Цирк - как вид искусства или История цирка

Содержание:
Введение
1. Цирковые жанры в Древнем Риме
2. От римского Колизея до Колизея парижского
3. Английский цирк: идея сержанта Астлея
4. Цирк в России
Заключение
Список литературы

Цирк - как вид искусства или История цирка

Лицедеи более высокого полета укрылись тогда в тайных обществах, масонских ложах, среди розенкрейцеров и т.д., приобретя таким образом могущественных покровителей и даже некоторую власть: пример тому – Калиостро, который был прежде всего талантливым иллюзионистом.
Все же, несмотря на постоянные притеснения, бродячие акробаты продолжали выступать до XVIII века, ставшего для них благословенной эпохой.
В 1683 году некто Сэдлер, житель лондонского предместья, обнаружил в своем садике лекарственную траву. Чтобы привлечь пациентов, он открыл в Лондоне театр и давал в нём бесплатные представления, подобные тем, что в старину разыгрывали бродячие акробаты; такое же представление показывал в 1835 году доктор Толле, у которого работал Теодор Ранси. Театру Сэдлера, получившему название «Сэдлерс-Уэллс», суждено было стать театром канатоходцев, акробатов и жонглёров. Преемник Сэдлера, Уильям Стоукс, включил в программу конные номера: на горизонте забрезжил цирк.
На заре XVIII столетия публика мечтала о грандиозных зрелищах, тосковала о древнем Риме, но это не мешало ей восхищаться выступлениями конных акробатов и большими конными каруселями, которые устраивали труппы Прайса и Джэкоба Бейтса.
В 1755 году француз Дефрен открыл в Вене Хетц-театр, нечто вроде амфитеатра под открытым небом, где демонстрировались сцены охоты, бои животных и конные номера. Подобные представления давались и в лондонском Вокс-Холле, а в 1769 году Королевский государственный совет Франции поручил архитектору Лекамю построить в Париже для увеселительных зрелищ просторное здание по образцу римских амфитеатров – и между нынешними улицами Колизей, Франклин-Рузвельт и Елисейскими полями вырос Колизей. Открылся он 1 марта 1771 года; во главе его встали Моне и Корби, бывшие прежде директорами Опера-Комик. Колизей представлял собою скорее парк аттракционов, чем античный цирк, но тем не менее здесь происходили навмахии, здесь выступал знаменитый наездник Гиам. Все же назначение Колизея оставалось не совсем ясным, он прогорел и в 1780 году был снесен.
В то время шли поиски выразительной формы, которая могла бы удовлетворить тягу публики к величественным зрелищам и одновременно использовать мастерство конных акробатов и фокусников, вроде тех, что работали в театре «Сэдлерс-Уэллс» или у Николе...
Тут-то и вышел на арену Филипп Астлей...
3. Английский цирк: идея сержанта Астлея
Современный цирк родился в середине XVIII столетия в Англии, а точнее – в Лондоне. В те времена не один Филипп Астлей показывал публике свои представления; у него нашлись подражатели, которым было суждено добиться мировой известности и два столетия спустя встать во главе циркового искусства своих родных стран. Более того, уже в 1771 году шли разговоры о том, что цирк умер, потому что у вольтижеров изменился костюм, а оркестр играет не те мелодии, что в прошлом году.
Стратфордом-он-Эйвон цирка был Ньюкасландер-Лайм, маленький городок, расположенный в ста километрах к северу от Бирмингема, в Уэст-Мидленде, области, где, также находится и Стратфорд.
Здесь 8 января 1742 года в доме столяра-краснодеревщика Эдуарда Астлея родился сын Филипп. В то время никто не придал значения этому событию; всеобщее внимание было приковано к войне за Австрийское наследство, в которую вмешался и Георг II. Между тем юный Филипп с ранних лет обнаружил большие способности к верховой езде; по тогдашним понятиям это считалось немалой удачей, ибо открывало сыну столяра путь к военной карьере. И в самом деле, семнадцатилетним юношей Филипп Астлей вступил в Королевский полк легкой кавалерии под командованием Эллиота. Здесь он зарекомендовал себя блестящим наездником: он не только отлично выполнял маневры и был смел в атаках, но мастерски владел конной акробатикой и вольтижем, которые были тогда в Европе в большой моде.
