"Русская деревня в 17 веке" по автору А.Н.Сахарову.

Содержание

Введение
Глава 1. Тенденции развития феодальной ренты и развитие отходничества в русской деревне XVII в.
Глава 2. Развитие наемного труда и аренды в крупной вотчине. Эволюция категорий крестьянства
Заключение

"Русская деревня в 17 веке" по автору А.Н.Сахарову.

Так, автор указывает на ст. 32 Уложения 1649 г., где оговаривается возможность относительно свободного передвижения сельского населения для перемены своих занятий. Речь идет о «законном» уходе крестьянина для заработка, что в условиях развивающейся оброчной системы было неизбежно.А.Н. Сахаров отмечает, что в формировании отходничества большую роль сыграло участие крестьян в ярмарках. Отъезды крестьян для торговых операций на дальние расстояния при примитивном состоянии тогдашнего транспорта (что определяло их длительное отсутствие) были одной из начальных и простейших форм отхода, подготавливая традиции более длительного и широкого отхода в иные сферы.На основании анализа данных книги 62 патриаршего Дворцового приказа, содержащей записи о поступлениях оброчных платежей от патриарших крестьян, уходивших в Москву, автор приходит к выводу, что распространение отходничества и тенденции к переходу на денежный оброк по времени примерно совпадают: конец 70-80-е гг. XVII в. Таким образом, эволюция феодальной ренты в сторону денежного оброка являлась одним из факторов расширения отхода крестьянства.Большинство ушедших в отход крестьян платило небольшой ежегодный оброк 10-13 алт., реже – 1 руб. и более. Эти цифры как выражение материального состояния оброчников говорят не только об их положении в городе, но и о том, с каким материальным потенциалом они шли в отход. Основная масса оброчников-отходников уходила в город от нищеты и «скудости» деревенской жизни. Работали такие отходники в основном в сфере ремесла, торговли, извоза, причем в сфере наемного труда.Значительно меньшая часть отходников, единицы их, платила относительно большой оброк от 1 до 5 руб. в год. Зажиточные оброчники оседали в сфере самостоятельной торговли, т.е. заводили свое дело.Таким образом, отход из патриарших владений, видимо, шел с двух экономически полярно противоположных сторон: уходила беднейшая часть сельского населения, находившая применение в сфере наемного труда, и разбогатевшие крестьяне, видевшие в «городских» занятиях основу для расширения своей предпринимательской деятельности.Глава 2. Развитие наемного труда и аренды в крупной вотчине. Эволюция категорий крестьянстваС эволюцией ренты в XVII в. тесно связан вопрос о генезисе наемного труда в сельском хозяйстве. Если повинности не остаются неизменными, если их эволюция ведет к ослаблению личной зависимости крестьянина от феодального собственника, то можно поставить вопрос о влиянии этих перемен на развитие новых форм труда крестьянина, отличных от барщины. На основании источников А.Н. Сахаров выделяет наемный труд крестьян на сельхозработах. Это «жнецы», «молотильщики» и «косцы». Он отмечает, что почти все упоминания о такого рода «наемщиках» приходятся на те районы, где была особенно значительна барская запашка, а основным видом ренты была барщина. Кроме того, работы, на которых использовались «наемщики», требовали большого количества рабочих рук на короткое время (сенокос, уборка урожая) или были трудоемкими (расчистка леса под пашню). Таким образом, эти «наемщики» были те же крепостные крестьяне, а плата им – это просто содержание на период работ.Наряду с крепостными, были и свободные люди, осуществлявшие наем. Однако автор отмечает одинаковые нормы оплаты как для свободных «наемщиков», так и для крепостных. Это подводит к важному выводу о том, что сам по себе наемный труд в сфере сельского хозяйства в рамках крупной вотчины I половины XVII в. мало чем отличался от труда крепостных крестьян, и единственная разница уходила пока в область их юридического положения. Одни были юридически независимы от собственника, другие являлись, согласно законом, его крепостными.Таким образом, юридическая свобода являлась единственной чертой, отделяющей вольнонаемных людей от крепостных. В остальном сроки найма, содержание, оплата были идентичными. И здесь массовый наем не должен вводить в заблуждение. Он являлся следствием барщинного хозяйства, в котором непосредственные производители были обязаны выполнять изделье либо в виде фиксированных повинностей, либо в виде своеобразной «помочи», которая оплачивалась лишь в рамках минимума, необходимого для содержания крестьян во время этих «сверхурочных» работ. С 40-х гг. XVII в. в социально-экономическом укладе русской деревни возникают новые явления. Появляется новая повинность крестьян – периодически поставлять определенное количество работников в другие районы вотчины. Эта обязанность падала в основном на поселения, которые уже расстались с барщиной, а направлялись эти работники в районы, где барщина преобладала.Первоначально крестьяне пытались выкупить эту повинность, но не нашли отклика у администрации вотчины. Тогда они нашли выход – нанимать «пришлых» людей и своих обедневших односельчан вместо тех, чья очередь подходила отправляться на «службу». При этом А.Н. Сахаров отмечает, что землевладельцы такое положение дел не особенно одобряли. Автор отмечает в связи с этим парадоксальность ситуации – типично феодальная повинность порождает форму эксплуатации, похожую на вольнонаемный труд. Таким образом, можно вывести общие закономерности эволюции наемного труда в крупной вотчине XVII в.: попытка перевода крестьянами наиболее тяжелых форм феодальной повинности в область наемного труда, если невозможно было вообще откупиться от них оброком (особенно наглядно это проявлялось в районах, прочно вставших на путь «рыночных» отношений), борьба хозяйственных тенденций вокруг этого вопроса феодальной организации и феодально зависимого крестьянства, появление особой группы крестьян – «специалистов», традиционно выступающих в сфере наемного труда (лица, заменяющие труд работников на сельскохозяйственных работах, плотники, каменщики, «возчики» и т.д.), развитие таких видов наемного труда, которые находились на пути от феодальной эксплуатации к вольному найму.Обращаясь к такому явлению в русской деревне XVII в. как появление аренды, прежде всего А.Н. Сахаров дает определение понятию «аренда земель крестьянством». По его мнению, это оброчные земли, которые феодальные земельные собственники сдавали во временное пользование как другим феодалам, так и крестьянам. Однако в первом случае, как и во втором, именно крестьянство выступало в качестве силы, осваивающей и разрабатывающей эти земли не только в собственных интересах, но и в интересах феодала, который, поощряя аренду земель крестьянами, преследовал весьма прозаические цели – увеличить количество поступающего с крестьян оброка, а, при случае, если это шло в ногу с его хозяйственными устремлениями в данном районе, превратить оброчные земли в тяглые и тем самым увеличить число тяглого общинного мира, сидящего на его землях.При этом во всех случаях появление в руках крестьян дополнительного к надельному фонду земель как в форме оброчных земель, так и в форме тяглых земель не меняло сущности феодальной земельной собственности. Крестьяне по-прежнему были лишь условными владельцами земли, являющейся фондом для несения крестьянами повинностей в пользу помещика.Отмечая, что данная тема глубоко изучалась советскими историками, А.Н. Сахаров указывает, что зачастую в этих исследованиях забывалось, что в процессе перераспределения феодальной земельной собственности крестьянство было не только объектом, слепо выполняющим волю феодалов, но и субъектом, исходящим во всех своих действиях из интересов собственного хозяйства, личной выгоды, глубоко расходившейся с интересами феодального владельца.