Проблема перевода пьес У.Шекспира

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
1.1 Понятие переводческой эквивалентности
1.2 Уровни эквивалентности
1.3 Типы соответствий при переводе художественных текстов
ГЛАВА 2 СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПЕРЕВОДА ПЬЕС ШЕКСПИРА РАЗЛИЧНЫМИ АВТОРАМИ
2.1 Особенности литературного стихотворного перевода
2.2 Пьесы В. Шекспира в переводах различных авторов
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАНННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Проблема перевода пьес У.Шекспира

А Эквиваленты
1. Полные эквиваленты.
2. Частичные эквиваленты.
Терехова Г.В. считает: «Эквиваленты - это слова, значения которых всегда совпадают в обоих языках, независимо от контекста. Но таких слов с эквивалентным значением очень мало. Сюда относятся: термины, собственные имена и географические названия».2
Все остальные лексические соответствия будут вариантными, т.е. одному слову английского языка будет соответствовать несколько значений русского слова. К межъязыковым эквивалентам мы, вслед за Арсентьевой Е.Ф. , относим разноязычные словосочетания или слова с тождественной семантикой, структурно-грамматической организацией и с тождественным компонентным составом.1
По мнению Арсентьевой Е.Ф. , вследствие значительного расхождения внутриструктурных признаков английского и русского языков для перевода лексики этих языков не характерны абсолютно тождественные эквиваленты.
Б. Аналоги в русском и английском языках.
1 Частичные русско-английские аналоги характеризуются незначительными различиями в плане выражения тождественной семантики, которые могут носить компонентный или морфологический характер. В большинстве случаев различия затрагивают лишь компонентный состав слов или словосочетаний, причем в качестве различающихся компонентов, как правило, выступают лексемы сходной понятийной или смежной семантики.
2. Полные русско-английские аналоги.
К полным межъязыковым аналогам относятся слова или словосочетания перевода, выражающие одинаковое или близкое значение, но характеризующиеся полным различием или приблизительным сходством внутренней формы.
В. Безэквивалентная лексика
Безэквивалентная лексика - это слова или словосочетания, обозначающие предметы, процессы и явления, которые на данном этапе развития языка перевода не имеют в нем эквивалентов.
Под безэквивалентной лексикой имеются в виду лексические единицы (слова и устойчивые словосочетания) одного из языков, которые не имеют ни полных, ни частичных эквивалентов среди лексических единиц другого языка.
Термин «безэквивалентная лексика» употребляется только в смысле отсутствия соответствия той или иной лексической единицы в словарном составе другого языка. Но неправильно было бы понимать этот термин в смысле «невозможности перевода» данной лексики.
Любой язык в принципе может выразить любое понятие: отсутствие в словарном составе языка специального обозначения для кого-либо понятия в виде слова или устойчивого словосочетания не означает невозможности выразить это понятие средствами данного языка. Хотя в системе языка данный знак отсутствует, его содержание всегда может быть передано в речи в конкретном тексте при помощи целого ряда средств.
Безусловно, перевод лексики, не имеющей соответствия в ПЯ, представляет собой определенную трудность, но трудность эта вполне преодолима.
Итак, к безэквивалентной лексике относятся следующие группы слов
1. Имена собственные, географические наименования, названия учреждений, организаций, газет, пароходов и пр., не имеющие постоянных соответствий в лексике другого языка.
2. Реалии, т.е. слова, обозначающие предметы, понятия и ситуации, не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке. Сюда относятся слова, обозначающие разного рода предметы материальной и духовной культуры, свойственные только данному народу, например, названия:
3. Случайные лакуны – это те единицы словаря одного из языков, которым по каким-то причинам нет соответствий в лексическом словаре другого языка.
Характерной особенностью нехудожественных текстов, возникающей при переводе с английского языка на русский, является наличие аббревиатур и акронимов. Особенностью художественных текстов является наличие книжных или архаичных слов, что проявляется именно в пьесах В. Шекспира.
Перевод научных, технических и иных специальных терминов является еще одним направлением практической терминологической деятельности. Можно сказать, что при переводе специального текста самым важным служит правильный, адекватный перевод входящих в него терминов. Не случайно на многочисленных конференциях и семинарах переводчиков проблемы выбора способов перевода терминов занимают основное место.
