Отражение социальных процессов и быта германцев в национальном героическом эпосе на примере песни о Нибелунгах

Оглавление
Введение
Отражение социальных процессов и быта германцев в национальном героическом эпосе на примере «Песни о Нибелунгах»
Заключение
Список литературы

Отражение социальных процессов и быта германцев в национальном героическом эпосе на примере песни о Нибелунгах

А.Я. Гуревич в своем анализе различных переводов «Песни о Нибелунгах» обращает внимание на то, что феодализм возник в обществе, в котором письменность была развита весьма слабо, грамотных людей в те времена было очень немного. Поэтому в средневековой Германии людьми управляли не документы, а определенные ритуалы. Огромную роль в жизни людей играли такие явления, как обряд, жест, слово, формула, присяга. Все это придавало социальным процессам и быту людей общезначимую и обязательную ценность. Все социальные акты неизменно нуждались в зримом, ощутимом оформлении и приобретали реальность только потому, что сопровождались ритуальными словами и поступками. Этикет регулировал всю жизнь людей – прием послов, посвящение в рыцари, пожалование феода, обмен подарками, заключение брачного союза, торговая сделка, передача имущества. Все в этих социальных процессах приобретало свое символическое действие – предметы, применявшиеся при выполнении различных ритуалов, сопровождающие ритуалы слова и жесты. А.Я. Гуревич отмечает, что средневековье можно назвать «миром жестов».
Ритуалы и этикет, конечно, касались всех людей, но в большей степени они соблюдались феодалами, рыцарями и другими членами господствующего класса. В связи с этим становится понятным, почему в культуре средневековья именно знаковая, символическая сторона жизни нашла наиболее широкое отражение. И с вязи с этим А.Я. Гуревич считал, что при переводе «Песни о Нибелунгах» необходимо было уделить особое внимание именно тем социальным процессам, которые отражают символику и этикет Средневековья. Но, по его мнению, не во всех переводах соблюдаются эти условия.
Для доказательства своего мнения он приводит пример, в котором Зигфрид, победив саксов и датчан, отпускает на волю своих пленных и просит при этом Гунтера не брать выкуп с пленников, а взять с них только обещание в будущем воздержаться от подобных нападений. В подлиннике это звучит так: "пусть в залог этого они [пленные короли] дадут вам руку" (строфа 315). А.Я. Гуревич отмечает, что в переводах М.И. Кудряшева и Ю.Б. Корноева это звучит, как «заставьте слово дать». Таким образом, жест пожатия руки игнорируется, что не отражает в полной мере ритуалы того времени.
Другой пример, который приводит А.Я. Гуревич, описывает то, как Гунтер дает обещание Зигфриду выдать за него свою сестру Кримхильду, если он в свою очередь окажет помощь ему в сватовстве к Брюнхильде. Брачные ритуалы всегда являлись одними из главнейших в жизни людей, и здесь А.Я. Гуревич считает, что М.И. Кудряшев очень верно передает это в своем переводе: «Зигфрид, на! вот рука моя». Ю.Б. Корнеев же переводит эти слова иначе: «И в том тебе клянусь». По прошествии времени Зигфрид напоминает Гунтеру об этом обещании, вновь ссылаясь на жест рукопожатия, как заключения определенного договора. По мнению А.Я. Гуревича Ю.Б. Корнеев и на этот раз ограничился только упоминанием слова, данное Гунтером, упуская из внимания жест, без которого в те времена обещание не могло иметь законной силы.2
Таким образом, в «Песни о Нибелунгах» можно увидеть множество примером того, как различные социальные процессы сопровождаются в средневековой Германии специальными жестами и ритуалами.
