Компетенция арбитражных судов в РФ по делам с участием иностранных лиц.

Заключение

Российское национальное законодательство и международные НПА содержат императивные нормы, которые распространяют действие судебных решений на всю территорию РФ. Однако данные законодательные акты не содержат положения о том, что решение суда может автоматически, в силу вынесения его на территории РФ, распространяться за пределы территории РФ. Такая ситуация возможна лишь при наличии соответствующего международного соглашения, согласия сторон на передачу дела под соответствующую юрисдикцию, а также процедуры признания и исполнения решения российского арбитражного суда в иностранной юрисдикции. Только факт наличия внешнеэкономических отношений между субъектом хозяйственной деятельности РФ и иностранным предприятием не может свидетельствовать о том, что они передают свои правоотно ...

Содержание:

Введение 3
1. Определение компетенции суда по делам с участием иностранных лиц 6
2. Соглашение об изменении подсудности дела 16
3. Исключение компетенции российских арбитражных судов в делах с участием иностранных лиц 23
Заключение 27
Список использованной работы 32

Введение

Расширения внешнеэкономических и культурных связей между странами является характерным признаком нашего времени. Международные отношения приобретают все большее значение; государства, регионы и целые континенты становятся ближе друг к другу. Эта объективная тенденция находит свое отражение в концепции глобализации как доминирующей тенденции развития международных отношений.
В этом процессе международное частное право выступает уже не только как «проводник» между различными правовыми системами, а превращается в своеобразный «объединитель», роль которого сложно переоценить.
Однако, несмотря на эклектичность правовых систем, вызванную различными социально-культурными, историческими, экономическими и даже географическими факторами, каждая правовая система предпочитает контролировать и жестко регламентировать вопросы, определяющие ее характер и основные черты. Одним из таких вопросов, несомненно, является вопрос о компетенции национальных судов рассматривать дела с «иностранным элементом», вопросы международной подсудности. В литературе справедливо подчеркивается, что любая страна склонна допускать для национальных судов более широкую юрисдикцию, чем она готова признавать за иностранными судами.
Общеизвестно, что предпринимательская деятельность является риском. Заранее никогда не известно, принесет та или иная операция прибыль станет для предприятия убыточной. В рамках национальной правовой системы вопросы защиты физическими и юридическими лицами своих прав (а преимущественно процессуальные аспекты такой защиты) является жестко регламентированным. Однако в случае возникновения спора с иностранным субъектом хозяйственной деятельности такой четкой системы защиты нет. В данном случае международное частное право, в отличие от императивной регламентации национальной правовой системы, предоставляет преимущество принципу автономии воли. Субъекты хозяйственной деятельности могут применять инструмент арбитражной оговорки, с помощью которого можно обратиться в международные арбитражные институции; заранее определить законодательство, которое будет применяться; указать состав арбитража и решить другие важные вопросы. Кроме того, стороны могут заключить пророгационное или дерогационное соглашение, с помощью которых определяется и правовая система, в которой будет рассматриваться спор.
Но в арбитражной оговорке не всегда удается рассмотреть все проблемные вопросы. К тому же спор может выходить за рамки арбитражного соглашения. В конце концов, стороны могут просто не заключать арбитражное соглашение, в частности, ввиду дороговизны арбитражного разбирательства в международном арбитраже.
В таком случае встает вопрос о защите нарушенных прав в национальном суде, и, прежде всего, следует определить суд который правомочен рассматривать дело и правовую систему, в которой должно рассматриваться дело.
Любой суд, прежде чем принять дело к производству, обязан определить свою компетенцию; иначе говоря, ответить на вопрос: распространяется ли его юрисдикция на этот спор.
Ответ на него в международном частном праве тесно связан с понятием международной подсудности - только после того, как будет установлено, к компетенции судебной системы какого государства относится рассмотрение спора, можно конкретно определить судебную инстанцию, правомочную рассматривать спор.