Трудность представляют не только языковые вопросы перевода специальных текстов, но и содержательные, составляющие предметную область знаний в сфере экономики.
Если же содержание текста представляет собой незнакомую тему, то зачастую очень трудно справляться с переводом, переводчик допускает массу ошибок, возникает даже некоторая психологическая напряженность, отрицательно влияющая на продуктивность деятельности. Это подтверждает тезис Л.С. Выготского об эмоциональном воздействии проявления интереса к предмету на активную мыслительную деятельность. А применительно к процессу выполнения переводного задания свидетельствует о том, что информативность специального иноязычного текста непосредственно влияет на качество и скорость перевода.
Экономический перевод требует от переводчика специальных знаний и умений: владение финансовой и экономической терминологией, понимание основ экономики и бухгалтерии. В бухгалтерских отчетах и прочих финансовых, банковских документах нет места для полета фантазии, - здесь требуется соблюдение всех правил и стандартов, внимательное отношение к данным и цифрам, четкое соблюдение терминологии.
Особенности и трудности перевода экономических текстов связаны, в первую очередь, с необходимостью точно следовать всем правилам и формулировкам.
Экономическая наука, как и всякая другая, имеет свои собственные термины. В принципе термин однозначен. Однако чистые термины очень редки. Чаще слово-термин обладает несколькими значениями.
По степени распространенности в английском и русском языках интернациональная лексика занимает видное место, и перевод ее имеет свои особенности.
К интернациональной лексике обычно относятся слова, имеющие в результате взаимовлияний или случайных совпадений внешне сходную форму и некоторые одинаковые значения в разных языках. Известно, что интернациональные слова попадают в тот или иной язык благодаря заимствованию из другого языка, либо вследствие того, что два данных языка заимствовали соответствующее слово из какого-нибудь третьего языка (латинского, греческого). Например:
versus (лат) - против и др.
Трудности перевода интернациональной лексики состоят в том, что переводчик, особенно начинающий, нередко забывает о таком понятии, как «употребляемость слова», и, находясь под впечатлением знакомой графической формы слова, допускает в переводе буквализмы и нарушает нормы родного языка, особенно в области сочетаемости слов. Между тем «слова, ассоциируемые и отождествляемые благодаря сходству в плане выражения в двух языках, в плане содержания или по употреблению не полностью соответствуют или даже полностью не соответствуют друг другу, называются псевдоинтернациональными, именно поэтому слова такого типа получили название «ложных друзей переводчика».
В тоже время допустимость буквального перевода терминов и терминологических сочетаний может послужить и источником ошибок в переводе.
ГЛАВА 2 СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПЕРЕВОДА ПЬЕС ШЕКСПИРА РАЗЛИЧНЫМИ АВТОРАМИ
2.1 Особенности литературного стихотворного перевода
Поэзия - один из наиболее трудных литературных жанров, требующий очень чуткого и глубоко осмысленного понимания действительности. Поэт преображает окружающий его мир в лирику, преломляя его сквозь призму художественного образа. В этом и заключается основная проблематика поэтического перевода. Перед переводчиком ставится конкретная артистическая задача: понять этот образ, вжиться в него, чтобы на другом языке передать всю его особенность и глубину переживаний. Именно поэтому поэтический перевод справедливо считается самостоятельным художественным произведением. И, конечно, никто так не понимает поэта как другой поэт.
Перевод поэзии, по сути, интерпретация уже существующего целостного литературного произведения и уровень его художественности - заслуга исключительно переводчика. Поэтому всегда возникает вопрос о степени соответствия переработанному материалу. И надо сказать, что очень многие жертвуют мелочами в погоне за художественной формой. Например, считающиеся классикой пьесы Шекспира в переводе Пастернака полны мелких несоответствий, но достоверно передают внутреннюю силу и атмосферу оригинала.
Чтобы не отступать от определённой концепции передачи художественного образа, переводчик может сохранить или пожертвовать рифмой, ритмикой а иногда даже чертами того времени, когда был написан оригинал. Эта необходимость диктуется адекватностью в подборе иноязычных эквивалентов.
Стремление как можно достовернее передать эмоциональные аспекты произведения вынуждает жертвовать точностью текста и наоборот. Существует дословный перевод, но это прерогатива академических изданий.
