перекрестки творчества: М.Цветаева и Б.Пастернак

Заключение
В данной работе нами были выявлены следующие данные:
Поэзия М. Цветаевой и Б. Пастернака, при всем её своеобразии, – явление культуры своего времени», следовательно, обращение к ним в любое время является актуальным
Душевный мир поэтов, их соприкосновение, открывается в переписке, которая вразных напряжённых ситуациях, которые, застигая врасплох и принуждая к немедленной реакции, гарантируют неподдельность проявляемых свойств натуры. Этим нам ценная их переписка.
Для Цветаевой эпистолярный жанр имел огромное значение:
 переписка являлась способом выразить себя;
 отразить сокровенные мысли;
 удовлетворить потребность в общении.
Говоря о месте творчества Пастернака, то его непонятность, которая делала его отчасти недосягаемым для критики «небожителем», к концу 1920-х гг. оказа ...

Введение 3
Глава I Значение эпистолярного жанра в творчестве М. И. Цветаевой. 5
Глава II Пастернак: место поэта в русской литературе 10
Глава III Точки соприкосновения в творчестве Пастернака и Цветаева 15
Заключение 22
Литература 23

Введение
Актуальность исследования.Данная работа посвящена выявлению общих черт в поэзии двух великих поэтов – М. И. Цветаевой и Б. Л. Пастернака. Как известно, двух поэтов связывала долгая переписка, при том, что они практически никогда не встречались. Это обстоятельство, помимо любви к поэзии Серебряного века, повлияло на выбор темы, ведь раскрытие тонкости человеческой души интересно проследить не только сквозь призму особого рода поэзии, но и эпистолярного жанра.
Русская литература Серебряного века – явление особое не только в отечественной, но и мировой культуры. Представители этого пласта в русской литературы затрагивали, кажется, все человеческие и общественные проблемы, но основной из них была проблема личности и творчества, соотношения личности и общества.
По мнению Т. Меркулово й, «М.Цветаева и Б.Пастернак чутко ощущали атмосферу своего времени. Поэтому проблема реализации личности становится для них одной из важнейших»[2; 5]. Эта проблема является важной и на сегодняшний день, ведь обретение гармонии с самим собой и миром всегда являлось тем особым стремлением человека, которое обуславливало ему счастливое существование.
Какими же способами может реализовать себя личность? Основные этапы этого процесса проходят, как нам кажется, через такие важные составляющие нашей жизни как любовь, творчество, религия, искусство. Именно с этих точек зрения мы будем рассматривать творчество двух поэтом и соответственно, на каких «перекрёстках» оно сходится.
Этот вопрос нельзя назвать широко изученным, следовательно, выявление указанного контекста является для нас сегодня актуальным, как и любое обращение к литературе Серебряного века как к культурному феномену, и поиски в нейчего-то нового.
Как пишет Т. Меркулова, «Поэзия М.Цветаевой и Б.Пастернака, при всем её своеобразии,– явление культуры своего времени» [2; 5]. Следовательно, обращение к ним в любое время является актуальным.
Степень изученности.Творчество Пастернака и Цветаева в связи с их некоторой общностью, рассматривалось в следующих работах:Белкина М.И. Скрещение судеб. – М.: Благовест, 1992; Воспоминания о Борисе Паспернаке. – М.: СП «Слово», 1993; .Воспоминания о Марине Цветаевой. – М.:Сов. Писатель, 1992; Меркулова Т. И. Проблема творчества в поэзии М. Цветаевой и Б. Пастернака 1920 – 1930-х годов. – М., 2002.
Проблему нельзя назвать широко изученной.
Цель явления: выявить точки соприкосновения в творчестве М. И. Цветаевой и Б. Л. Пастернака.
Задачи исследования:
 выявить роль переписки в жизни и творчестве М. И. Цветаевой с той точки зрения, что переписка была основным способом общения двух поэтов;
 выявить место поэзии Б. Л. Пастернака в русской литературе как способ выявления основных мотивов поэзии;
 выявить грани, соприкасающиеся между собой в поэзии двух поэтов;
 подвести итоги работы.
Объект исследования:поэзия М. И. Цветаевой и Б. Л. Пастернака.
Предмет исследования:основные аспекты их творчества.
