Легализация и незаконное отмывание денежных средств.

Оглавление
Введение
Глава 1 Объективные признаки легализации, незаконного отмывания денежных средств.
Объект преступления.
1.2 Объективная сторона преступления
Глава 2 Субъективные признаки легализации, незаконного отмывания денежных средств
2.1. Субъект преступления.
2.2. Субъективная сторона преступления
Заключение
Список используемой литературы:

Легализация и незаконное отмывание денежных средств.

Объективная сторона анализируемого состава преступления определена в УК РФ как легализация (отмывание), представляющая собой "совершение финансовых операций и других сделок" с указанными в диспозиции предметами. Учеными-правоведами определение, предложенное в диспозиции части 1 ст. 174 УК РФ, вполне справедливо критикуется как весьма сложное для понимания, неоднозначное и противоречивое. В научной литературе подвергается сомнению целесообразность использования в статье 174 УК РФ двух терминов - "легализация" и "отмывание" - в качестве синонимов. В частности, А.С. Босхолов считает, что термин "отмывание" не имеет правового содержания, в связи с чем он не может использоваться в процессе научной криминализации преступного поведения, способен дезориентировать практических работников, а потомуподлежит исключению. К.Н. Алешин, напротив, полагает, что "использование термина "легализация" является не совсем корректным, поскольку в процессе отмывания преступно нажитому имуществу лишь придается правомерный вид, но эти средства по своей сути не становятся "легальными". Международно признанный термин "отмывание" более соответствует как сути данного преступления, так и сложившейся международной терминологии". Действительно, "отмывание" - термин, который был воспринят международными нормативно-правовыми актами, однако происхождение его отнюдь не интернационально. Впервые "отмывание" (денег, имущества и т.д.) в собственном смысле этого слова начинает употребляться в конце 20-х гг. XX столетия в США в г. Чикаго для обозначения действий, связанных с вводом в легальный оборот денежных средств (как правило, металлической монеты), полученных в результате незаконного оборота алкогольных напитков. В этих целях использовали стиральные машины-автоматы, установленные в прачечных, которые нужно было заправлять монетами разного достоинства, что и дало само название явлению "отмывания" денег (точнее, их "стирке" - money laundering). Принято считать, что термин "отмывание денег" был введен в обиход в связи с этим, но в дальнейшем он получил международное распространение. С созданием в 1989 г. Международной рабочей группы по борьбе с отмыванием денег (FATF) словосочетание "отмывание денег" стало международным юридическим термином, воспринятым и российским законодателем при конструировании норм УК РФ. Однако если в международной практике используется исключительно понятие "отмывание", то в Федеральном законе "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма" термины "легализация" и "отмывание" доходов от преступной деятельности используются как синонимы. Вероятно, правовым содержанием с национальной точки зрения наделен первый из указанных терминов, в то время как второй демонстрирует его синонимичность с международно-правовой терминологией, в связи с чем совместное использование терминов является вполне оправданным.Тем не менее, как представляется, законодатель существенно ограничил в уголовном законодательстве объективную сторону составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 174 и 174.1 УК РФ, определив ее лишь как финансовые операции и сделки. При этом необходимо учитывать, что ни уголовное, ни финансовое законодательство не содержит определения понятия "финансовая операция". Законодатель использует данное определение в союзе со словами "и других сделок", что относит финансовую операцию к разновидности сделки. Ряд авторов отмечают чуждость для российской правовой доктрины понятия "финансовая операция", поскольку ни в гражданском, ни в финансовом, ни в каком-либо другом законодательстве нет определения понятия "финансовые операции", использованного в диспозициях статей 174, 174.1 УК РФ. К финансовым относятся операции по движению капитала: зачисление денежных средств на счет, рассредоточение их на вкладах в различных банках, перевод в другую валюту, приобретение на незаконно полученные деньги ценных бумаг, перевод денежных средств за границу физическим или юридическим лицам или на вклады в банках с последующим их возвращением и т.д. Сделки, посредством которых совершается легализация, понимаются так же, как в гражданском праве, например купля-продажа, залог, аренда, мена, дарение. При этом Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. не делает различия между финансовыми операциями и сделками, давая им общее понятие: "Под финансовыми операциями и другими сделками, указанными в ст. ст. 174 и 174.1 УК, следует понимать действия с денежными средствами, ценными бумагами и иным имуществом (независимо от формы и способов их осуществления, например, договор займа или кредита, банковский вклад, обращение с деньгами и управление ими в задействованном хозяйственном проекте), направленные на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских прав или обязанностей. К сделкам с имуществом или денежными средствами может относиться, например, дарение или наследование". С этим можно согласиться, поскольку по смыслу закона финансовые операции тоже являются сделками.