На практике нередки случаи, когда рассмотрение одного и того же спора может одновременно принадлежать к компетенции двух или даже нескольких стран (так называемый «конфликт юрисдикций»). Такой конфликт может быть устранен путем заключения многосторонних и двусторонних соглашений между государствами. Другим, не менее популярным путем, является отказ государства в признании и исполнении решения иностранного суда в случае, если по тому же предмету и между теми же сторонами спор был рассмотрен в стране, в которой подается ходатайство о признании и исполнении решения. Также существует третий путь - заключение международных соглашений, касающиеся подсудности в отдельных категориях споров.
Все выше перечисленное формирует актуальность темы данной курсовой работы, и определяет ее цель. Цель курсовой работы: комплексное исследование проблем компетенции арбитражных судов в Российской Федерации по делам с участием иностранных лиц.
Указанная цель достигается путем решения следующих задач: 1. Изучить вопросы связанные с определением компетенции суда по делам с участием иностранных лиц. 2. Исследовать вопросы связанные с реализацией соглашений об изменении подсудности дела. 3. Проанализировать проблему исключения компетенции российских арбитражных судов в делах с участием иностранных лиц.
Теоретической основой курсовой работы послужили труды таких ученых как: Ануров В.Н., Ануфриева Л. П., Белов А.П., Богуславский М.М., Звеков В.П., Вилкова Н.Г., Мата О., Нешатаева Т.Н., Осипов А.О., Оськина И., Лупу А., Розенберг М. Г., Светланов А., Дмитриева Г. К., Степаненко Е., Чешир Дж., Норт П., и других.
Объектом исследования являются отношения, возникающие при решении проблем компетенции арбитражных судов в Российской Федерации по делам с участием иностранных лиц. Предметом исследования являются теоретические вопросы компетенции арбитражных судов в Российской Федерации по делам с участием иностранных лиц.
Методологическую основу курсовой работы составили общенаучные (анализ, синтез, индукция, аналогия, дедукция и т. п.) и частнонаучные (сравнительно – правовой, формально-юридический) методы исследования.

Арбитражное соглашение является основой арбитражного разбирательства разнообразных споров, возникающих в международном коммерческом обороте. Закон предоставляет сторонам широкие возможности договориться об арбитражном разрешении споров как на территории России, так и за ее пределами, согласовывая при этом вид арбитража и процедуру разбирательства. Лишь в весьма редких в настоящее время случаях арбитражное разбирательство может быть инициировано в отсутствии арбитражного соглашения в силу продолжающих действовать для России международных соглашений (Московская Конвенция по арбитражу 1972 г., Общие условия поставок СССР - КНР, Общие условия поставок товаров СССР - КНДР)16.
Наиболее ярким примером ограничения права на арбитражное соглашение в современной российской правоприменительной практике, можно назвать требование о недопустимости нарушения установленных правил публичного порядка РФ, которое можно проиллюстрировать на примере так называемого «акционерного соглашения»17.
