Русский фикционализм

Русский фикционализм В 1911 г. в Германии вышел объемистый фило софский трактат под названием "Философия 'как-если-бы'". Его автор Ганс Фай хингер (1852-1933) уже был известен в философских кругах Европы как кантовед, пре дпринявший титанический труд дать историко-философский, культурно-ист орический и филологический комментарий к "Критике чистого разума", а так же как организатор кантовского философского движения в Германии. Вопреки опасениям самого автора и некоторым непривлекательным внешним обстоятельствам (огромный размер трактата, декларированная неоригина яьность философских оснований новой концепции, отражавшая и понимание их эклектической сути), книга была воспринята с энтузиазмом и идеи "филос офии фикции", или фикционализма, как стали с этого времени именовать изло женное в ней учение, начали быстро распространяться в Германии, захватыв ая и нефилософские сферы. Вскоре оформилось весьма мощное и представите льное движение, заявившее претензию на пересмотр оснований всей духовн ости, особенно науки, современного общества и перестройки ее фундамента на принципах "философии 'как-если-бы'". Следовательно, в учении обнаруживал ся значительный культур-философский потенциал. В этом движении участво вали многие выдающиеся представители немецкой науки и философии. К сожалению, это весьма своеобразное явление духовной жизни Европы нача ла XX столетия оказалось вне поля зрения ее историков, как не получило осмы сления влияние, оказанное фикционализмом на становление философских п рограмм неопозитивизма, конвенционализма, феноменологии и иных школ со временной философии. Русская философская мысль этого времени также оказалась вовлеченной в сферу влияния фикционалистской философии.Данное явление не было отмеч ено в исследованиях по истории русской философии XX в. Между тем "русский ф икционализм", насколько нам представляется, вполне может быть вычленен к ак определенная относительно самостоятельная тенденция, которую можно проследить с большей или меньшей явственностью в воззрениях и учениях д овольно широкого круга русских мыслителей первых двух десятилетий тек ущего века. Возможно, в России не было непосредственных адептов файхинге ровского фикционализма. Но то, что это учение было известно, книга читала сь и обсуждалась; это зафиксировано в многочисленных свидетельствах со временников. Своеобразие фикционализма, во-первых, можно отметить уже на уровне устан овления генезиса. Следует выделить внутренние умственные предпосылки, свидетельствующие об укорененности фикпионалистских тенденций и моти вов в традиции и специфике русской философской культуры предыдущего вр емени. Во-вторых, оно выражается в факте своеобычного соединения (не гово рим - синтеза) отечественных тенденций с рафинированным философским фик ционализмом Файхингера, стимулировавшего развитие таких тенденций до развитых форм субъективно-идеалистической гносеологии у ряда русских философов (например, у И.И. Лапшина). Но даже в этом случае фикционализм не п ретендовал на выделение в самостоятельную философскую линию, равно как не была принята и программа всеобщего фикционалистского пересмотра ос нований науки: фикционалистский элемент в культуре, познании, творчеств е фиксировался как их необходимый сущностный момент на основе анализа и увязывался с другими онто-лого-гносеологическими условиями деятельнос ти. И это можно считать третьей чертой русского фикционализма. Наконец, о н структурно многообразен и поэтому не имеет для всех конкретных форм ед иного универсального объяснения. Можно говорить о нескольких линиях проникновения фикционализма в фило софско-научный мир России. Сам его создатель - Файхингер рассматривал фи кционализм как наиболее полное и совершенное в философском смысле выра жение пессимизма как наиболее творчески продуктивного и жизненно-стим улирующего состояния человеческого духа. Таким образом, поворот европе йской культуры к модернизму, в котором пессимистическое миропонимание занимало центральное место, затронувший и Россию, объясняет живость пол ожительной реакции у нас на это философское течение: особенно в среде ин теллектуальной и художественной элиты. Незамеченным оказался факт распространения идей Файхингера среди теор етиков европейской социал-демократии. Ее увлечение фикционализмом был о настолько сильным, что это вызвало опасения нового "перекоса" в философ ии марксизма. Много лет спустя эта опасность была документирована Ф. Фог араши в журнале "Вестник Коммунистической Академии" (1927). Но тот же источник свидетельствует о том, что в фикционализме некоторые видели положитель ный смысл, которому можно было бы придать марксистское истолкование. Зна чит, можно говорить о попытках построить "марксистский фикционализм". Интерес к фикционализму отмечен и у Ф. А. Асмуса, который отклонял его как метафизическую философию, но продуктивную постановку вопроса видел в п опытках понять роль "вымысла" в художественном творчестве. Определенное внимание к "философии как-если-бы" было у К.С. Баркадзе. Но в целом данный асп ект истории марксистской мысли в нашей стране еще требует прояснения. Более серьезное в философском смысле проявление фикционализма в ткани философских размышлений, связанных с познанием и наукой можно встретит ь в среде русской профессиональной и академической философии."Мнимости в геометрии" П.А. Флоренского были созданы в обстановке дискуссий о позна вательной сущности фикций и их онтологической достоверности. С еще большим основанием к русскому фикционализму относится И.И. Лапшин. Свои воззрения на сей счет он развил в труде "Законы мышления и формы мышл ения" (СПб, 1906), а затем в серии публикаций, посвященных вопросам научного и х удожественного творчества. Лапшин разработал проблему фикций преимуще ственно в гносеологическом плане. Ему принадлежит обладающее определе нной ценностью определение фикции, их классификация и отношение к научн ым понятиям. Важным представителем фикционалистской точки зрения на сущность научн ого познания и его теоретической структуры был Г. Флоровский. Флоровский в своей работе "К обоснованию логического релятивизма" подвергает логик о-методологической критике серьезность и структуру научного опыта (экс перимента), направленную на установление его условной, фиктивной природ ы. По Флоровскому, теория лишь в аспекте "как если бы" объясняет действител ьность, оставляя в стороне вопросы достоверности и объективной значимо сти знания. Глубокий и устойчивый интерес был у Г.Г. Шпета к проблеме "как если бы", позв оливший ему сделать весьма существенные разъяснения в отношении "онтич еской" структуры знания. Этот интерес не являлся специфической чертой со бственно воззрений Шпета, но имел мотивировку в феноменологии Э. Гуссерл я, где принцип "как если бы" имеет фундаментальное значение. Поэтому русск ая феноменологическая школа оказалась руслом, в котором разрабатывала сь проблема природы фикций. Есть еще одна линия в русском фикционализме - "естественно-научная". Многи е русские натуралисты и представители точного логико-математического знания стояли на позициях признания продуктивной роли "полезных фикций ", которые "подобно лесам возводятся около здания и немедленно убираются прочь по окончании работ". В этом смысле заинтересованно отнесся к фикци онализму известный русский логик С.И. Поварнин. Отдавал ему дань и филосо фски обосновывал биолог А. Любищев, продолжал уже в наши дни давнюю тради цию русской науки, отдавшей дань увлечения позитивизму в его фикционали стской редакции.