Во время Семилетней войны он сражался с французами на территории Германии и отличился в битве при Эмсдорфе, захватив французское знамя, за что и получил чин старшего сержанта.
Когда война кончилась, он стал обучать новобранцев верховой езде; это позволило ему довести свое наездническое мастерство до совершенства, и вскоре ему стали доверять выездку всех норовистых лошадей.
Но вскоре казарма начинает тяготить Филиппа. Всё свободное время он проводит на представлениях конных акробатов, которые в ту пору с огромным успехом разъезжали по Англии и континентальной Европе. И жизнь этих наездников привлекает юного Филиппа Астлея гораздо больше, чем карьера армейского берейтора. Встретившись с «ирландским татарином» Томасом Джонсоном и увидев его выступления (акробатические трюки на крупах двух или трёх лошадей, преодоление препятствий на полном скаку), он сразу понимает, что способен повторить подвиги своего нового друга, а может быть, и превзойти его. Затем он открывает для себя труппу Джэкоба Бейтса, знаменитого английского акробата, который объездил всю Европу и выступал даже перед коронованными особами с теми же номерами, что и Джонсон, только на четырех лошадях. Твердо уверившись в своем призвании, Астлей в 1766 году выходит в отставку и с двумя лошадьми, одна из которых, по кличке Гибралтар, была пожалована ему за безупречную службу, пускается в путь. Тогда же он женится на девушке, о которой история не сообщает нам никаких подробностей, кроме того, что и она была неплохой наездницей. (3, с.12)
После двух лет бродячей жизни, сколотив небольшое состояние, Астлей снимает в Лондоне, в Бридж Роуд, на южном берегу Темзы, в двух шагах от Вестминстерского моста, Хафпенни Пэтч («участок величиной в полпенни»). Натянув веревки и огородив таким образом пространство для выступлений, Астлей в красной куртке, коротких штанах из чертовой кожи и треуголке с плюмажем (в слегка изменённом виде костюм этот станет униформой наездников), под звуки оркестра, состоящего из двух флейт и барабана, в который била миссис Астлей, показывает лондонцам вольтиж на одной и двух лошадях. Должно быть, благодаря своей необычайной одаренности Астлей имел кое-какой успех, ибо двумя годами позже, в 1770 году, он окончательно обосновался со своей труппой на пустыре, расположенном метров на пятьсот севернее прежнего участка, на углу Рупелл-стрит и Стэнгейт-стрит, напротив того места, где находится теперь восточное крыло вокзала Ватерлоо. Он построил здесь манеж под открытым небом, окруженный крытыми трибунами. Входом служил трехэтажный деревянный домик, расписанный изображениями конных и акробатических номеров; со стороны манежа в нем располагались ложи привилегированной публики; к домику были пристроены два крыла, в нижнем этаже которых размещались конюшни, а в верхнем – ложи для зрителей. Сидячие места (в ложах) стоили шиллинг, стоячие (на трибунах) – шесть пенсов.
Главным новшеством являлось, однако, не здание, а программа представления, которое Астлей, если позволяла погода, показывал ежедневно в пять часов вечера: вдобавок к конно-акробатическим номерам, к «наступлению Эллиота на французские войска в Германии» и к «little military learned horse» («учёной военной лошадке»), до сих пор составлявшим основу программы, Астлей ввёл в своё представление канатных плясунов, прыгунов, акробатов и жонглёров, подобных тем, что выступали в «Сэдлерс-Уэллс», предке лондонского мюзик-холла.
Позднее этому зрелищу, имевшему немалый успех, было дано имя – цирк.
С приходом акробатов и жонглёров конные номера не утратили своего значения. Представление держалось на них вплоть до конца XIX столетия. Кроме того, бывший сержант-инструктор продолжал каждое утро давать уроки выездки на своем манеже; тем самым он положил начало традиции, которая намного пережила своего создателя.