Таким образом, получается, что переводчик поэтических произведений в своей работе выступает как полноправный творец, с той лишь разницей, что его задача усложнена рамками уже существующего художественного образа. Это условие объясняет дефицит именно хороших переводчиков поэзии.
Проблема языка Шекспира глубоко и верно разрешена Пастернаком. Многое, что сегодня кажется у Шекспира "литературой", первоначально принадлежало живой стихии разговорной речи. Многие метафоры Шекспира, кажущиеся сегодня нарочито искусственными и причудливо изысканными, являются перефразированными старинными народными поговорками и пословицами. Пастернак строит свой перевод из материала обыденной разговорной речи. В этом отношении он следует за А.Л. Соколовским, переводчиком и превосходным знатоком Шекспира, заметившем, что "язык Шекспира должен быть прежде всего обыденно разговорным".1 Соколовский определил очень точно - "прежде всего": он не сказал - "исключительно". Ведь у Шекспира в эту стихию разговорной речи проникают и другие элементы, идущие от "высокой" поэзии Эдмунда Спенсера, от английских петраркистов, переводов Овидия, эвфуизма. Пастернак не принял этих элементов. Вот почему, между прочим, столь типичные для Шекспира афористические сентенции стушевались в его переводе. "Есть многое на свете, друг Горацио..." - стало и в русском языке своего рода поговоркой.
2.2 Пьесы В. Шекспира в переводах различных авторов
Очевидно, что перевод слово в слово, вне зависимости от внутренней смысловой нити, связующей отдельные слова, приводит к набору вокабул, в котором - и то далеко не всегда - смутно отражено содержание, как в кривом и закоптелом зеркале. Возьмем для примера следующие две реплики из комедии Шекспира "Укрощение строптивой". Беседуют слуги - Куртис и Грумио (акт IV, сц. 1-я). Грумио только что пришел с холода.
"Куртис. Придите, вы есть так полны ловли кроликов.
Грумио. Почему поэтому огонь: ибо я имею пойманный исключительный холод".
Вносим в этот "перевод" необходимые поправки: раскроем смысловое содержание грамматических форм, уточним по контексту значение слов, постараемся приблизиться к грамотной русской речи.
"Куртис. Ну и мастер ты ловить кроликов.
Грумио. Поэтому разводи огонь, ведь я не на шутку простудился".
Оказывается, что мы очень мало приблизились к передаче содержания, мы все еще находимся на периферии шекспировского текста, в поверхностных его пластах. Нужно копнуть глубже. Обратимся к ученым комментаторам, которые сообщат нам, что "ловить кроликов" - старинный английский идиом, означавший "плутовать".
"Куртис. Ну и плут же ты!
Грумио. Поэтому разводи огонь: ведь я не на шутку простудился".
Увы, комментаторы нам мало помогли, и мы, в сущности, так и не поняли этого места. Так и осталась не переданной "соль" реплики Грумио, его каламбур (игра на слове ловить, схватить кролика, простуду). Как же передать этот каламбур? Многие переводчики в таких случаях отказываются от дальнейшей борьбы и оставляют перевод недоделанным, в лучшем случае ограничиваясь примечанием: "Непереводимая игра слов". А между тем тут как раз и начинается творчество переводчика, который, вступив в борьбу с буквой подлинника, побеждает эту букву, преодолевает ее и, освободив содержание, облекает его в новую форму родного языка. Но для этого нужен мастер русской речи. И великий мастер русской речи А. Н. Островский блестяще перевел реплики Куртиса и Грумио: "Ох ты, продувной! - Да, меня продуло не на шутку".
