Самоубийство в общественном сознании России и Франции.

Содержание
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. Теоретико-методологические основы понятия «самоубийство»
1.1. Понятие суицида, причины и факторы побуждения
1.2. Суицид как философская категория
1.3. Суицид как социальный феномен
1.4. Суицид как культурный символ
1.5. Религия и самоубийство
1.6. Суицид с точки зрения медицины и психиатрии
1.7. Эвтаназия - современная этическая проблема
ГЛАВА 2. Самоубийство в общественном сознании России и Франции
2.1. Самоубийство в общественном сознании России в 19-20 в.
2.1.1. Основные пути формирования отношения к самоубийству в
общественном сознании русских
2.1.2. Динамика самоубийств в России, факторы влияния
2.2. Самоубийство в общественном сознании Франции в 19-20 в.
2.2.1. Основные пути формирования отношения к самоубийству в
общественном сознании французов
2.2.2. Динамика самоубийств во Франции, факторы влияния
2.3. Сравнительный анализ восприятия суицида в России и Франции в 19-20 вв.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
ПРИЛОЖЕНИЯ

Самоубийство в общественном сознании России и Франции.

на общем (в обществе в целом);
специальном (для группы);
индивидуальном (биопсихологическое причины суицидального поведения личности).
Таким образом, причины можно искать в биологических, генетических, психологических и социальных сферах человека. Несмотря на то, что люди обычно совершают суицид в экстремальных ситуациях, таких, как развод, потеря работы или учебы, большинство экспертов предполагает, что это скорее повод для совершения суицида, чем его причина.
Бородин и Михлин приводят в своей работе следующую типологию мотивов и поводов самоубийств:
1. Лично-семейные конфликты, в том числе семейные конфликты, развод; болезнь, смерть близких; неудачная любовь; одиночество; оскорбления со стороны окружающих; половая несостоятельность.
2. Состояние здоровья, в том числе психическиезаболевания; соматические заболевания; уродства.
3. Конфликты, связанные с антисоциальным поведением суицидента.
4. Материально-бытовые трудности.
5. Конфликты, связанные с работой или учебой, в том числе конфликты на работе; неуспехи в учебе.
6. Другие мотивы.
А.Ф. Кони в работе “Самоубийство в законе и жизни” также называет ряд факторов, способствующих развитию самоубийств: ослабление семьи и разрушение ее внутренней гармонии, общественно-политическая обстановка, борьба за существование, угрызения совести из-за какого-нибудь проступка или преступления и так далее11.
Кони призывал бороться с растущим числом самоубийств: “Весь более или менее цивилизованный и культурный мир находится теперь в состоянии брожения, переживает трагические условия для своего будущего переустройства. При сложных требованиях этого сложного строительства дорог каждый работник, каждый, кто может на своем жизненном пути подать утешение, оказать поддержку, внушить бодрость своим ближним. В этой мысли и убеждении надо воспитывать личным примером молодое поколение, отстраняя от него словом и делом те вредные влияния, о которых говорилось выше.”12
Все указанные причины приводят к одному и тому же результату: собственная жизнь обесценивается, утрачивает привлекательность в глазах человека, превращается в невыносимое бремя и рождает желание избавиться от него. Надежным способом решения этой проблемы может стать обращение человека к высшим ценностям, к процессу самоактуализации и духовного совершенствования.
Непосредственные причины, толкнувшие человека на отказ от жизни, как правило, тесно связаны с его ближайшим окружением - родителями, семьей, друзьями. И, наконец, главным звеном в решении вопроса “быть или не быть” является сам человек. От силы его личности зависит, как он поведет себя в кризисном психическом состоянии, какой выбор сделает, столкнувшись с трудностями приспособления к сложным жизненным ситуациями, и не сдастся ли он под влиянием длительных травмирующих психику обстоятельств. Другой важный момент, связанный с проблемой самоубийства - временная перспектива. Поиск причин суицида нередко приводит в прошлое человека или общества, в котором он живет, а неопределенность или безысходность будущего часто явный признак или причина стремления к самоуничтожению.
