишек на любом новом месте организуется в самодостаточный и а втономный "мир ". "Мир " и является субъектом д ействия , в частности субъектом , осваивающим те рриторию . На более высоком уровне этот обр аз, осознаваемый как "мы ", переносится на весь народ , так что сам народ начинае т восприниматься как большой "мир ". В своей первоначальной форме русская колонизация предоставляла собой как бы наслое ние "чешуек ", участков территории , находившихся в юрисдикции отдельных миров ". Видимо , эт а "чешуйчатая " структура пространства и характ ерна для русского восприятия . Так , большие территории , присоединяемые посредством военной си лы , в идеале должны были тут же покрыв аться мелкими "чешуйками " территорий отдельных русс к их "миров ". "Дикое поле " осва ивается , интериоризируется , приобретая "чешуйчатую ", "мирскую " структуру . Земля занимается для того , чтобы попасть под механизм общинных пере делов , ибо это есть должное, по мнению крестьян , состояние в сякой земли : она , по опред елению , являе тся объектом передела . Этим объясняется и напор крестьянской колонизации даже в тех краях , которые по своим природным условиям , казалось бы , были не пригодны для осе длости русского населения . Уточню , что в качестве "дикого поля " народом воспр инималась любая территория . Ее прежняя структурированность , будь то пле менное деление территории или границы древних государственных образований , игнорировалась . Приз навались в какой-то степени лишь права туз емной общины (если таковая имелась ), т.е . вос пр и нималась лишь "мирская " модель организации территории . Природная способность русских к ассимиляц ии обычно преувеличивалась и ими самими , и внешними наблюдателями . Причина этой ошибки состоит в том , что на многих территор иях империи ассимиляция происходила быстро и почти безболезненно . Но так было не везде и не всегда . С психологической точки зрения русские колонисты были чрезвычай но интровертны , замкнуты в себе и вообще не склонны обращать особое внимание на инородческое население . Русский человек неуютно чувствовал себя там , где сталкива лся с туземными народами , обладавшими собстве нной развитой культурой и национальным чувств ом , как это было , например , в Приамурье , где китайцы жили в демонстративной изоляции от русских . Особенност и британской колонизации Русскую колонизацию следует сравнить с британской на родной колонизацией , для того чтобы увидеть разницу между двумя народами в восприятии заселяемого пространства . Для английской колонизации характерны две основные черты . Во-первых , вплоть до XIX века "а нглийское правительство , в противополож ность испанскому и португальскому , на деле не принимало никакого участия в основании колоний ; вмешательство метрополии в их вн утреннюю организацию по праву всегда было ограничено , а реально равнялось нулю " [15, с . 65 ] . Английский историк Е . Баркер пи сал : "Когда мы начали колонизацию , уже им елась идея - социально-политическая идея , -что , п омимо английского государства , существует также английское общество , а точнее - английские д обровольные общества (и в форме религиоз ных конгрегаций , и в форме торговых компаний ), которые были готовы и способны действовать независимо от государства и на свои собственные средства ... Именно английские добровольные общества , а не государство , учреждали поселения в наших ранних колониях и т аким образом начали создава ть то , что сегодня мы называем империей " [16,р .55]. Во-вторых , связи англичан с местным на селением их колоний были минимальны , и отл ичительной чертой английских колоний являлась многочисленность эмигрантов из Европы [17]. Смешан ные браки европейцев и туземцев были исключительным явлением . Дух миссионерства в плоть до XIX века вовсе не был присущ ан гличанам : они как бы игнорировали местное население . Сколь сильны и многолюдны были британ ские колонии , основанные на слабозаселенных землях , столь же труден был для ан гличан процесс интериоризации земель , заселенных достаточно плотно туэемнмм населением . Между англичанами и местным населением словно бы стоял психологический барьер , чего не б ыло у русских . Так , еще во времена коло низаци и Америки «угроза , исходящая о т индейца , приняла для пуританина природно-тот альный характер , и в образе врага слитыми воедино оказались индеец-дикарь и породившая его дикая стихия природы ... Пуританский об раз индейца-врага наложил свой отпечаток на восприя т ие переселенцами пространства : оно для них активно , это пространство -"западня ", полное подвижных и неожиданных пр епятствий» [18, с . 