Относительно российского опыта правоприменения, необходимо отметить, что национальная правовая система и судебная практика до недавнего времени крайне отрицательно относились к практике заключения акционерных соглашений, а чаще вовсе признавали их незаконными (ничтожными) сделками - как пример можно вспомнить нашумевшее Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 31 марта 2006 г. по делу № Ф04-2109/2005(14105-А75-11)18, в отношении акционерного соглашения, заключенного акционерами компании «Мегафон»: истцы обратились в суд с заявлением о признании недействительным соглашение акционеров на основании того, что оно противоречит публичному порядку РФ в части применения права Швеции, - в некоторых положениях соглашение (в частности, что касалось осуществления деятельности общества, деятельности общего собрания общества, деятельности совета директоров, правления и генерального директора, а также передачи акций и сопутствующих прав, управления финансами и запрета на конкуренцию). Суд первой инстанции принял решение о признании недействительными указанных положений акционерного соглашения. Это решение было обжаловано и рассмотрено, в последствии, судами апелляционной и кассационной инстанций. В итоге, судом был сделан вывод, что сделка может быть оспорена любым заинтересованным лицом в суд РФ по общим правилам подсудности, несмотря на наличие арбитражной оговорки, поскольку соглашение противоречит императивным нормам законодательства РФ и поэтому является ничтожным. Дополнительно было указано, что при рассмотрении судами РФ акционерных соглашений, подписанных российскими компаниями, должны применяться только нормы российского права. Относительно законности данной сделки суд указал, что «поскольку нормы российского законодательства, регулирующие вопросы недействительности договоров, носят императивный характер, то при оценке законности сделки подлежат применению исключительно действующие нормы российского законодательства…»19. Предметом арбитражного соглашения могут являться как уже возникшие, так и будущие споры. Кроме того, указанные споры должны иметь связь с конкретным правоотношением: спор может носить как договорный, так и внедоговорный характер.
Приведенное весьма лаконичное определение, давая ясную картину в части назначения арбитражного соглашения, вряд ли может претендовать на раскрытие правовой природы такого соглашения, которая представлена в основном в доктринальных источниках. Среди теорий, обосновывающих природу арбитражного соглашения, чаще всего выделяют договорную (консенсуальную), процессуальную и, как представляется, доминирующую в настоящее время «гибридную» (sui generis)20.
С принятием Закона РФ от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже»21, содержащего достаточно подробное регулирование института арбитража в целом и арбитражного соглашения, в частности, актуальность отмеченных теорий существенно уменьшилась.
Последняя из названных теорий в большей степени отражает специфику арбитража как комплексного феномена, соприкасающегося как с положениями гражданского материального права, прежде всего общими положениями о договорах, так и с гражданским процессуальным правом, но имеющего при этом свою собственную нормативную базу, что не предполагает непосредственного применения норм указанных отраслей к области международного коммерческого арбитража. Независимо от отнесения арбитражного соглашения к той или иной теории общепризнано, что арбитражное соглашение, даже включенное в текст внешнеторгового контракта, не сливается с последним, обладая собственным предметом, который отличается от предмета самого контракта.
Пункт 1 ст. 7 Закона РФ от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» предусматривает два вида арбитражных соглашений: арбитражная оговорка в контракте и отдельное (вне корпуса контракта) соглашение об арбитраже22. Отдельное соглашение в отношении уже возникшего спора принято в доктрине и на практике именовать третейской записью. Некоторые авторы выделяют и третий вид арбитражного соглашения в виде самостоятельного ориентированного в будущее арбитражного договора23. Какой-либо разницы в юридической силе между ними Закон не проводит, из чего можно сделать вывод, что указанные виды представляют собой лишь разные юридико-технические формы одного и того же инструмента - арбитражного соглашения.
Чаще всего арбитражное соглашение присутствует в форме арбитражной оговорки, отсылающей к компетенции того или иного институционального арбитража. В этой связи многие из арбитражных центров подготовили тексты стандартных рекомендательных арбитражных оговорок. Как показывает практика, именно использование таких оговорок без их неоправданной трансформации приводит к необходимому результату и не порождает ненужных споров по вопросам компетенции того или иного арбитражного института.
МКАС при ТПП РФ разработал следующую арбитражную оговорку, рекомендуемую для включения во внешнеэкономические договоры: «Все споры, разногласия или требования, возникающие из настоящего договора (cоглашения) или в связи с ним, в том числе касающиеся его исполнения, прекращения или недействительности, подлежат разрешению в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации в соответствии с его Регламентом»24. Приведенная рекомендательная оговорка практически неотличима от аналогичных оговорок, предлагаемых другими известными центрами, такими, например, как Международный арбитражный суд при Международной торговой палате, Лондонский международный арбитражный суд или Арбитражный Институт Торговой Палаты Стокгольма.