Итак, как отмечается в юридической и экономической литературе, "главный признак финансов - движение денежных средств". Но есть и другая точка зрения, согласно которой к финансам можно отнести не только собственно денежные средства, но и иные вещи, материальные блага, представляющие собой некий эквивалент денег. Анализируя разные точки по этому вопросу, В.А. Бодров пишет о том, что разделение объективной стороны на финансовые операции и другие сделки обусловлено выделением понятия "денежные средства" из понятия "имущество". Следовательно, денежные средства как предмет исследуемого преступления - это то, с чем совершаются финансовые операции. И наоборот, сделке, отличной от финансовой операции, соответствует тот или иной вид имущества. При этом действия при совершении сделок делятся на правомерные и неправомерные. Говоря о правомерных действиях, нужно иметь в виду прежде всего положение подп. 4 п. 1 ст. 8 ГК РФ. В нем сказано, что гражданские права и обязанности возникают в результате приобретения имущества по основаниям, допускаемым законом. Сюда относятся приобретение права собственности на вещи, от которых собственник отказался, на находку, на безнадзорных животных и клад, на бесхозяйные вещи и возникновение прав в силу приобретательной давности. В подп. 5 п. 1 ст. 8 ГК РФ к числу правомерных действий, вызывающих возникновение гражданских прав, относится создание произведений науки, литературы, искусства, изобретений и иных результатов интеллектуальной деятельности. Кроме того, если оперировать исключительно гражданско-правовым понятием "сделки", то из поля действия исследуемых статей (ст. ст. 174 и 174.1 УК РФ) "выпадает" значительная по объему категория недействительных сделок. Хотя недействительная сделка и не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью (п. 1 ст. 167 ГК РФ), но тем не менее может выступать в качестве этапа отмывания преступных доходов. Так, незаконное "обналичивание" денежных средств, выступающее порой формой отмывания, совершается посредством мнимой сделки (п. 1 ст. 170 ГК РФ), предметом которой служит обязанность исполнителя выполнить работы, оказать услуги или осуществить поставку товарно-материальных ценностей заказчику, которая фактически не исполняется. Таким образом, очевидно, что при квалификации деяний, предусмотренных ст. ст. 174 и 174.1 УК РФ, по объективной стороне как признаку состава преступления необходимо руководствоваться положениями гражданского законодательства.При определении понятия и содержания операций с денежными средствами или иным имуществом, по мнению Рудой Т.Ю., следует исходить из действующего финансового, в том числе банковского, законодательства. И тогда эта дефиниция может быть сформулирована как "действия физических и юридических лиц с денежными средствами (в наличной или безналичной форме), ценными бумагами и платежными документами, движимым и недвижимым имуществом, имущественными правами, результатами интеллектуальной деятельности, в том числе исключительными правами на них (интеллектуальная собственность), иными объектами гражданских прав независимо от формы и способа их осуществления, направленные на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских прав и обязанностей".В то же время сам факт совершения финансовой операции или иной сделки либо использования приобретенных от преступления доходов в предпринимательской или иной экономической деятельности не должен считаться легализацией, если при этом отсутствует признак "придания правомерного вида" полученным доходам. Суть легализации заключается в том, что необходимо совершить определенные действия, направленные на затруднение выявления преступного происхождения денежных средств или иного имущества, и создание для себя или иных лиц таких условий сокрытия или искажения подлинного характера, источника, местонахождения и т.д. имущества, которые позволяют считать эти доходы приобретенными правомерным путем.Хотя отнюдь не любая сделка или финансовая операция с имуществом, добытым преступным путем, образует составы легализации, предусмотренные ст. ст. 174 и 174.1 УК РФ. Более того, сделка или финансовая операция может быть совершена с целью хищения чужого имущества, т.е. совершения предикатного преступления, а дальнейшее распоряжение похищенным имуществом должно признаваться криминальной формой поведения в экономической деятельности.