77). Представляется , что и английский национал изм , и ощущение себя в качестве высшей расы были в какой-то степени производн ыми , чем-то вроде гиперкомпен-сации комплек са , в основе которого лежало ощущение , "что все цветные должны неизбежно ненавидеть англичан ", а потому "англичане естественным обр азом объединялись против небелых рас " [19, р . 144]. Британцы в своих владениях со здав али себе узкий мирок , в который не доп ускались туземцы и который должен был вос производить английское общество в миниатюре . Однако психологическую неадекватность этого ощущ ения обнаруживает тот факт , что , прожив не сколько лет в колониях , англичане , от колониальных чиновников до последних брод яг , возвращаясь в Англию , чувствовали еще больший дискомфорт [19]. Те , кто волей судьбы оказывался перед необходимостью более или мен ее близко соприкасаться с неевропейцами (чего англичане избегали ), прибретали сам о сознание "аристократов " и впоследствии обр ащались в маргиналов в английском обществе . Ничего подобного не знает история никакого другого европейского народа . Таким образом , получается , что английская колонизация всегда так или иначе сопровождалась чувство м разрыва с родиной и при этом с тремлением отгородиться от мира психологическим барьером либо же отгородить мир от с ебя . Любая новая территрия , где селится анг личанин , в его восприятии - "чистая доска ", н а которой он творит собственный мир по своему вкусу. Это в равной степени относится и к колонизации Америки , и к созданию Индо-Британской империи . "Будучи пион ерами , осваивавшими богатую неразвитую страну , первые американцы верили в свою способность построить общество , отвечающее их желаниям " [20, р . 15]. А налогичным образом и "индий ская tahula rasa представлял ась во всех отношениях весьма подходящей , чтобы устроить там общество на свой собст венный манер " [19. р . IX]. В чем-то этот образ был близок обр азу "дикого поля " у русских , но имел од но очень существе нное отличие . Русские осваивали "дикое поле ", вбирая его в себя , не стремясь ни ограничить его , ни уст ранить встречающиеся на нем препятствия . Русские как бы игнорировали конфликтогенн ые факторы , связанные с новой территорией , и не прилагали никаких усили й , чтобы устранить их возможное деструктивное действи е . Эти конфликтогенные факторы изначально рас сматривались не как внешние , а как внутрен ние трудности , от которых не уйдешь , но которые не подлежат планомерному устранению , а могут быть сняты только в бо л ее широком контексте деятельности этноса . Англичане же , если они не могли избеж ать столкновения с тем , что порождает конф ликтность (а сам факт существования туземного населения уже являлся для них конфликтог енным , поскольку туземное население так или инач е препятствовало реализации собс твенно английских представлений ), стремились поста вить между собой и местным населением бар ьер . Психологическая необходимость этого барьера и обусловливала характер освоения англичанам и новой территории . К чему приводило нал ичие в ан глийской колониальной практике психологического барьера между англичанами и коренным населени ем колоний ? Э . Спайсер описывает , как из "политики изоляции " постепенно развивалась сист ема резерваций , реализованная на практике в Северной Америке . Изн а чально с рядом индейских племен были подписаны договор ы как бы о территориальном разграничении . Но для англичан существенным в этих догов орах было не определение территориальных гран иц (напротив , они изначально игнорировали эти границы ), а то , что в резул ь тате самого акта подписания договора индейское племя превращалось в некий юридичес кий субъект , отношения с ним вводились в строго определенные и ограниченные рамки , Очевидная бессмысленность наделения индейцев с татусом юридического лица при том , что ник ак и е права де-факто за ними не признавались , связана с желанием англо-америк анцев придерживаться даже в случаях откровенн ого насилия определенных ритуалов , свойственных международным отношениям . Это доказывает , что внешний статус индейцев имел в глазах колон и стов самостоятельную ценность [21]: он давал возможность экстериоризировать туземны й фактор , отделить его от себя и тем самым абстрагироваться от него . Основным субъектом действия в английской модели колонизации является некое "общество ", "сообщество " (вс е равно , религиозное и ли торговое ). Поскольку в британской имперской идеологеме понятия "сообщество " и "империя " синонимичны , то в данном контексте сами эти сообщества превращались в "мини-империи ". Не случайно Ост-Индскую компанию называли "го сударством в государстве ", а лорд К ерзон именовал Индию империей в империи [22]. Каждое "сообщество " в конечном счете складыв алось нс в силу каких-либо исторических пр ичин , а потому , что такой способ действия для англичан наиболее комфортен (он