И.Ю. Николаева, Н.В. Карначук подчеркивают, что в Средние века происходит переоценка ценностей, как уже упоминалось выше, наиболее престижным становиться военная и рыцарская служба, возрастала почетность ратного дела. Они отмечают, что в культурных текстах того времени также довольно распространенной становится тема добычи сокровищ и войн, которые порождались желаниями обладать этими сокровищами. 3 Богатство становится знаком силы, могущества и удачи. Археологи и сейчас продолжают находить на дне озер, торфяных болот и других подобных мест клады тех времен, при этом место, где они спрятаны очень часто исключает возможность воспользоваться ими в будущем даже для самого хозяина. И.Ю. Николаева, Н.В. Карначук считают ярким примером данного процесса германский эпос, в частности клад Нибелунгов, схороненный владыками бургундов на дне Рейна.
При этом они отмечают, что богатство было не просто знаком самоутверждения и положения человека в обществе. Богатство являлось также действенным средством привлечения союзников.
А.Я. Гуревич вообще считает, что в «Песни о Нибелунгах» очень ярко отражаются такие понятия, как богатство и бедность, но необходимо учитывать то, что в феодальном обществе данные понятия обладали сильнейшей сословной окраской. Поэтому он считает, что в «Песни о Нибелунгах лучше употреблять не «богатство», а «могущество», потому что в Средние века богатству придавалось именно это значение. Для примера он приводит то, как Зигфрид хотел покинуть вормсский двор, и как при этом бургундские короли удерживали его от этого. «Служил он не за плату – богат он без того» - звучит в переводе на русский язык. Но по мнению А.Я. Гуревича здесь идет речь ни о плате за службу, Зигфрид был «слишком могуществен, знатен, для того чтобы ему можно было предложить подарки».- В «Песни о Нибелунгах» отражается то, что согласно представлениям того времени, если рыцарь получал дар от феодала, это приводило его в определенную зависимость, а так как Зигфрид считался равным по рождению и положению королю Гунтеру, он не мог такого допустить.4
О.М. Френденберг считает, что в «Песни о Нибелунгах» отражаются также и остатки варварского происхождения, а не только феодалилизм и рыцарские мотивы. Например, одному из героев произведении – Вербелю, который принес обманную клятву, заверяя, что у гуннского правителя бургундские конунги встретят почетный прием, а на самом деле они попали в смертельную ловушку, отсекают руку.
Также она отмечает, что в «Песни о Нибелунгах» отражается и смена язычества на христианскую веру, которая сопутствовала характерному для феодального общества процессу усиления военного могущества. Она считает, что не случайно военные победы, одержанные в самые сложные моменты, происходили именно тогда, когда германцы обращались в христианство. Но даже после принятия новой веры сознание людей все еще оставалось языческим. Например, христианка Кримхильда в «Песни о Нибелунгах» сама мстит за мужа, не ожидая, что убийцы будут наказыны Богом. Также христианская вера не помешала Хагену во время боя утолить жажду кровью врага.5
В «Песни о Нибелунгах» большое внимание уделено такому явлению человеческой жизни, как любовь и брачные узы. Первая часть произведения описывает отношения двух пар – Зигфрида и Кримхильды, Гунтера и Брюнхильды. И хотя эти отношения описываются словом «любовь», в данном случае она достаточно специфична и нуждается в определенных квалификациях. Это и служение рыцаря даме, добровольное ей подчинение; когда рыцарь считает себя вассалом дамы, видит в ней свою госпожу. Таким образом, феодальные отношения проникают и в словарь любви. В данном случае «любовь» обозначает чувственную сторону отношений между мужчиной и женщиной.6
Ф. Энгельс писал, что средневековье начинает с того, на чем остановился древний мир – с прелюбодеяния. Он отмечает, что в «Песни о Нибелунгах» Кримхильда, не смотря на то, что влюблена в Зигфрида точно также, как и он в нее, после известия о том, что Гунтер просватал ее за некоего рыцаря, и при этом не называет его имени, отвечает просто: «Вам не нужно меня просить как Вы мне прикажете, так я всегда и буду поступать кого Вы, государь дадите мне в мужья, с тем я охотно обручусь».