Помимо этого, следует иметь в виду, что использование союза "и" в словосочетании "финансовых операций и иных сделок" при построении диспозиций ст. ст. 174 и 174.1 УК РФ на практике означало необходимость установления факта совершения наряду с финансовыми операциями еще и сделок. Так, по приговору Якутского городского суда Ж. и А. за совершение хищения 500 т. авиакеросина, который они сбыли за векселя АБ "Собинбанка" номиналом в 4 млн. руб., были приговорены к наказанию по ст. ст. 160 и 327 УК РФ. Однако при вынесении приговора Якутский городской суд исключил из формулы обвинения ст. 174.1 УК РФ за отсутствием состава преступления, указав в приговоре: суд исключает п. п. "а", "б", "в" ч. 2 ст. 174.1 УК РФ, поскольку уголовный закон устанавливает совершение данного преступления только путем финансовых операций и других сделок по легализации похищенного имущества. А. и Ж. произвели не множество сделок, а одну куплю-продажу векселей АБ "Собинбанк" номиналом 4 млн. руб. Возникшую проблему разъяснил Пленум Верховного Суда РФ, постановивший, что по смыслу закона ответственность по ст. 174 или ст. 174.1 УК РФ наступает и в тех случаях, когда виновным лицом совершена лишь одна финансовая операция или одна сделка с приобретенными преступным путем денежными средствами или имуществом. Как видно, даже такая небольшая, казалось бы, деталь, как отражение количественной характеристики, имеет значение для правоприменительной практики.Понятие "придание правомерного вида" может быть рассмотрено в двух аспектах:- как характеристика самого деяния, т.е. как процесс, состоящий из одного или нескольких деяний (в том числе совершения одной или нескольких финансовых операций и (или) сделок с отмываемым имуществом);- как результат, к которому стремится субъект, а именно создание таких условий, при которых у граждан, общества и государства создается ложное впечатление о законности источника происхождения легализуемого имущества.Легализация денежных средств и иного имущества является сопутствующим преступлением любой крупной преступной операции, часто отдаленной во времени от первоначальной преступной деятельности, что затрудняет выявление источника этих преступных доходов. Однако уголовный закон в качестве одного из условий ответственности указывает на необходимость установления того факта, что денежные средства или иное имущество приобретены лицом преступным путем и субъекту их легализации было об этом известно.Таким образом, исходя из предложенного понимания объекта, предмета и характеристик объективной стороны анализируемого преступления целесообразно сформулировать диспозицию части 1 ст. 174 УК РФ следующим образом: "Легализация (отмывание), то есть придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению имуществом, заведомо добытым другим лицом преступным путем". Глава 2 Субъективные признаки легализации, незаконного отмывания денежных средств2.1. Субъект преступления.В теоретических исследованиях проблемы легализации преступных доходов существуют различные мнения по поводу того, кто может являться субъектом преступлений, предусмотренных ст. ст. 174 и 174.1 УК. Самая острая дискуссия по данному вопросу развернулась относительно возраста, с которого может наступать уголовная ответственность за эти преступления.Как упоминалось выше, способами совершения легализации являются совершение сделок и финансовых операций с преступно нажитыми ценностями, а также их использование в предпринимательской и иной экономической деятельностиГоворя о субъекте легализации преступно приобретенного имущества в форме совершения сделок с таким имуществом, Г.А. Тосунян и А.Ю. Викулин приводят следующие аргументы в пользу повышения возраста субъекта этого экономического преступления до восемнадцати лет. Они пишут: "В соответствии со ст. 21 ГК РФ способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (гражданская дееспособность) возникает в полном объеме у гражданина с наступлением совершеннолетия, т.е. по достижении 18-летнего возраста. Таким образом, если лицо, не достигшее указанного возраста, выступит стороной в сделке с денежными средствами, приобретенными заведомо незаконным путем, то ее последствием, согласно статье 175 ГК РФ, может быть ее недействительность". В силу же, заключают авторы, недействительности сделок, совершенных лицами, не достигшими восемнадцатилетнего возраста, в их действиях не усматривается состава названных преступлений, и, стало быть, если эти лица не эмансипированы и не получили гражданскую дееспособность с 16-летнего возраста и не совершили сделку с письменного согласия родителей, эти лица не признаются субъектами преступлений, предусмотренных ст. ст. 174 и 174.1 УК РФ. Той же позиции придерживается Н.Г. Иванов, считающий, что раз каждая сделка предполагает ответственность сторон, а такая способность наступает лишь когда лицо становится полностью дееспособным, субъектом легализации может быть только лицо, достигшее 18-летнего возраста либо эмансипированное в возрасте от 16 до 18 лет. Кроме того, исследователь не признает субъектом данного преступления ограниченное в дееспособности лицо (не обсуждая вопрос о его вменяемости) со ссылкой на то, что "в таком случае сделка признается недействительной с правом реституции - восстановлением нарушенных прав. В итоге все приводится к нулевому варианту и фактически легализации не происходит". С.