Самоубийство – на первый взгляд незначительное явление, особенно с высоты глобальных геополитических событий, на самом деле обнажает “изнанку” существующего строя, способно дать определенную оценку происходящим событиям в обществе. Кроме того, наличие обширных и разносторонних статистических сведений по предмету исследование феномена суицида представляет собой ценный инструмент для изучения социальных и психологических причин неудовлетворенности человека в тот или иной исторический период.
1.2. Суицид как философская категория
Самоубийство представляет собой комплексную проблему, изучение которой берет истоки именно в области философии. Для философии проблема самоубийства никогда не была второстепенной, так как в процессе ее решения затрагиваются такие важные вопросы, как смысл жизни, свобода выбора и воли, в частности в отношении своей жизни, проявление в целом свободы личности.
Свое известное философскому миру сочинение "Миф о Сизифе" Альбер Камю, один из представителей школы экзистенциалистов начинает словами: "Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема - проблема самоубийства. Решить, стоит ли или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - второстепенно"13.
Философские вопросы «Свободен ли человек в своей жизни и свободен ли он также в выборе своей смерти? Имеет ли он право самовольно лишить себя жизни, данной ему свыше?» видимо, являются квинтэссенцией всей философии. Мнения философов в этом направлении резко разделялись на протяжении развития цивилизации.
Теме суицида посвящены ставшие классическими философско-суицидологические исследования Сенеки ("Нравственные письма к Луцилию"), Платона ("Федон"), Лукреция ("О природе вещей"), Давида Юма ("О самоубийстве"), Эммануила Канта ("Метафизика нравов" и др.), Артура Шопенгауэра ("Мир как воля и представление"), Уильяма Джеймса ("Стоит ли жить?"), Николая Бердяева ("О самоубийстве"), Альбера Камю ("Миф о сизифе" и многих других.
Великие философы и мыслители своего времени Эмпедокл, Аристотель, Цицерон, Марк Аврелий, Монтень, Гегель, Гёте, Ницше, Соловьёв, Витгенштейн, Фромм, Достоевский в своих произведениях делали попытки глубокого осмысления самоубийства.
Достойны внимания в этом отношении и литературные опыты Уильяма Шекспира, Фридриха Гёльдерлина, Стефана Цвейга, Франца Кафки, Леонида Андреева, Марка Алданова, Андрея Платонова и Владимира Набокова.
В исследовательской литературе 90-х годов прошлого столетия проблема исследована в философской монографии Демичева А.В. "Дискурсы смерти" (СПб., 1997) и в его же докторской диссертации "Философские и культурологические основания современной танатологии" (1997); в книге С. Рязанцева "Философия смерти" (СПб., 1994); в кандидатской диссертации Борецкого О.М. "Конечность человеческого бытия как проблема мировоззрения" (1989); в докторской диссертации М.А. Шенкао "Смерть как социокультурный феномен" (1999), посвящённой разбору способов представленности смерти в менталитете; в работах Филиппа Арьеса, О.Л. Абышко, Т.В. Артемьевой, А.В. Гнездилова, С.А. Исаева, К.Г. Исупова, Б.В. Маркова, О.А. Новиковой, В.Л. Рабиновича, С.Ф. Рашидова, В.Ш. Сабирова, Л. Седова, А.К. Секацкого, В.И. Стрелкова, Т.М. Титаренко, Н.И. Трубникова, А.Н. Чанышева, Е. Шифферса и др.
Нельзя не отметить сочинения таких философов, как Жорж Батай ("Слёзы Эроса"), Морис Бланшо ("Смерть как возможность", "Опыт-предел"), Жак Деррида ("Дар смерти", "Апории"), Александр Кожев ("Идея смерти в философии Гегеля"), Габриэль Марсель ("К трагической мудрости и за её пределы"), Жан-Поль Сартр ("Бытие и Ничто"), Мартин Хайдеггер ("Бытие и время"), Владимир Янкелевич ("Смерть").
Особо интересна с точки зрения философии книга Л. Трегубова и Ю. Вагина (Пермь, 1993) "Эстетика самоубийства", претендующую на близость к философской позиции. В ней авторы предлагают "своеобразную форму защиты суицида как одного из способов гармоничного завершения жизни"14; суицид выглядит исключительно "героически" и поэтому, в конечном счете, беспроблемно.