соотв етствовал "образу коллектива " в картине мира англичан ), и вес более замыкалось в себе , абстрагируясь как от туземного населения , так и от метрополии . Создавалась структура взаимосвязанных "мини-империй ". Единство этой структуры вплоть до конца XIX века п рактически выпадало из сознания англи чан , оно не было принципиально важным . Суб ъектом действия были "мини-империи ". Между этими "мини-империями " и "центром ", именовавшим себя Британской империей , существова ло постоянное непреодолимое противоречие : "центр " стремился привести свои колонии ("мини-имп ерии ") к "единому знаменателю ", а колонии , са модостаточные по своему внутреннему ощущению , противились унификации , восставали против центра , юридически отделялись от метрополии . Впрочем , хотя отделение Соединенных Штатов вызвало в Б р итании значительный шок и появление антиимперской идеологии "малой Анг лии ", но это нисколько не снизило темпов реального имперского строительства , в результат е чего сложилась так называемая вторая им перия . Сама по себе колониальная система , структура , соз д анная из "мини-империй ", имела по существу только пропагандистское значение . В известном смысле прав русский геополитик И . Вернадский , который писал о Британской империи , что "по своему внутреннему устройству и по характеру своего народа эта страна может л егко обойтис ь без той или другой колонии , из котор ых ни одна не сплочена С ней в од но целое и каждая живет своей особенной жизнью . Состав британских владений есть , ско рее , агрегат многих политических тел , нежели одна неразрывная целостность . Оторвите кажд о е из них , и метрополия будет существовать едва ли не с пре ;ней силой . С течением времени она даже прио бретет новые владения , и старая потеря поч ти не будет для нее заметна " [23, с . 114, 115]. Средняя Азия и Индия : проблема взаимовлияния Результаты изучен ия русской и британской моделе й колонизации можно применить к анализу п оложения Средней Азии в составе Российской Империи и Британской Индии . Эти регионы двух империй почти смыкались друг с др угом и потому обе империи пристальным обр азом наблюдали за дейс т виями друг друга , анализируя каждое нововведение , перени мали , иногда даже бессознательно , все . что казалось разумным . Так , в Британской Индии наблюдалась явная тенденция к прямому и у нитарному правлению . К 70-м годам XIX века 3/5 тер риторий находились под прямым управле нием британской короны , лишь 2/5 являлись протек торатами . На протяжении XIX века , особенно второй его половины , наблюдалась и явная тенденц ия к авто-ритаризму . Ост-Индская компания была как бы государством в государстве , облада ла правом объя в лять войну и з аключать мир . После упразднения компании в 1858 году в компетенцию Индийского правительства продолжало входить множество внешнеполитических вопросов . Но и российский Туркестан тоже представлял собой достаточно автономное обра зование , находяс ь под почти неограни ченной властью генерал-губернатора . Подобно англич анам русские в Средней Азии сохраняли мно гие формы местного самоуправления и судопроиз водства , хотя на других окраинах система с амоуправления и социальная структура унифицирова лись по об щ ероссийскому образцу (и сключая Польшу и Финляндию ). Туркестанская адм инистрация заимствовала у англичан идею подче ркнутого уважения национальных и религиозных проявлений местного населения (как залога ста бильности империи ) и одновременно принимала с амые к р утые карательные меры даже в случае мелких возмущений . Таким образом , статус местного населения Туркестана постеп енно приближался к статусу населения колоний в западноевропейском смысле и положение жителя Туркестана значительно отличалось от п оложения жит е лей других окраин Ро ссийской Империи . Между тем в имперской практике русски х в Средней Азии и англичан в Индии оставались феномены , которые резко контрастиров али между собой . Это касается характера и интенсивности народной колонизации регионов . Известно , сколь интенсивна была русская крестьянская колонизация Туркестана , даже "хлопков ых земель ", несмотря на тяжелый климат эти х мест . Английское же население в Индии , не состоящее ни на военной , ни на г осударственной службе , к концу XIX века составля ло не бол е е 100 тыс . человек [24]. И это при том , что с 1859 года британское правительство проводило политику , направленную на привлечение британцев в Индию , а на индийском субконтиненте имелись нагорья , по климату , растительности и населению вполне пригодные для к о лонизации . Индийски е Гималаи могли бы стать "великолепной нах одкой для голодающих крестьян Ирландии и горных местностей Шотландии " [25, р . II]. При межкультурных контактах .