Желание сторон «усовершенствовать» рекомендательные оговорки без серьезного правового анализа может привести к противоположному результату, что может быть проиллюстрировано следующим делом МКАС. Арбитражная оговорка предусматривала рассмотрение споров в Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП РФ согласно Арбитражному регламенту Международной торговой палаты. Иск был подан в МКАС, и состав арбитража сформирован в соответствии с его Регламентом. Ответчик не представил отзыва на иск по существу спора, что могло бы привести к изменению изначального арбитражного соглашения согласно п. 2 ст. 7 Закона. В заседании ответчик заявил об отсутствии у состава арбитража компетенции в связи с тем, что он был сформирован не в соответствии с регламентом МТП и, следовательно, вопреки условиям арбитражного соглашения. С учетом высказанных возражений состав арбитража признал отсутствие своей компетенции. Вместе с тем при изучении текста контракта на английском языке арбитраж обнаружил, что в принципе арбитражная оговорка исполнима, поскольку разбирательство действительно должно проводиться по Регламенту МТП, но в месте нахождения МКАС (at the location of the International Commercial Arbitration Court) - иск был переадресован Международному арбитражному суду при МТП, а слушания по делу прошли в помещении МКАС при ТПП РФ25. Пункт 2 ст. 7 предусматривает, что арбитражное соглашение должно быть облечено в письменную форму. Следует подчеркнуть, что указанная норма дословно воспроизводит аналогичное положение Типового закона ЮНСИТРАЛ. В Законе прямо не предусмотрены последствия несоблюдения установленной письменной формы26. В доктрине высказывались в основном два возможных подхода к квалификации таких последствий: недействительность арбитражного соглашения27 или незаключенность арбитражного соглашения28.
Первый подход может быть обоснован аналогией с нормами гражданского законодательства, в первую очередь ст. 168 ГК РФ, согласно которой «сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не устанавливает иных последствий нарушения».
Второй подход В. Н. Ануров обосновывает «отсутствием соглашения сторон по существенным условиям договора»29. В принципе, применение по аналогии к арбитражному соглашению, в частности по вопросам формы, материально-правовых норм гражданского законодательства, представляется допустимым. Вместе с тем, следует обратить внимание на определенную некорректность его обоснования В.Н. Ануровым, ибо, по его словам, получается, что если стороны недвусмысленно в устной форме договорились об обращении в арбитраж, то между ними, якобы, будет отсутствовать «соглашение по существенным условиям договора». Представляется, с учетом сказанного, более обоснованным говорить, во-первых, о невозможности для коммерческого арбитража признавать свою компетенцию в отсутствие письменного арбитражного соглашения, а во-вторых, об отсутствии дерогационного эффекта у арбитражного соглашения, подчиненного российскому праву и заключенного не в письменной форме30. Так, в Регламенте МКАС (п. 2 § 2) предусмотрено, что он «рассматривает споры при наличии письменного соглашения между сторонами о передаче на его разрешение уже возникшего или могущего возникнуть спора». Принимая во внимание императивный характер закона в отношении формы арбитражного соглашения, представлялось бы недопустимым включение иных предписаний в регламенты институциональных российских коммерческих арбитражей31.
В п. 2 ст. 7, помимо общего предписания в отношении обязательности письменной формы, приводится перечень ситуаций (способов заключения), которые охватываются дефиницией письменной формы: документ, подписанный сторонами; обмен письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу или использование иных средств электросвязи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения, а также обмен исковым заявлением и отзывом на иск, в которых одна из сторон утверждает о наличии соглашения, а другая против этого не возражает.
3. Исключение компетенции российских арбитражных судов в делах с участием иностранных лиц
В соответствии с п.1. ст.8 Закона РФ от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже»: суд, в который подан иск по вопросу, являющемуся предметом арбитражного соглашения, должен, если любая из сторон попросит об этом не позднее представления своего первого заявления по существу спора, прекратить производство и направить стороны в арбитраж, если не найдет, что это соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено.