Григорий Чхартишвили в труде "Писатель и самоубийство" (М., 1999), собрал самые разнообразные сведения о самоубийцах, воспроизвел некоторые теоретические программы и предложил собственную (крайне благосклонную) точку зрения на суицид.
В наши дни данной теме посвятили свое внимание такие исследователи как Ефремов В.С, монография «Основы суицидологии» (2004), ____________
Таким образом, исследовательский интерес к проблеме жизни и смерти со стороны философов не иссякает со времен античности вплоть до сегодняшних дней.
В античной философии отношение к суициду менялось от терпимого, в отдельных случаях, даже поощрительного в ранних греческих государствах к законодательно закрепленному запрету в поздней римской империи. Например, право на уход из жизни в Древней Греции признавалось за гражданами лишь в некоторых случаях. Часто разрешение на самоубийство давалось осужденным преступникам. Самоубийство, совершенное без санкции властей, строго осуждалось и каралось посмертным поношением: в Афинах и Фивах у трупа отсекали руку и хоронили ее отдельно.
Известна история спартанца Аристодема, искавшего и нашедшего гибель в Платейской битве. В отличие от Александра Матросова, он удостоился не почестей за героизм, а осуждения. Вместе с тем в той же Спарте чтили память самоубийцы Ликурга, которого следовало бы привести в пример современным политикам. Прославленный законодатель отправился к дельфийскому оракулу, взяв с сограждан клятву жить по введенным им законам, пока он не вернется. Когда оракул одобрил нововведения реформатора, Ликург уморил себя голодом, чтобы связанные словом спартанцы продолжали жить по его правде и дальше.
В Риме строгость закона по отношению к суициду усугубилась. В кодексе императора Адриана (II век) легионер за попытку самоубийства подвергается смертной казни: "Если солдат попытается умертвить себя, но не сумеет, то будет лишен головы". При этом далее идет характерная оговорка: "...в том случае, если только причиной тому не были невыносимое горе, болезнь, скорбь или иная подобная причина". Далее названы и иные смягчающие вину мотивы: "усталость от жизни, безумие или стыд".
Таким образом, право античности относилось к несчастным самоубийцам гуманнее, чем европейское законодательство XIX столетия, по меньшей мере, признавало наличие обстоятельств, оправдывающих суицид. В "Дигестах" Юстиниана, классическом своде римского права (VI век), осуждается только самоубийство "без причины", ибо "тот, кто не жалеет себя, не пожалеет и других". "Не следует также предавать погребению тех, кто повесился или иным образом наложил на себя руки не вследствие невыносимости жизни, а по своей злой воле", - гласил закон.
Трактовка "невыносимость жизни" является довольно либеральной. Но, как и в Греции, относительная свобода распоряжаться если не собственной жизнью, то собственной смертью предоставлялась только свободным жителям империи. Самоубийство раба влекло за собой показательные акции устрашения. Чтобы при продаже живого товара покупателю не достался раб со скрытым браком - склонностью к депрессии - существовал закон, предусматривавший нечто вроде "гарантийного срока": если купленный раб кончал с собой в течение 6 месяцев после заключения сделки, продавец был обязан вернуть покупателю полученные деньги.
Двойной стандарт по отношению к суициду мог существовать лишь до тех пор, пока рабы не считались людьми, однако после приобретения христианством статуса официальной религии, возникла потребность в унификации. К тому же, в позднеримской империи самоубийства рабов необычайно распространились и приобрели черты эпидемии. Трудно запугать человека, решившего покончить счеты с жизнью, посмертным истязанием над его бренными останками или мучительной казнью, это лишь вынуждает самоубийцу выбирать более надежный способ самоубийства. Понадобились меры более эффективные и кардинальные. Их предоставила в распоряжение государства христианская церковь.