В тот же период в представление вошли комические номера – тоже конные. Вспомнив, что полк Эллиота прозвали «полком портных», потому что он был набран из случайных людей, далеко не всегда знакомых с искусством верховой езды (а хуже всего держались в седле полковые портные), Астлей поставил скетч под названием «Билли Батон, или Поездка портного в Брентфорд». Эту пародию на неумелого наездника исполняли Портер и Фортунелли, которые, таким образом, могут быть названы первыми цирковыми клоунами; надо думать, что она была бесконечно смешна (во всяком случае, для того, кто сам умеет ездить верхом), ибо в слегка измененном виде продержалась на разных манежах мира еще целое столетие!
Однако клоун быстро слез с коня, и все у того же Астлея мы встречаем первого пешего клоуна – Саундерса. (3, с.13)
На астлеевском манеже выступали и наездницы. Конечно, то не были еще ни амазонки XIX столетия, ни наездницы на панно, милые сердцу Тулуз-Лотрека; у Астлея работали конные акробатки, ценившиеся не столько за ловкость, сколько за красоту. Отложив барабан, выехала на манеж миссис Астлей; нам известны также имена миссис Гриффите и миссис Вэнгейбл – все эти дамы были предшественницами «Тальони 8 арены».
Астлей же основал и первую цирковую династию, следуя в этом примеру бродячих акробатов, - в 1780 году на манеже дебютировал его десятилетний сын Джон (из скромности названный в афишах пятилетним), который унаследовал от отца талант наездника. (К сожалению, этот Джон был последним представителем династии Астлеев.)
В 1774 году неугомонный Филипп Астлей впервые отправляется со своей труппой в Париж.
Он обосновывается со своим Английским манежем на улице Вьей-Тюильри, в манеже герцога де Разада, бывшего берейтора Сардинского короля. Однако по-настоящему парижане познакомились с цирковыми представлениями позже, в 1782 году, во время второго приезда Астлея во французскую столицу.
А в 1774 году выступления его труппы не пользовались большим успехом, и через полтора месяца он возвратился в Лондон.
В 1779 году Школа верховой езды Филиппа Астлея превращается в Амфитеатр верховой езды (так назывался первый в мире цирк); над ареной возводится купол, позволяющий давать представления при любой погоде. Манежем была круглая площадка диаметром сорок футов, то есть около тринадцати метров, засыпанная смесью мягкой земли и опилок. Одни считают, что размеры манежа определяются максимальной длиной шамберьера, другие – что наезднику удобнее всего вскакивать на лошадь, движущуюся по кругу именно такой величины, третьи – что при таком диаметре всадник прочнее всего держится в седле (центробежная сила, наклон и скорость лошади в этом случае наиболее благоприятны). Как бы там ни было, размеры астлеевского манежа оказались долговечными, потому что и по сей день все манежи мира имеют в диаметре от двенадцати до тринадцати метров.
4. Цирк в России
Начало цирка в нашей стране надо искать в выступлениях народных искусников на территории Древней Руси, Закавказья, Средней Азии и в других регионах. Русские скоморохи исполняли комические сцены, дрессировали медведей и собак, использовали приёмы акробатики и жонглирования. В Средней Азии и Закавказье были известны канатоходцы, их называли дорвозы, комики – маскарабозы, силачи – пехлеваны, мастера ходить и танцевать на высоких ходулях.
На протяжении XVII – первой половины XIX века в Россию на гастроли из Европы приезжали многие цирковые труппы. Некоторые из них добирались даже до Сибири.
Оставаясь в России на годы и десятилетия, цирковые труппы, естественно, были заинтересованы в пополнении молодыми артистами и охотно принимали учеников. Так стало формироваться первое поколение русских цирковых артистов.
11 декабря 1827 года в Петербурге начал функционировать цирк, построенный Жаком Турниером. Но у владельца не хватало средств для оплаты строительных работ, и цирк перешёл в государственную казну.