Как мы уже сказали, далеко не все переводчики вступают в эту творческую борьбу с подлинником. Откроем наудачу "Меру за меру" в переводе Каншина. Говорит Помпей: "Здесь, во-первых, находится господин "Опрометчивый", подписавший обязательство в сто девяносто семь фунтов, но вместо денег получивший сколько-то оберточной бумаги и негодного в употребление имбиря, выручив за это наличными пять марок. Беда в том, что спроса на имбирь не было никакого, так как все старухи перемерли". Каншину вторит переводчик Миллер: "Во-первых, тут молодой господин по имени Прыткий; сидит он здесь за груз серой бумаги и старого имбирю, всего за сто девяносто семь фунтов, за которые он выручил деньгами всего пять марок. Разумеется, оттого, что имбирь мало спрашивали, а старухи, вероятно, все перемерли". Но не будем несправедливыми к этим переводчикам. Многие шекспировские переводы, вышедшие в советское время, засорены не менее безобразными буквализмами. Язык Шекспира чрезвычайно богат идиомами разговорной речи той эпохи, народными пословицами и поговорками - прежде всего в комических диалогах, переводы которых особенно пострадали от буквального копирования. Так, например, в переводах М. Кузмина можно найти много мест, подобных следующему:
"Башка. Таким словесным крохоборчеством они уже давно кормятся. Удивляюсь все-таки, как хозяин тебя не проглотил вместо чужих слов... Тебя легче проглотить, чем горящую паклю с вином" К этому месту Дано примечание: "Существовал обычай, в знак пьяного молодчества, проглатывать вместе с глотком вина кусок зажженной пакли". Быть может, примечание поможет читателю разобраться в этой галиматье. Но как быть театру? Ведь актеры говорят текст, а не примечание к нему. Даже у такого мастера перевода, как М. Лозинский, благодаря которому произведения Данте и Лопе де Вега открылись нашему читателю во всем великолепии, при переводе Шекспира нередко встречаются буквализмы, - например, в I акте "Двенадцатой ночи".
"Мария. Или скажи мне, где ты был, или на волос губ не разомкну, чтобы просить для тебя прощения. Госпожа повесит тебя за отлучку.
Шут. Пусть вешает. Кто на этом свете повешен, тот ничьих знамен не боится.
Мария. Почему это?
Шут. Да потому, что он их не видит.
Мария. Ответ довольно постный. Я могу тебе сказать, где это выражение родилось - "Я не боюсь ничьих знамен" и т. д.
В шекспировских переводах Т. Л. Щепкиной-Куперник можно тоже найти целую коллекцию загадочных мест. Взять хотя бы такой разговор между Ле-Бо и молодыми принцессами ("Как вам это понравится").
"Селия. Bonjour, мсье Ле-Бо. Что нового?
Ле-Бо. Прекрасные принцессы, вы пропустили превосходную забаву.
Селия. Забаву? Какого цвета?
Ле-Бо. Какого цвета, сударыня? Как мне ответить вам?
Розалинда. Как вам позволит остроумие и фортуна.
Оселок. Или как повелит рок.
Селия. Хорошо сказано: прямо как лопатой прихлопнул".
Пусть попробует читатель, у которого нет под рукой подробных комментариев к шекспировскому подлиннику, понять, что значит этот таинственный разговор.
Конечно, при помощи комментария можно точно или хотя бы гипотетически разъяснить самый темный буквализм. Но в настоящем очерке нас интересует не то, что называется "филологическим переводом", - нас интересует весьма актуальный вопрос о переводе для театра. Читатель может пройти мимо отдельной сцены, бегло пробежать ее глазами, не вдумываться или просто перевернуть страницу. Актерам приходится доносить текст до зрителей. Вот почему большинство переводов комедий Шекспира и комических сцен его трагедий не только обезображено, но безнадежно зашифровано буквализмами. Кто соприкасался с нашими театрами в период их подготовительной работы к шекспировскому спектаклю, тому нередко приходилось наблюдать режиссеров, с отчаянием безнадежности вдумывающихся в загадочные иероглифы перевода. Хорошо, если под рукой окажется консультант-шекспировед, который в состоянии по мере сил разъяснить эту китайскую грамоту. Если же его нет, то бессмыслица так и остается бессмыслицей.
Огромная заслуга Бориса Пастернака в его переводах трех пьес Шекспира - "Гамлета", "Ромео и Джульетты" и "Антония и Клеопатры" - заключается в том, что, переводя, прежде всего для театра, он решительно порвал с буквализмом, стремясь к внутреннему, а не внешнему сходству. Возьмем для примера разговор двух слуг в самом начале "Ромео и Джульетты". Вот дословный перевод:
"Григорий, честное слово, мы не будем таскать углей.
- Нет, иначе мы стали бы угольщиками.
- Я хочу сказать: если мы рассердимся, то обнажим мечи.
- Пока жив, не попадайся шеей в петлю".