Арбитражное разбирательство может быть, тем не менее, начато или продолжено и арбитражное решение вынесено, пока пререкания о подсудности ожидают разрешения в суде32.
Прежде всего, следует иметь в виду, что в силу указания п. 1 ст. 1 комментируемого Закона данная статья имеет экстерриториальный характер действия, т. е. применяется к международному коммерческому арбитражу, который имеет место не только в Российской Федерации, но и за границей33.
В п. 1 комментируемой статьи выражен так называемый дерогационный эффект арбитражного соглашения, что означает исключение споров, охватываемых арбитражным соглашением, из юрисдикции государственных судов. Нередко такое намерение сторон ясно выражено в тексте самих арбитражных оговорок с использованием таких формулировок, как, например, «с исключением подсудности государственных судов», «с исключением подсудности общих судов» и т. п.34 Заметим попутно, что последняя из встречающихся формулировок представляется неудачной, имея в виду, что в Российской Федерации компетенцией в отношении внешнеэкономических споров в настоящее время обладают «государственные» арбитражные суды35, а не суды общей юрисдикции, как было раньше36. С учетом этого приведенная формулировка может породить впечатление, что арбитражным соглашением не исключена юрисдикция российских «государственных» арбитражных судов. Вместе с тем, такого рода оговорки, являясь небесполезным напоминанием для операторов внешнеэкономических контрактов, юридически не являются необходимыми, так как дерогационный эффект проистекает непосредственно из норм российского закона, базирующихся на положениях п. 3 ст. II Нью-Йоркской конвенции37.
Реально дерогационный эффект проявляется в ситуациях, когда вопреки арбитражному соглашению одна из сторон обращается с иском в государственный суд. Если таковым является российский государственный арбитражный суд, то, согласно ст. 148 АПК РФ, последний оставляет исковое заявление без рассмотрения, если любая из сторон не позднее дня своего первого заявления по существу спора в арбитражном суде первой инстанции не заявит соответствующего ходатайства со ссылкой на наличие арбитражного соглашения, за исключением случаев, когда суд установит, что арбитражное соглашение является недействительным, утратило силу или не может быть исполнено. Аналогичная ситуация возникает и в случае, когда в ходе уже начатого в государственном арбитражном суде процесса стороны приходят к заключению арбитражного соглашения и одна из сторон до принятия судебного акта, которым дело разрешается по существу, ссылается на достигнутое арбитражное соглашение (ст. 148 АПК РФ)38.
Согласно действующему АПК РФ государственный суд, как было отмечено, обязан отказаться от разрешения спора лишь в случае инициативы стороны, настаивающей на необходимости соблюдения арбитражного соглашения. Отсутствие такой инициативы по сути означает молчаливое согласие на разрешение спора в государственном суде. Последний, между тем, обладает полномочиями в плане проверки действительности и исполнимости арбитражного соглашения, на которое ссылается ответчик39.
Критерием разграничения компетенции арбитражных судов и судов общей юрисдикции является сфера правоотношений, из которых возник спор.
Применительно к международному гражданскому процессу чаще всего используется термин «компетенция» подразумевающий в свою очередь термины «подведомственность» и «подсудность» как равнозначные. При определении подведомственности дел третейским судам законодатель исходит из характера дел (споры из отношений гражданского характера), из состава участников третейского разбирательства, чаще всего частных лиц, из отсутствия прямо предусмотренных законом исключений из подведомственности дел третейским судам, прямо предусмотренных АПК РФ и ГПК РФ40.