Если светская власть лишала человека свободы лишь в его физической ипостаси и только на период его земной жизни, то власть церковная давала возможность контролировать и душу, так как юрисдикция религии простиралась и в жизнь загробную. Наступила эпоха, когда человек был не свободен распоряжаться ни своим телом, ни своей душой. Данный период продолжался более тысячи лет.
Первым сторонником оправдания самоубийства стал рационалист Сократ. Взгляды философа известны главным образом из пересказа Платона, относившегося к самоубийству резко отрицательно, но, тем не менее, его доводы звучат убедительно. То, что смерть Сократа была не казнью, а именно добровольным уходом из жизни, доказывает сам философ, сказавший, что ему ничего не стоило опровергнуть вздорные обвинения судей, но он не пожелал этого делать. Его прощальные слова, обращенные к суду, свидетельствуют, что смерть он приветствует как благо: "Но уже пора идти отсюда, мне - чтобы умереть вам - чтобы жить, а кто из нас идет на лучшее, это никому не ведомо, кроме Бога".
Первая разработанная аргументация, целая этическая система, оправдывающая самоубийство, была создана стоической школой. Разумность и нравственность - непременные условия жизни достойного человека. Если в силу каких-либо причин жить разумно и нравственно сделалось невозможно, следует умереть. Благо является не продолжительностью жизни, а ее качеством. Страха нет, ибо человеку нечего бояться, он хозяин своей судьбы. Формула стоицизма: достойная жизнь и достойная смерть. И неминуемый вывод: достойно жить трудно, достойно умереть легко. Наглядным примером философии стоицизма в отношении суицида является смерть Клеанфа, ученика основателя стоицизма Зенона. Когда философ заболел, врачи посоветовали ему воздержаться от приема пищи. Клеанф двое суток ничего не ел, и ему стало лучше". Он же, - пишет Плутарх, — изведав уже некую сладость, порождаемую угасанием сил, принял решение не возвращаться вспять и переступил тот порог, к которому успел уже так близко придвинуться".
Воззрения на суицид эпикурейцев сходны со стоическими, хотя две эти философские школы несколько веков оппонировали друг другу по целому ряду основополагающих вопросов. Главное различие именно в том, что эпикуреизм в первую очередь учит правильно жить. И, что существенно, жить счастливо. Учение Эпикура в его этической части в целом соответствует мировоззрению современного человека. Эпикуровская формула бытия звучит как «жить благородно и весело», желания оспаривать ее не возникает. К основным постулатам этики Эпикура относятся:
Бог , возможно, есть, но Ему не до человека, а стало быть, и человеку не должно быть до Него дела. Надейся не на Него, а на себя. Жить надо в мире с собой, по возможности абстрагируясь от внешних условий;
Правильная жизненная установка - безмятежность духа и свобода от страха перед миром и смертью;
"Не сдавайся ни судьбе, ни чему-либо другому. Но когда явится необходимость расстаться с жизнью» то смело отрешись от нее и от всех, кто по пустоте скован ею; мы выйдем из жизни с прекрасными словами на устах и возгласим: "Хорошо мы пожили!".
Противоположной точки зрения придерживались Платон и Аристотель (позднейшие оппоненты суицида, в том числе и отцы церкви, строили свою систему доказательств, используя их наследие).
Платон поставил перед собой сложную задачу: не отрекаясь от любви и почтения к своему учителю Сократу, показать, что самоубийство, совершенное этим идеальным человеком, не является выходом из ситуации. Герой произведения Платона говорит, что поступок Сократа - не правило, а исключение, которое может быть санкционировано лишь высшей силой. Платон осуждает не самоубийство вообще, а тех, кто убил себя "от малодушия и праздности".
Если рациональность Платона все же апеллирует к религиозному сознанию и основана на аксиоме, утверждающей, что человек - раб божий и потому не имеет права произвольно уходить из жизни, то Аристотель больше подчеркивает антиобщественность этого деяния. Оно является актом безответственным и преступлением против государства, ибо загрязняет город и ослабляет общество, лишая его полезного гражданина.
Во времена Средневековья, когда христианская религия приобрела статус государственной, отношение к самоубийству было гораздо непримиримее, чем например, к убийству. Это аргументировалась тем, что убийца еще может раскаяться в своем злодеянии, а самоубийца такой возможности лишен. Каждая из ужесточающих мер, вводимых церковью против самоубийц, немедленно сопровождалась еще более строгими актами светской власти.