относительно легко заимствуются внешние проявления культуры , идеология , ценности , даже язык . Но пара дигмы , связанные с бессознательными комплексами , характеризующими условие , способ и характер активности человека в мире (выше я назв ала их этническими константами ), не подвержены культурным влияниям , так же как и мод ель функционального и внутри-этнического конфликта , присущая тому или иному этносу . Любая культурная черта может уступать место иной , заимствованной из другой культу ры , только в том случае , если она не является существенным элементом функционального внутриэтнического конфликта . Поэтому характер управления Туркестаном , отношение к местному населению , идеология завоевания могли быть заимствованы у англичан . А модели народной колонизации были производными от такого конфликта , нс заимствовались или же воплощали сь даже вопреки внеш н е неблагопри ятным условиям . Характер отношения к земельному наделу , о чем я говорила в начала статьи , т акже может быть (а может и не быть ) сопряжен с функциональным внутриэтническим кон фликтом . Это объясняет , почему многие народы , традиционно считавшиеся очень консервативным и (арабы , курды ), легко приняли переход к купле-продаже земли , а народы , у которых , казалось , частная собственность в крови (армян е , например ), упорно не отказывались от общ инно-уравнительного землепользования . Противореч ия стратегий с нятия конфликта : Россия и Армения В случа е слишком близкого соприкосновения народов , и меющих различную структуру внутриэтнических конф ликтов в сферах жизни , эту структуру затра гивающих , возникает конфронтация , которую политоло ги тщетно пытаются объяснить внешними ф акторами . Описывая различия в русской и бр итанской моделях колонизации , я обратила вним ание на проблему интериоризации или экстериор изации народом внешней конфликтности . Эта же проблема , но уже в другом выражении , в ыступает на первый план в слу ч ае русско-армянского взаимодействия . Русские интериоризируют внешнюю конфликтност ь и стремятся нейтрализовать ее внутри са мих себя . Для них характерна устойчивость внутренних альтернатив , которая и служит меха низмом реагирования на интериоризированные кон фликты . Эти конфликты "проигрываются " в себе . Для армян , напротив , характерна экстер ио-ризация конфликтности . Русские , присоединяя к своей империи очередной участок территории , словно бы разыгрывали на нем свою "драм у " (бегство от государства -возвращение беглых под государственную юрисдикцию - го сударственная колонизация новоприобретенных территор ий ). Новая территория как бы втягивалась р усскими в себя . Для армян же , напротив , характерно стремление "убрать " с осваиваемой т ерритории все , что может стать ис т очником конфликта , и эту территорию ог радить . Соприкосновение этих двух моделей приводи ло к значительным эксцессам в Закавказье . И причины этих конфликтов часто не были политическими по своему происхождению . Более того , сама их структура может служить к лю чом к тому , чтобы понять неосознанны е причины , заставляющие стороны снова и сн ова повторять одни и те же действия , к аждый раз приводящие к конфликту . Примером этого может служить освоение некоторых районов Закавказья . В публицистике начала XX века можно в стретить огульные обвинения армян в препятствовании русской колонизации , в сепаратизме . Однако они были абсолютно несправедливы : идеал Российской Им перии как Великого Христианского Царства был близок армянам (за исключением революционеро в ). Проблема состо я ла в том , чт о образ активности армян и русских на вновь осваиваемых территориях был столь ра зличен , что приводил к неприятию армянами моделей русской крестьянской колонизации . Русские крестьяне в конце XIX века посте пенно расселялись в причерноморских рай он ах , представлявших собой девственные леса и бездорожье . В районах заселения неоднократно появлялись экспедиции , судя по спискам сост оявшие в основном из армян . Крестьянам нач инали доказывать , что регион еще не пригод ен для проживания , тем более для пере с еленцев из других климатических зон , поскольку , например , заражен малярией (внут ренний деструктивный фактор , в данном случае экологического происхождения , еще не устране н ). Русским между тем становилось вовсе не до малярии . Они видели , что кто-то пос торон н ий вторгается в их жизнь со своими советами . Начинался скандал с массой взаимных обвинений . Русские подозревали армян в сепаратизме , а армяне смотрели на русских как на недотеп , которым дост алась огромная и прекрасная страна , а они не в состоянии ее благо у стро ить . В итоге русская колонизация Закавказья была поразительно неэффективной . Число русских , поселившихся в крае , не превышало 5% общей численности населения . Можно привести современный пример , как структура внутриэтнического конфликта влияет н а воспр иятие пространства народом . Покажу это на расселении карабахских армян . Для этого надо вновь рассмотреть моде ль внутриэтнического конфликта . Как уже говор илось , адаптационная схема , принятая армянами , строится на процессе эксте-риоризации конфликта . Внутр иэтнические группы не являются ус тойчивыми , поскольку этнос не имеет единой застывшей схемы адаптации . Принадлежность к той или иной ценностной ориентации в а рмянском этносе принципиально ненаказуема (нерепр ессируема обществом ). Наказуемы действия , наруша ю щие баланс экстерио-ризированной кон фликтности , т.