Психолингвистика - область лингвистики, изучающая язык прежде всего как феномен психики. С точки зрения психолингвистики, язык существует в той мере, в какой существует внутренний мир говорящего и слушающего, пишущего и читающего. Поэтому психолингвистика не занимается изучением «мертвых» языков – таких, как старославянский или греческий, где нам доступны лишь тексты, но не психические миры их создателей.
Психолингвистику не следует рассматривать как отчасти лингвистику и отчасти – психологию. Это комплексная наука, которая относится к дисциплинам лингвистическим, поскольку изучает язык, и к дисциплинам психологическим, поскольку изучает его в определенном аспекте – как психический феномен. А поскольку язык – это знаковая система, обслуживающая социум, то психолингвистика входит и в круг дисциплин, изучающих социальные коммуникации, в том числе оформление и передачу знаний.
Человек рождается, наделенный возможностью полного овладения языком. Однако этой возможности еще предстоит реализоваться. Чтобы понять, как именно это происходит, психолингвистика изучает развитие речи ребенка. Психолингвистика исследует также причины, по которым процесс развития речи и ее функционирование отклоняются от нормы. Следуя принципу «что скрыто в норме, то явно в патологии», психолингвистика изучает речевые дефекты детей и взрослых. Это дефекты, возникшие на ранних этапах жизни – в процессе овладения речью, а также дефекты, явившиеся следствием позднейших аномалий – таких, как мозговые травмы, потеря слуха, психические заболевания.
Вот вопросы, которые традиционно занимают умы психолингвистов:
1. Симметрично ли устроен процесс распознавания звучащей речи и процесс ее порождения?
2. Чем отличаются механизмы овладения родным языком от механизмов овладения языком иностранным?
3. Какие механизмы обеспечивают процесс чтения?
4. Почему при определенных поражениях мозга возникают те или иные дефекты речи?
5. Какую информацию о личности говорящего можно получить, изучая определенные аспекты его речевого поведения?
Принято считать, что психолингвистика возникла около 40 лет назад в США. Действительно, сам термин «психолингвистика» был предложен американскими психологами в конце 1950-х годов с целью придания формального статуса уже сложившемуся именно в США научному направлению. Тем не менее, наукой с четко очерченными границами психолингвистика не стала и к настоящему времени, так что со всей определенностью указать, какие аспекты языка и речи эта наука изучает и какими методами с этой целью пользуется, едва ли возможно. Подтверждение сказанному – содержание любого учебника по психолингвистике. В отличие от учебника по лингвистике, где обязательно будет говориться о фонетике, лексике, грамматике и т.п., или учебника по психологии, где непременно будут освещаться проблемы восприятия, памяти и эмоций, содержание учебного пособия по психолингвистике в решающей степени определяется тем, в какой научной и культурной традиции написан данный учебник.
Для большинства американских и англоязычных психолингвистов (по образованию, как правило, психологов) в качестве эталонной науки о языке обычно выступает наиболее влиятельная в США лингвистическая теория – генеративная грамматика Н.Хомского в разных ее вариантах. Соответственно, психолингвистика в американской традиции сосредоточена на попытках проверить, в какой мере психологические гипотезы, основанные на идеях Хомского, соответствуют наблюдаемому речевому поведению. С этих позиций одни авторы рассматривают речь ребенка, другие – роль языка в социальных взаимодействиях, третьи – взаимосвязь языка и познавательных процессов. Французские психолингвисты, как правило, являются последователями швейцарского психолога Жана Пиаже (1896–1980). Поэтому преимущественной областью их интересов является процесс формирования речи у ребенка и роль языка в развитии интеллекта и познавательных процессов.
С позиций европейской (в том числе отечественной) гуманитарной традиции можно охарактеризовать сферу интересов психолингвистики, описав сначала подход, который заведомо чужд изучению психики. Это понимание языка как «системы чистых отношений» (langue в терминах основоположника структурной лингвистики швейцарского лингвиста начала 20 в. Ф. де Соссюра), где язык выступает как конструкт, в исследовательских целях отчужденный от психики носителя. Психолингвистика же изначально ориентирована на изучение реальных процессов говорения и понимания, на «человека в языке» (выражение французского лингвиста Э.Бенвениста, 1902–1976).
В развитие российской психолингвистики неоценимый вклад внёс Лев Семенович Выготский, разработавший культурно-историческую теорию, которая положила начало школе в современной психологии.
Лев Семенович Выготский вырос в Гомеле, на границе Белоруссии, России и Украины. Его образ жизни и образование были обычными для зажиточной еврейской семьи того времени, и лишь в силу везения (еврейская квота стала отбираться путем лотереи) и собственных способностей ему удалось поступить в Московский университет. С увлечением изучая то медицину, то юриспруденцию, Выготский буквально "глотал" книги, читал Джеймса и Фрейда, русскую и европейскую литературу. По окончании университета он вернулся в Гомель и преподавал в нескольких институтах, играя важную роль в литературной и культурной жизни провинциального города. Он организовал психологическую лабораторию в Педагогическом училище и приступил к работе над рукописью учебника по психологии для учителей средних школ (первая изданная им книга - "Педагогическая психология"). На Второй конгресс психоневрологов в Ленинграде в 1924 он представил три доклада и приехал очень хорошо подготовленным. Выготский не считал, что рефлексология Павлова может объяснить психологию сознания, и поддерживал менее механистичную "реактологию", предложенную Корниловым, который был только что назначен директором Института экспериментальной психологии в Москве. Поэтому последовавшее предложение Корнилова поступить на работу к нему в институт не было для Выготского неожиданностью. Несмотря на то, что ему с женой и дочерью какое-то время пришлось жить в институтской библиотеке, переезд в Москву дал Выготскому возможность сотрудничать с Лурией, который занимался тогда психоанализом, и другими известными учеными. Выготский включился в целый ряд исследований, в том числе увлекся "дефектологией", благодаря этому интересу ему удалось единственный раз съездить за границу в 1925 (Берлин, Амстердам, Париж и Лондон). В том же году к защите была принята его докторская диссертация "Психология искусства".