В. Максимов, также признающий субъекта легализации специальным в силу невозможности совершения неэмансипированным лицом в возрасте от 16 до 18 лет сделки. Не могут быть, аргументирует свою точку зрения ученый, легализованы (отмыты) денежные средства или иное имущество, приобретенные преступным путем, в результате недействительной сделки; соответственно, рассматриваемое деяние не может приобрести общественной опасности, необходимой для признания его преступлением.Иными словами, субъектом преступлений, предусмотренных ст. ст. 174 и 174.1 УК, могут быть только лица, достигшие возраста наступления гражданской дееспособности, так как в противном случае все сделки, совершаемые лицами, не достигшими этого возраста, не будут порождать гражданско-правовых последствий, а значит, в их действиях не будет состава исследуемых преступлений. Исследователи делают только оговорку о лицах, получивших гражданскую дееспособность с 16-летнего возраста в результате эмансипации или при наличии письменного согласия родителей таких лиц на совершение подобных сделок.Другие авторы, напротив, считают, что субъект рассматриваемых преступлений общий, то есть это вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста, без каких-либо оговорок относительно способности этих лиц совершать гражданско-правовые сделки.Последняя точка зрения представляется более правильной. Во-первых, диспозиция ст. ст. 174 и 174.1 УК указывает в качестве способов совершения преступления не только заключение гражданско-правовых сделок, но и совершение финансовых операций, которые, как мы уже выяснили выше, могут не являться видами сделок. И эти финансовые операции вполне может совершить лицо, не имеющее полной гражданской дееспособности. Например, Закон "О валютном регулировании и валютном контроле в РФ" не устанавливает каких-либо возрастных ограничений для участников валютных операций. То есть, скажем, обменять в обменном пункте похищенные денежные средства на иностранную валюту может любое лицо, имеющее общегражданский паспорт, который выдается гражданам РФ начиная с 14 лет. Причем эти действия вполне могут служить цели отмывания этих средств. Во-вторых, если исходить из того, что субъектом исследуемых преступлений являются только лица, достигшие 18-летнего возраста, то такое понимание субъекта данного преступления может быть использовано в качестве удобной лазейки для ухода от ответственности лиц, выступающих соучастниками легализации. Как в любом преступлении, в легализации помимо исполнителя могут участвовать пособники, подстрекатели и т.д. Эти соучастники также могут быть лицами, не достигшими 18-летнего возраста. Например, 16-летний член банды служит "гонцом", то есть передает важную для отмывателей информацию о движении денег при осуществлении сложной операции по легализации преступных доходов, вполне осознавая преступность своих действий, или за вознаграждение служит подставным лицом, на которое оформляется приобретаемая в результате легализации недвижимость, и т.д. Признавая правильной точку зрения о наступлении уголовной ответственности за преступления в сфере экономической деятельности с 16-летнего возраста, нельзя согласиться с приведенными аргументами в ее поддержку. На мой взгляд, дело совсем не в том, что Гражданский кодекс в ст. 27 предусматривает эмансипацию, когда несовершеннолетний, достигший шестнадцати лет, может быть объявлен полностью дееспособным, если он работает по трудовому договору или с согласия родителей, усыновителей или попечителя занимается предпринимательской деятельностью.Приведенные аргументы Н.Г. Иванова, Г.А. Тосуняна и А.Ю. Викулина также должны быть подвергнуты критике, однако не с тех позиций, что "диспозиция ст. ст. 174 и 174.1 УК указывает в качестве способов совершения преступления не только заключение гражданско-правовых сделок" и "понимание субъекта данного преступления может быть использовано в качестве удобной лазейки для ухода от ответственности лиц, выступающих соучастниками легализации". По моему мнению, признание сделки, совершенной лицом, достигшим шестнадцатилетнего, но не достигшим восемнадцатилетнего возраста, а равно ограниченно дееспособным, но не являющимся невменяемым лицом, недействительной в принципе не может свидетельствовать о том, что участник сделки не признается по этому основанию субъектом легализации преступно приобретенного имущества в виде сделки. Ведь если следовать логике ученых, то получится, что субъектами легализации (а равно и иных преступлений, объективная сторона которых выполняется посредством совершения сделки) признать нельзя вообще никого, поскольку а) в ст. ст. 174, 174.1 УК РФ признаком преступления называется сделка; б) в ст. 153 ГК сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, а в) всякая сделка по легализации, по определению, является сделкой, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка, поэтому она ничтожна (п. 1 ст. 169 ГК), т.е. недействительна независимо от признания ее таковой судом (п. 1 ст.