Методы исследования:
 метод изучения;
 метод анализа;
 метод синтеза

Но, оставшись на бумаге, она открыта для каждого, кто захочет с ней соприкоснуться: «Мой родной Борис, Первый день месяца и новое перо. Беда в том, что взял Шмидта, а не Каляева (слова Сережи, не мои), героя времени (безвременья!), а не героя древности, нет, еще точнее — на этот раз заимствую у Степуна: жертву мечтательности, а не героя мечты2. Что такое Шмидт — по твоей документальной поэме: русский интеллигент, перенесший 1905 год. Не моряк совсем, до того интеллигент (вспомни Чехова “В Море”!3), что столько-то лет плаванья не отучили его от интеллигентского жаргона. Твой Шмидт студент, а не моряк. Вдохновенный студент конца девяностых годов. Борис, не люблю интеллигенции, не причисляю себя к ней, сплошь пенснейной. Люблю дворянство и народ, цветение и <корни>, Блока синевы и Блока просторов. Твой Шмидт похож на Блока-интеллигента. Та же неловкость шутки, та же невесёлость её. В этой вещи меньше тебя, чем в других, ты, огромный, в тени этой маленькой фигуры, заслонен ею*. Убеждена, что письма почти дословны, — до того не твои. Ты дал человеческого Шмидта, в слабости естества, трогательного, но такого безнадежного! * Т. е. заслоняешься ею насильно и все-таки не заслонен. Ты это деревья, флаги, листовки, клятва» [5; 322].Даже этот маленький отрывок может послужить поводом к тщательному литературоведческому анализу.Таким образом, мы можем сделать следующий вывод:переписка являлась способом выразить себя;отразить сокровенные мысли;удовлетворить потребность в общении.Глава II Пастернак: место поэта в русской литературеВопрос, к какой литературной традиции примыкает Пастернак, не является решённым. Так, статья Тынянова о Пастернаке стала «самым аргументированным ответом на вопрос о литературной традиции, к которой примыкает Пастернак, о поэтическом методе Пастернака и значении его поэзии для современной России». Мысль об особой миссии Пастернака в соединении прошлого и настоящего, о его важнейшей роли в созревании нового русского стиха («бродило»), о продуктивности его работы со словом и образом со временем вызрела в отчётливое убеждение Тынянова, что именно Пастернак стоит в центре литературного процесса. Это убеждение выразилось в его посвящении статьи [7; 13].В то же время Пастернак, с точки зрения рапповского критика, оказывался либо буржуазным поэтом, взгляды которого обращены в прошлое, либо заумником-футуристом, чья поэзия лишена эмоционально-общественного содержания. Дальнейшее существование в таком статусе было небезопасным как в творческом, так и в личном смысле. После возвращения из Берлина Пастернак находился в шатком положении в литературе. Советским поэтом он так и не стал, давление на «попутчиков» со стороны пролетарских писателей усиливалось, Пастернак переживал творческий кризис. Эпос, над которым он усиленно работал, не был близок ему ни содержательно, ни поэтически, однако именно эпоса, по убеждению Пастернака, требовало от него время, отказавшееся от лирики. Кроме того, обращение к революционной тематике воспринималось им как своего рода охранная грамота, действенный способ адаптации в изолирующей обстановке диктатуры РАППа. Таким образом, находится отчетливое социально-психологическое объяснение поворота Пастернака к революционным поэмам [7; 16].Читатель-критик тоже обсуждает проблему восприятия творчестваПастернака массами. На вопрос, нужна ли такая сложная поэзия, если её непонимает широкий читатель, автор отвечает однозначно утвердительно. «Пастернак, в смысле настойчивости в разрешении поставленных себе задач,несомненно самый серьёзный из всех современных поэтов. Он – мастер,создающий в своей мастерской поэтические произведения высокой культурной ценности и трудности. Поэзия Пастернака ценна ещё как показатель высоких художественно-речевых возможностей нашего языка»39.Во главу угла автор ставит не требования масс к поэту, а абсолютноехудожественное значение пастернаковской поэзии. Роль Пастернака сказывается прежде всего в здоровом и жизнеспособном влиянии, которое он оказал на молодых пролетарских поэтов, а через них – на читателя.