е . сопротивление принятому народом действию по отношению к внешнему миру . Особую роль в модели внутриэтнического конфликта у армян играет "образ покровителя ", который вступает в действие в критическ ий моме нт , разрубает узел неразрешимых проблем и покидает историческую сцену . Дово льно прочным был перенос "образа покровителя " на русских (неких "идеальных русских "), так же как и закрепление "образа врага " за турками . Интересно восприятие армянами "поля дейст в ия ". Одной из значительных в их си стеме мировосприятия является идея "сакральной территории ". Подобная философия мировосприятия не мыслит поддержания жизнедеятельности вне н екоего "сакрального поля ", ассоциирующегося не столько с конкретной территорией , с к олько с условиями , обеспечивающими осущес твление деятельности посредством покровительства внешней силы . Союз с этой силой восприним ается не как нечто вынужденное , а как наиболее ценный компонент всей системы жизнед еятельности . Любой внутренний конфликт вы з ывается в основном различным пониманием той или иной субэтнической группой идей и характера внешнего союза [26]. Если обратиться к материалам , касающимся заселения сельских районов , перешедших под фактическую юрисдикцию НКР , то становится о чевидным , что а рмяне-переселенцы воспринимают как пригодные для проживания только райо ны , которые в их представлении ассоциируются с "образом покровителя " (это относится к Ла-чинскому и Кельбаджарскому районам ). Присоеди нение последних к НКР комментировалось россий скими СМИ (вопреки осуждающим официаль ным заявлениям ) в сочувственном , порой даже приветственном тоне . Остальные территории незав исимо от их достоинств и реальной возможн ости заселения остаются пустующими (Кута-блинский , Зангеланский , Физулинский , Джебраильский, Аг дамский районы ). Более того , они вообще не воспринимаются как объект освоения . Не им еет значения , что Зангеланский район , как и Кельбаджарский , примыкает к Армении . Неважны и перспективы сохранения районов в юрисд икции НКР , а ведь в этом отношении Кел ь б аджарский район не кажется боле е надежным местом . Проблема в том , что названные выше пять районов выглядят как пространство , "выч еркнутое из жизни ", территория , оставшаяся вне покровительства . Всякое действие на ней п арализовано , поскольку нет силы , котор ая выступала бы в образе покровителя данной территории или которой мог бы быть при писан этот образ . Пространство всегда воспринимается народом через действие в процессе деятельности по его освоению . Для того чтобы человеческая деятельность на какой-либо т ерритории Qbina возможной , она должна стать объектом тран сфера этнических констант и получить свое значение в рамках адаптационно-деятельностных м оделей , принятых данным обществом . То , что явл яется для народа "полем деятельности ", -это пространство , в кот ором соблюдаются "услов ия деятельности ". Поэтому части территории для народа имеют неоднородную окраску , в зави симости от того , насколько они способны ст ановиться "ареной действия ". "Образ " конкретного региона не является застывшим . Пространство с тановитс я "действующим персонажем " во внутриэтнической драме . Степень его пригодности для освоения зачастую мало зависит от объективных природных и даже политических условий . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Кауфман А.А. К вопросу о происхождении крестьянской общины. М., 190 7. 2. Кичоровский К.Р. Русская община . М .. 1900. 3. Акопян М.А. Сельская община в Восточной Армении во второй половине XIX - начале XX вв . Ереван , 1988. 4. Маркирян Э.С. Об исходных методологических предпосылках исследования этнических культур // Методол огические проблемы этнических культур . Ереван , 197S. 5. Миркирян Э.С. Проблема целостного исследования культуры в антропологии США // Этнология в США и Канаде . М ., 1989. 6. Кауфммн А. Переселение и колонизация . СПб ., 1905. 7. Сокольский Л '. Рост среднег о сословия в Росси и . Одесса , 1907. 8. Дуров А.В. Краткий очерк колонизации Сибири . Томск , 1891.