Так впервые возник государственный цирк не только в России, но, кажется, во всем мире. Его официальное положение определяло и его репертуар. В 1828 году пошла пантомима «Взятие Очакова». Для участия в ней были откомандированы девяносто семь рядовых солдат, четыре унтер-офицера и четыре военных барабанщика. На арене разыгрывались конные и пешие бои, происходил штурм крепости. Турецкие солдаты изображались в шутовском обличье, русские солдаты и особенно офицеры показывались как герои. Кончался спектакль апофеозом в честь монарха, все венчалось блестящим фейерверком.
В 1845 году во главе группы вольтижеров прибыл на гастроли в Петербург Александр Гверра. Он построил на месте теперешнего Театра оперы и балета имени С. М. Кирова деревянный цирк, который открылся 22 ноября того же года.
На следующий год в Петербург приехала цирковая труппа, возглавляемая Жаком Лежаром, в её состав входил выдающийся режиссёр и наездник Поль Кюзан, зять Лежара. Для представлений был выстроен цирк неподалеку от Александринского театра. Этот цирк открыл представления 10 октября 1846 года.
Оба цирка имели большой успех, а ожесточённая конкуренция заставляла их приглашать лучших артистов, создавать новые номера, ставить пантомимы. Ажиотаж вокруг цирков поднялся такой, что граф Орлов пожертвовал Гверра двести тысяч рублей, чтобы он выписал из Парижа выдающуюся наездницу высшей школы Каролину Лойо.
В результате оба цирка купила Дирекция императорских театров. Временно представления продолжались в цирке, ранее принадлежавшем Лежару, а на месте цирка Гверра приступили к строительству каменного здания для цирковых и театральных представлений по проекту архитектора А.Г. Кавоса. Открылся казённый цирк 29 января 1849 года. Вскоре при императорском театральном училище стал функционировать цирковой класс. Это было первое специализированное учебное заведение для подготовки цирковых артистов. Но больших сборов новый цирк не делал и в 1854 году он был ликвидирован. Здание окончательно стало театральным.
В Москве 25 декабря 1847 года на Лубянской площади построил деревянный цирк Сулье. С декабря 1853 года функционировал цирк, принадлежавший гвардейскому полковнику в отставке В.Н. Новосильцеву; этот цирк находился на Петровке, рядом с Малым театром. Но просуществовал он недолго.
По всей России разъезжали иностранные цирковые труппы, выстраивавшие в разных городах более или менее капитальные здания. И, что существенно, в этих труппах все чаще (иногда под иностранными псевдонимами) выступали русские артисты разных жанров, добивавшиеся весьма значительных успехов.
В Петербурге в 1877 году открыл цирк Гаэтано Чинизелли. В этом здании, в большой мере перестроенном, работает теперь Ленинградский государственный цирк. После смерти Гаэтано Чинизелли, 4 октября 1881 года, оно перешло к его семье. Сын покойного, Сципионе Чинизелли, владел им до 1918 года, когда здание было национализировано.
В Москве в 1866 году деревянный цирк на Воздвиженке построил Карл Гинне. Среди выступавших у него артистов особенный успех имел наездник Альберт Саламонский. По окончании гастролей в Москве он, собрав труппу, отправился в провинцию. 17 мая 1880 года газета «Русский курьер» известила, что Саламонский возвратился в Москву и приступил к строительству каменного цирка на Цветном бульваре. Уже 12 октября новый цирк принял первых зрителей. Московский цирк, значительно перестроенный, существует до сих пор.
Попытки открыть в Москве второй цирк несколько раз предпринимали братья Никитины. Уроженцы Саратовской губернии, дети крепостного, ставшего шарманщиком, они выступали как уличные артисты, держали балаганы и в 1873 году открыли в Пензе первый русский цирк. С самого начала братья привлекли в него для выступлений русских артистов, прежде работавших в балаганах, небольших цирках, а то и на площадях под открытым небом. В конце сентября 1911 года Никитины открыли в Москве на Большой Садовой улице, рядом с Триумфальной площадью, капитальный каменный цирк. А.А. Никитин стоял во главе этого цирка до своей смерти (1917 год).
Каменные стационарные цирки в XX веке действовали в Риге, Киеве, Харькове, Одессе, Самаре, Ташкенте и других городах. Было воздвигнуто также большое количество деревянных стационарных цирков и цирков передвижных, работавших под шапито.