Особый этап в определении места в поэзии Б. Л. Пастернака – это конструктивная критика М. И. Цветаевой. Мнение Цветаевой о нём можно найти представляет во фрагментах переписки, а также записных книжек Цветаевой, которые отразили её подход к эпическим поэмам Пастернака, главным образом к «Лейтенанту Шмидту» [7; 18]. Готовясь написать критическую статью об этой поэме, Цветаева много размышляла над ней. Кроме того, Пастернак обращался к ней за теми советами, которые мог получить только от равного по дарованию поэта. Полностью доверяя ее чутью, Пастернак работал над текстом «Лейтенанта Шмидта» до самого последнего момента, уже после публикации журнального варианта переделывал и сокращал поэму.Переделки коснулись преимущественно образа главного героя, изменения его психологического облика, редуцировались многие прямые высказывания Шмидта, были сокращены тексты его писем. Несмотря на то что статья Цветаевой так и не увидела света, её критическая концепция выглядит абсолютно сформированной, и то влияние, которое она оказала на Пастернака, очевидным образом просматривается в ходе их переписки и при анализе изменений, вносимых поэтом в текст.Главным профессиональным событием 1929 г. для Пастернака сталановая книга стихов «Поверх барьеров: Стихи разных лет», которая вышла всередине октября в ГИЗе. Она не только состояла из воспроизведения давноопубликованных и неизменных текстов, но также включала целый ряд старых, но переписанных заново автором стихотворений. Они были включены в раздел «Начальная пора» и помечены условными датами 1912 – 1914: 14 стихотворений сборника «Близнец в тучах», который зрелый Пастернак считал своей неудачей, и «Поверх барьеров» были в разной степени переделаны им в соответствии с изменившейся поэтикой [7; 20].Удивительным явлением в творчестве Пастернака является тот факт, что он взялся за переписывание старых, давно опубликованных текстов. В качестве одной из главных причин называется воздействие на него литературно-критических высказываний разных лет, порицавших его за непонятность, темноту, иногда – намеренную усложненность поэтических текстов. В своей оценке ситуации, вынуждавшей его к переписыванию старых вещей, Пастернак с внешней точки зрения совпал с некоторыми из критиков. Упрощение, которому он так или иначе подвергал свои старые тексты в издании 1929 г., мотивировалось, конечно, не стремлением ко всенародному признанию. Но это была своего рода попытка не лишиться читателя. Собственно, и требование «неслыханной простоты», предъявленное себе поэтом в 1930-м г., во многом объясняется теми же причинами. Стремление расквитаться одновременно со своей футуристической обреченностью и, как следствие, упростить поэтику стало главным фактором, подвигшим Пастернака на редактуру ранних текстов.Словно перекличкой с романом «Доктор Живаго»: «Начало лета в тысяча девятьсот двадцать девятом году было жаркое» оказывается жизненная ситуация, в которую попал Пастернак, показывает неблагополучную для него ситуацию, которая вновь начала складываться по отношению к его лирике [7; 21]. «Качание» критики от самой горячей поддержки Пастернака и выражения уверенных надежд на его будущее до резких обвинений в асоциальности и чужеродности современному литературному процессу к середине 1929 г. усилилось. Эта амплитуда объяснялась теми важнейшими процессами, которые происходили в это время в советской литературе и общественной жизни. Изменения были связаны не столько с активизировавшейся деятельностью РАППа, сколько с государственной политикой: «это была первая в истории русской культуры широко организованная кампания не против отдельных литераторов или текстов только, а против литературы в целом и её автономного от государства существования» [7; 22]. Проведение этой кампании совпало или было приурочено к существенным изменениям в жизни Советской России. На фоне происходящих событий иначе выглядит и полемика, развернувшаяся в периодической печати, главными участниками которой стали И. Уткин, И. Поступальский, В. Друзин, А. Лежнев, К. Зелинский.Итог этой полемики подвел своей установочной статьей Я. Эльсберг.