Некоторые моменты, однако, вполне объяснимы с точки зрения государственных интересов: и светской, и церковной власти было не обойтись без собственных убийц, состоявших у них на службе. Рьяность властей имела и финансовую подоплеку: например, еще в законах Людовика Святого (XIII век) самоубийцу предписывалось не только подвергать посмертному суду, но и лишать имущества, переходящего к барону. С централизацией власти наследователем самоубийц стала корона.
С приходом Ренессанса и зарождением концепции гуманизма варварство стало уходить в прошлое. Нетерпимость постепенно выходила из моды, а жестокость и суеверие из похвальных качеств перешли в разряд постыдных.
Впервые о естественных правах человека на жизнь, на справедливый суд, на собственность заговорили в Англии и поначалу только по отношению к баронам ("Великая хартия вольностей", XIII век). К началу Нового времени идея о том, что государь имеет не только права, но и обязанности, а у подданных есть не только обязанности, но и права, распространилась по всей северной Европе. Этот революционный переворот в умах, вознесший индивида и тем самым неминуемо приспустивший с недосягаемой высоты и кесаря, и Бога, свершился благодаря мыслителям и философам Эразму Роттердамскому, Томасу Мору, Мартину Лютеру, Шекспиру, Спинозе, Декарту, Гоббсу, Сервантесу. Все они учили человека тому, что он достоин уважения.
Это не замедлило сказаться на отношении общества к суициду. Первым
защитником самоубийц стал французский философ Монтень, оправдывавший "благородное самоубийство" и восхищавшийся доблестными женщинами античности, жертвовавшими жизнью во имя долга или любви. Мэр города Бордо Мишель Эйкем де Монтень был первым, кто спустя полторы тысячи лет после стоиков и эпикурейцев, подал голос в защиту самоубийц, опубликовав свои «Опыты», впоследствии включённые в ватиканский «Список запрещённых книг». Монтень - один из первых свободных умов зарождающейся гуманистической эпохи и уже поэтому не может осуждать тех, кто осуществил свое право на свободу выбора в главном из вопросов бытия: жить или не жить. Автор "Опытов" порицает лишь тех, кто наложил на себя руки из малодушия, но самоубийство из благородных мотивов вызывает у него уважение.
Дэвид Юм, пожелавший "вернуть человеку его утраченную свободу", издал свой труд "О самоубийстве" (1777), который почти сразу попал в список запрещенных изданий, но в конце 18 века это было уже явным анахронизмом - эпоха безоговорочного осуждения суицида подходила к концу. Чрезмерная суровость светского и церковного закона была трудноприменима на практике и по эмоциональным, и по материальным соображениям. Люди все равно убивали себя, невзирая на земные и небесные кары. Оставались друзья, которые не желали отдавать останки самоубийцы на поругание, родственники, которым нельзя было выжить без средств к существованию. Поэтому чаще всего факт самоубийства скрывался; покойника благополучно отпевали, хоронили на кладбище, власти смотрели на это сквозь пальцы. В тех же случаях, когда утаить причину смерти было невозможно, самоубийцу объявляли безумным или "временно помутившимся в рассудке" - в большинстве стран это освобождало от церковного и уголовного наказания.
Восемнадцатое столетие завершилось тем, что признало за человеком право на жизнь. Это поставило перед юристами сложную задачу: является ли это право одновременно и обязанностью? Ни в одной из конституций и деклараций прав человека этого не утверждалось. Если у человека есть юридическое право жить, значит, он может и не пользоваться этим правом, то есть прекратить своё существование. Понадобились десятилетия, чтобы уголовное законодательство различных стран было приведено в соответствие с их основным законом.
Французская революция, показавшая всему миру, как надо расправляться с предрассудками и анархизмом, первой вычеркнула самоубийство из списка уголовных преступлений. Последняя же из европейских стран на это решилась Великобритания, сохранявшая в кодексе антисуицидную статью до 1961 года.