В отличие от термина «подведомственность», который является более широким по содержанию, категория «арбитрабельность» является правовым механизмом, который, не конкурируя со своим родовым институтом «подведомственность» обеспечивает распределение дел между различными юрисдикционными звеньями и отражает правомочия арбитража решать вопрос о собственной компетенции. В ходе решения этого вопроса исследуется не только объективная характеристика спора, но и субъективный фактор - волеизъявление заинтересованных лиц в передаче дела на рассмотрение коммерческого арбитража. В этом и заключается отличие компетенции арбитража от суда общей и специальной юрисдикции, компетенция которых полностью основывается на процессуальном законодательстве соответствующего государства.
Действующее российское законодательство содержит следующие критерии компетенции международного коммерческого арбитража на рассмотрение спора: наличие заключенного сторонами арбитражного соглашения (договора); предметный объективный критерий, заключающийся в определенном характере спорных правоотношений; субъективный критерий - определенный состав сторон спора. МКАС, к примеру, может рассматривать споры, когда хотя бы одно предприятие находится за границей, а также споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории РФ, между собой, споры между их участниками, а также споры с другими субъектами Российской Федерации с иностранным составом.
Именно арбитражное соглашение является основанием определения компетенции конкретного международного коммерческого арбитража или ограничения ее, в том числе компетенции международного институционного арбитража, закрепленную в его статусе и регламенте. Компетенция может быть оспорена лишь на основании недействительности арбитражного соглашения, которая в свою очередь определяется недееспособностью сторон или несоответствием арбитражного соглашения установленной форме.
Таким образом, компетенция международного коммерческого арбитража, ее ограничение или оспаривание может быть реализовано на основании волеизъявления сторон юридическая сила которого признается законной.
Заключение
Российское национальное законодательство и международные НПА содержат императивные нормы, которые распространяют действие судебных решений на всю территорию РФ. Однако данные законодательные акты не содержат положения о том, что решение суда может автоматически, в силу вынесения его на территории РФ, распространяться за пределы территории РФ. Такая ситуация возможна лишь при наличии соответствующего международного соглашения, согласия сторон на передачу дела под соответствующую юрисдикцию, а также процедуры признания и исполнения решения российского арбитражного суда в иностранной юрисдикции. Только факт наличия внешнеэкономических отношений между субъектом хозяйственной деятельности РФ и иностранным предприятием не может свидетельствовать о том, что они передают свои правоотношения под юрисдикцию российского законодательства. Даже используя формальный подход к анализу приведенных норм, можно прийти к выводу о том, что внешнеэкономическая деятельность одновременно или по очереди происходит не менее чем в двух юрисдикциях. Следовательно, решение суда касается не менее чем двух юрисдикций - национальной и иностранной (той, в которой решение суда выносится, а также той, в которой должно быть признано и исполнено).
Одним из принципов внешнеэкономической деятельности является запрет любых, кроме предусмотренных законом, действий государства, результатом которых является ограничение прав и дискриминация субъектов внешнеэкономической деятельности, а также иностранных субъектов хозяйственной деятельности по формам собственности, месту расположения и другим признакам. Таким образом, местонахождение иностранного субъекта предпринимательской деятельности не может служить основанием для дискриминации. Следовательно, для арбитражного суда РФ больше не имеет значения, где именно находится иностранный субъект хозяйственной деятельности.
Споры, возникающие между субъектами внешнеэкономической деятельности и иностранными субъектами хозяйственной деятельности в процессе такой деятельности могут рассматриваться арбитражными судами РФ, а также по согласию сторон спора Международным коммерческим арбитражным судом и Морской арбитражной комиссией при Торгово-промышленной палате РФ и другими органами решения спора, если это не противоречит действующим законам РФ или предусмотрено международными договорами РФ.
Подчеркнем, что ключевым словом здесь является слово «могут». Кроме того, российский арбитражный суд может рассматривать дело с участием иностранного юридического лица, если это не противоречит законодательству РФ и международным соглашениям.
Эта норма является диспозитивной, что позволяет субъектам внешнеэкономической деятельности более активно пользоваться принципом автономии воли и меньше полагаться на государственные судебные органы.