Статья Эльсберга рассматривает все творчество Пастернака, претендуя на окончательность выводов о нем. Сложность пастернаковской поэтики автор считает преодолимой глубоким вчитыванием в текст, раскрывающим его тайный смысл. Его поэзию он объявляет истинной, богато снабжённой образами, мыслями, эмоциями, ощущениями, своеобразно познающей и представляющей мир. Перейдя к теоретическим построениям, Эльсберг анализирует эстетическую позицию Пастернака, его главный тезис о функции поэзии и искусства вообще. Заговорив об этом, критик соскальзывает с филологического анализа творчества Пастернака и смещает угол зрения в сторону идеологии. Пастернак оказывается приверженцем субъективной идеалистической философии: реальный мир в его поэзии – только подобие того, что происходит в душе поэта [4; 133 – 134]. Понимание Пастернаком искусства и его задач тоже оказывается глубоко антимарксистским. Критическая статья постепенно перерастает в политический памфлет. Выводы Эльсберга говорят сами за себя. По его мнению, Пастернак принадлежит к пассивной прослойке мелкобуржуазной интеллигенции, воспитанной не на революционных традициях прошлого. У Пастернака ощущается влияние западноевропейской идеалистической философии (Канта прежде всего!) и культ индивидуализма, что тоже роднит эту прослойку с гуманистически настроенной интеллигенцией Запада, глубоко уважающей революционные устремления, но чуждой им. Здесь Эльсберг противопоставляет мировосприятие Пастернака активно-бунтарской позиции Маяковского.Классовое сознание революции, ее понимание классовой борьбы с врагом органически чуждо Пастернаку. Эльсберг ставит под сомнение вопрос об эволюции Пастернака, которую он мыслит только как движение от лирики к эпосу. Критик не считает подлинно эпическим произведением ни «905-й год», ни «Лейтенанта Шмидта». Выводы Эльсберга были чрезвычайно показательны для эпохи конца 1920-х годов. Прямым продолжением этой линии стали жёсткое сопротивление, которое встретил Пастернак в 1931 – 32 гг. в связи с изданием своей «Охранной грамоты», обвал критических статей, эксплуатирующих тему идеалистической философии Пастернака, запрет на переиздание повести, неприятие и чрезвычайно резкая критика «Спекторского» [7; 23]. Таким образом, непонятность Пастернака, которая делала его отчасти недосягаемым для критики «небожителем», к концу 1920-х гг. оказалась вдруг разгаданной. Выводы Эльсберга это блистательно подтвердили. Между поэтом и его судьями больше не было непреодолимой преграды.Глава III Точки соприкосновения в творчестве Пастернака и ЦветаеваМ. Цветаева писала о Пастернаке: «Пастернак – это сплошное настежь: все двери с петли: в Жизнь» [6; 254]. Она посвятила ему следующие строки:Входи, мой друг, входи без стука.Для нашей дружбы нет двери.Мои стихи к тебе послушай,Я – вся внимание – твои [6; 322].Итак, мы видим первую точку соприкосновения в творчестве поэтов – дружба, которая становится тем более удивительной, что она была на расстоянии. Тема дружбы в русской поэзии вообще имеет особое значение. Достаточно вспомнить раскрытие всех спектров этих человеческих отношений в лирике Пушкина и его друзей лицеистов.Следующий аспект, на котором хотелось бы остановиться – это музыка. М. И. Цветаева с детства жила в окружении звуков и аккордов, в ощущении ритма музыки, который после, по всей вероятности, отразился в её поэзии и прозе. Мать поэтессы многое сделала для музыкального образования дочери, перед которой даже стояла перспектива стать блестящей пианисткой. В связи со многими обстоятельствами, главным из которых была смерть матери, Марина Ивановна выбрала другой путь – литературный, тем самым обогатив нашу культуру своим творчеством, которому нет аналогов.Как уже говорилось, музыкальная ткань органично переплелась со стихотворной, и, ощущая звучание музыки в своей душе, испытывая огромную к ней любовь. Образы музыки так и зрели в её душе: В огромном липовом саду, — Невинном и старинном — Я с мандолиною иду В наряде очень длинном.Вдыхая теплый запах нив И зреющей малины,Едва придерживая гриф Старинной мандолины...[6; 50].Даже если стихотворение не посвящено конкретно музыке, способы выражения того или иного чувства или образа происходят посредством музыкальных образов или терминов:Звенят-поют, забвению мешая,В моей души слова: «пятнадцать лет»…[6; 34].Или:Ёмче органа и звонче бубна Молвь — и одна для всех... [6; 62].Б. Пастернак, стремясь отобразить чувства своего лирического героя, также прибегает к средствам музыкальной изобразительности: Я люблю тебя чёрной от сажи Сожиганья пассажей, в золе Отпылавших андант и адажий, С белым пеплом баллад на челе [3; 15]. По мнению Т. Меркуловой, у Пастернака есть два творческих подхода, которые вошли в основу его художественного принципа.