Выготский в широком объеме занимался педагогикой, консультационной и исследовательской деятельностью. Он был членом многих редколлегий, и сам много писал. В это время (вплоть до 1928) психология Выготского представляла собой гуманистическую реактологию: разновидность теории научения, в которой делается попытка признать социальную природу человеческого мышления и деятельности. В концептуальных вопросах Выготский подчеркивал фундаментальную роль единой методологии, например, в своем "Историческом значении кризиса психологии" (1926). Здесь он попытался дать схему психологии. С точки зрения Выготского его современники-психологи недалеко продвинулись в этой области… Выготский пытался придать психологии человека статус науки, основанной на законах причинно-следственных связей (но не механистических), и определить критерии, в соответствии с которыми можно было бы описывать человеческую деятельность. Выготский придерживался эмпирического эволюционистского направления в изучении культурных различий мышления, создав культурно-исторический подход к психологии. На эту работу сильно повлияло его сотрудничество с Лурией.
В 1928-1932 Выготский вместе с коллегами Лурией и Леонтьевым участвовал в экспериментальных исследованиях в Академии коммунистического образования. Выготский возглавлял психологическую лабораторию, а Лурия - весь факультет. В 1930 в Харькове была основана Украинская психоневрологическая академия, куда были приглашены Леонтьев и Лурия. Выготский часто навещал их, но Москвы не покинул, так как в это время начали налаживаться его отношения с Ленинградским университетом. Однако, по крайней мере в 1931, у Выготского были очень близкие отношения с Лурией, и он всячески его поддерживал в осуществлении его самого амбициозного проекта - проверке их совместной гипотезы относительно крестьян Узбекистана и Центральной Азии, недавно подвергшихся коллективизации (1931-2). Выготский энергично поддерживал Лурию, который рассматривал узбеков как идеальный пример для доказательства того, что люди разных культур обладают различными формами высших мыслительных процессов.
В начале 1930-х идеологические взгляды сконцентрировались на "педологии". Выготский в это время пытался придать педологии статус отдельной дисциплины, которая должна была служить образовательным и педагогическим целям. На конференциях начала 1930-х междисциплинарные дискуссии вокруг психологии и образования все больше определялись требованиями социалистической направленности. Выготского и Лурию критиковали в печати с идеологических позиций, хотя пока не столько с оттенком осуждения, сколько поощряя к переориентации и русскому национализму. Интеллектуальный же подход Выготского всегда предполагал общеевропейский контекст.
В последние 2-3 года жизни Выготский занялся формулировкой теории детского развития. Он намеревался соединить культурно-исторический подход (желанные остатки реактологии его ранних исследований) с требованиями социализма. Нельзя сказать, что он достиг своей цели, однако результаты его последних трудов оказались продуктивными в нескольких отношениях. Он создал теорию о "зоне ближайшего развития". Сам Выготский использовал ее в самых разных направлениях, то применяя ее как квазипсихометрическое измерительное устройство, то видя в ней квазимистическое подтверждение индивидуального потенциала в социальном мире. В 1934 у Выготского случился приступ хронического туберкулеза, он был госпитализирован и вскоре умер.
При жизни Выготского советская психология рассматривала его не более как молодого способного ученого. Более того, его связь с педологией, считавшейся буржуазным направлением в тестировании мыслительных способностей, повлекла за собой забвение его трудов после его смерти. Вместо этого начали преобладать теоретические взгляды Леонтьева с его политически правильным акцентом на физической деятельности, вместо "идеалистического" комплекса культура – смысл - мышление, присущего Выготскому. Поэтому возникла необходимость вновь открыть Выготского как на Востоке, так и на Западе. В англоязычном мире роль Выготского начиная с 1960-х превозносилась Майклом Коулом и его коллегами. Джером Брунер включил идеи Выготского в свою культурную версию натуралистической теории развития. Ром Харре и Джон Шоттер читали Выготского как основоположника социальных моделей в психологии. Некоторые молодые ученые, такие как Джеймс Вертш и Ян Валсинер, знакомые с открытиями и идеями Выготского, подчеркивают как недостатки, так и сильные стороны его работы. Психология развития конца 1990-х, которую, вероятно, ярче всего представляют работы Валсинера и Барбары Рогофф, по своей сути является "пост-выготской". Без тщательной, глубокой и гуманистически направленной работы Выготского она не обрела бы своего сегодняшнего вида.
Список литературы:
1. Психологический словарь (1997) Педагогика-пресс, Москва, с. 63-64.